Наша вина

Моя мама уже дважды звонила мне с просьбой приехать к ней в гости и даже сказала, что заедет за мной, чтобы забрать и поехать на обед. Я сказала ей, что у меня важный экзамен, что я приеду к ней, как только смогу, но она знала меня достаточно хорошо, чтобы заметить, что я странно разговариваю по телефону.
—Ты что-то скрываешь от меня, Ноа, но ничего страшного, мы поговорим, когда увидимся, - сказала она мне в предыдущую среду.
Стив был единственным, кроме Лиона и Дженны, кто знал, что происходит.
Я не говорила ему об этом, но ему просто нужно было увидеть, как он ко мне относится, чтобы убедиться, что он был в курсе всего. Я предполагаю, что он знал о ситуации - Ник, должно быть, сообщил ему об этом.
Через три с половиной недели после отъезда Ника у меня возникла серьезная проблема, когда я открыла свой шкаф и увидела, что у меня уже практически ничего не получается. Больше не было возможности это скрыть, я так запаниковала, что позвонила Николасу, не заботясь о том, что он на встрече или занят. Он ответил после первого же гудка.
—Ты должен вернуться, Николас, — попросила я, пытаясь сдержать слезы. Я больше не могу это скрывать… Я толстая! Одежда мне не идет, люди уже начали странно на меня смотреть… Ты должен вернуться! Мы должны подумать, как мы собираемся рассказать об этом нашим родителям!
У меня был полномасштабный приступ тревоги, из тех безумных приступов, которые время от времени случались со мной.
—Извините, я на минутку, — сказал он кому-то, кроме меня. —Успокойся, веснушка, — добавил он секунду спустя.
—Я не могу успокоиться! — в ужасе закричала я. В комнате был полный беспорядок, повсюду была разбросана одежда. Даже нижнее белье мне больше не подходило, я выглядела ужасно, и, кроме того, я боялась, что Николас, увидев меня, ужаснется тому, как изменилось мое тело всего за несколько недель. .—Я не могу этого сделать . . мне нужно увидеть тебя, мне нужно, чтобы ты обнял меня и сказал, что все будет хорошо, мне нужно. .
—Я только что отправил тебе на почту билет на самолет, — сообщил он мне спокойным и безмятежным тоном, полной противоположностью моему собственному.
—Что? О чем ты?
—Мне тоже нужно увидеться с тобой, я не могу приехать в эти выходные, и поэтому я купил тебе билет, чтобы ты приехала ко мне. Я думал позвонить тебе сегодня вечером и все рассказать, но, поскольку у тебя полномасштабная тревожная атака, лучше сделать тебе сюрприз сейчас.
Я выпустила весь воздух, который был в легких, и упала на диван в углу комнаты.
—Я увижу тебя в эти выходные? — спросила я внезапно взволнованно.
Последние проблески беспокойства исчезли, как волны на морском берегу.
—Да, любовь моя. Как ты думаешь, ты продержишься еще два дня, не сойдя с ума?
Я закатила глаза и сердито зарычала.
— Если бы ты стал своей собственной планетой, ты бы тоже был в плохом настроении, умник, — повторила я, пытаясь казаться рассерженной, но у меня ничего не получалось.
Наконец-то я почувствовала его руки вокруг себя и его губы на своих!
«Ты слышал, малыш? — подумала я, поглаживая себя по животу. Мы полетим к папе!»
Поскольку я не могла поехать в Нью-Йорк в негабаритной толстовке Ramones, в качестве единственного наряда, мне пришлось уступить настояниям Дженны и пойти и купить себе одежду для беременных.
Я ненавидел это слово: «беременная».… Это звучало ужасно, я чувствовала себя тарелкой «предварительно приготовленный» или что-то в этом роде.
—Вот увидишь, мы найдем что-нибудь молодежное, что тебе подойдет. К счастью, ты из тех девушек, которые толстеют только от живота; если бы я посмотрела на тебя сзади, я бы даже не подумала, что ты беременна.
—Отлично, Дженна, с этого момента я скажу людям следующее: пусть говорят мне в затылок.
Я была немного сварливой, но Дженн переносила это с терпением и радостью, что меня еще больше напрягало.
