Абандон 2

– Думаешь, шторм тоже оно, того? – я усмехнулся, махнув рукой.
Соня ответила на мою улыбку серьёзным взглядом.
– Ну не-е-ет, – я покачал головой, – это уже реально слишком.
– Что пишут наши?
Знаю, это странно, но почему-то только теперь я вспомнил про спутниковую связь. Просто как-то отложилось, что я обо всём сообщил, получил указания, плюс информация от сотрудников рудника… вроде как необходимости не было дёргаться лишний раз.
Но на самом деле она, конечно же, была.
– Пойдём, – сказал я, – глянем.
Мы вернулись в корпус, где в одном из углов уже были сложены наши вещи. Я достал смартфон и мы снова вышли на улицу. Работы ещё продолжались: русские сотрудники и боевики из охранной компании на нас не обращали особого внимания. Очень хорошо.
Как только я разблокировал аппарат, на экране высветилось оповещение о полученном сообщении.
Содержание было кратким, но довольно пугающим: «Не оставайтесь на открытом пространстве ночью даже после шторма. Ночной клан активизировался, наблюдаем выдвижение сил. Ведём переговоры. Используйте любые средства, чтобы выжить».
– Ночной клан? – Соня захлопала глазами.
– Они, – вздохнул я, – честно – когда Эльвира упоминала про них, я думал, что она шутит. Ну, вроде как прикалывается над новичками.
– Ох, Арти… наши ведь говорили, что эти отошли от дел… и вообще ведут себя цивилизованно. И что мало их…
– Сонь, я сам в шоке.
Мы вернулись к административному корпусу. Возле входа стояли Александр и Анна. Увидев нас, Анна помахала рукой и сделала приглашающий жест.
– Ребят, привет! – сказала она, – мы заканчиваем. В административном останемся мы, плюс Антуан и двое парней из охраны. Остальные сотрудники распределены по другим корпусам. Вас это устроит?
– Спасибо, – кивнул я, – вполне.
– Отлично. Есть один нюанс, – сказал Александр, – с учётом обстановки мы планируем сделать круглосуточные дежурства. Нужно будет следить за безопасностью, чтобы ничего не загорелось, не осталось случайно включенным или открытым. Плюс поддерживать связь по рации с другими корпусами.
– Охранников всего трое, – добавила Анна, – к тому же, дежурство лучше нести парами.
– Да, конечно, – кивнула Соня, – мы участвуем.
– Как гости, вы можете определить себе время. Ночное время у нас официально начинается с десяти вечера. Тогда же стартуют и дежурства.
– А по сколько часов стоим? – спросил я.
– По два, – ответила Анна.
– Так, нас, получается, будет восемь человек, так? Четыре смены по два часа. Итого одна смена за ночь, верно? – спросил я.
– Всё так, – улыбнулась Анна, – приятно иметь дело с сообразительным человеком.
– Тогда мы с десяти до полуночи, – вмешалась Соня.
– Отлично, – кивнула Анна, – что ж. Чуть позже я скажу, кого вам нужно будет разбудить. Часы у вас есть?
– Есть, – кивнул я, – по крайней мере, пока заряд на телефоне держится.
– Кстати, зарядите его. До полной. И все пауэр-банки, если у вас есть, – добавила доктор.
– Само собой, – кивнул я.
Когда мы зашли в корпус, солнце уже ушло за горизонт. Сумерек тут почти не было – сразу после заката наступала ночь.
Я заметил, что обычную для этих мест влажную духоту разгонял лёгкий ветерок. Он был ласковым и приятным. Пока что.
У меня из головы не шло предупреждение о ночном клане. О самом их существовании я узнал совсем недавно – когда Эльвира начала перед нами приоткрывать тайные пружины скрытых механизмов, которые управляют нашим миром. Среди всех организаций они были, пожалуй, самыми скрытными. Но и самыми известными. Когда-то для того, чтобы выжить, они решили специально распространить как можно больше дезинформации о собственной природе и возможностях. И не просто распространить – а внедрить на уровне стереотипов. Которым даже нам, уже посвященным Алой Ступени было сложно не поддаться.
Если коротко – мне было страшно.
 
Глава 5
 
Как-то так само собой получилось, что среди боевиков, которые остались с нами в административном корпусе, оказался Майкл. Сделал он это сам, сознательно – или же просто так совпало – я не имел ни малейшего понятия.
 
Судя по сообщению, которое