Она попыталась затащить меня в магазин высокой моды, но я наотрез отказалась. Я оказался в GAP, где, когда я свернула вправо, я наткнулась на обычную женскую одежду, что принесло мне огромное душевное облегчение.
 
По какой-то необъяснимой причине одежда для беременных была втрое дороже обычной, и я была ошеломлена, осознав, что мне придется воспользоваться карточкой Ника. Я еще не использовала ее, и мне не хотелось делать это, чтобы купить себе глупые тряпки. Я пошла прямо в спортивную зону: взяла пару леггинсов и три толстовки с капюшоном. Дженна, со своей стороны, посвятила себя созданию комплектов из трех брюк и двух рубашек, а также выбрала для меня облегающее серое платье.
— Куда ты несешь это? — В ужасе сказала я, —Идея состоит в том, чтобы скрыть это, а не показать миру.
Дженна сердито посмотрела на меня.
—Перестань прятать моего крестника, ладно?
Ее слова потрясли меня по какой-то причине, которую мне потребовалось время, чтобы понять. Ребенок беспокойно шевелился внутри меня. Теперь я могла заметить, когда он спал, а когда нет. Я также узнала, что если я ем сахар, его маленькие ножки начинают танцевать внутри меня, как будто он сходит с ума от радости…
Я ненавидела не быть с Ником, чтобы он почувствовал его первые удары, это было что-то невероятное, и именно поэтому мне нужно было, чтобы он вернулся.
Ему не хватало всего этого.
Я не хотела этого скрывать. . больше нет, по крайней мере.
В пятницу днем я вылетела прямым рейсом Лос-Анджелес-Нью-Йорк. Ник забронировал мне место в первом классе, за что я была благодарна так, как никогда не знал. Если меня тошнило, я предпочитала блевать в туалете, в который могли попасть только несколько пассажиров. Потому что да, у меня не было утреннего недомогания, нет, меня тошнило в любое время суток. Еще одна вещь, которая может добавить к списку совершенно необычной беременности. Чтобы добраться до Нью-Йорка, потребовалось около пяти с половиной часов, и я проспала практически всю дорогу.
Я приехала примерно в девять вечера. Прислушавшись к Дженне, я выглядела немного симпатичнее, так как остановила свой выбор на сером облегающем платье, черном пальто и моих любимых Adidas.
Мне было удобно, и мой маленький животик был заметен, как будто я говорила миру: «Вот я и здесь!».
Люди смотрели на меня по-другому, когда женщина беременна, возникает странная энергия, как будто ты маленькая бомба замедленного действия, на которую люди смотрят с восторгом, нервозностью и восхищением. Это был мой первый раз, когда я шла по улице в качестве официальной беременной, я не знаю, понравилось ли мне это ощущение. Рядом со мной сидел Стив, немногословный человек, которого я застала за чтением биографии Пабло Эскобара. Я не сделала никаких комментариев, но засмеялась из-за того, что он меня удивил.
Ник будет ждать меня в аэропорту, и мы отправимся на ужин прямо в его квартиру.
Боже, я так нервничала, мне так хотелось его увидеть.…
Мы многое наговорили друг другу, в том числе многое из того, что я даже не осмеливалась произнести вслух, и я умирала от желания снова почувствовать себя его частью, частью его жизни.
Поскольку багаж не был зарегистрирован, выйдя из самолета, мы смогли отправиться прямо к выходу на посадку. Стив нес мой маленький чемодан. Не то чтобы я не могла справиться с ним или чем-то в этом роде, но это стало настолько тяжелым, что в конце концов я уступила и позволила ему помочь мне. Мои шаги становились все громче и громче. . Я хотела увидеть его, я хотела приехать одним махом, снова почувствовать себя цельной.
Путь к выходу стал для меня вечностью. Когда мы наконец прошли через дверь, я увидела его: он стоял там с букетом красных роз в руках и ждал меня.
Он был одет в джинсы и темно-синий пуловер с отложным воротником. Он выделялся из толпы не только цветами, но и своими развевающимися волосами и небесными глазами, которые сияли, как два фонаря, на закате прекрасного летнего дня.
Мы улыбались друг другу, как будто нам только что влили в вены жидкое счастье. Мое сердце так сильно забилось, что я думала, что оно не поместится в моей груди.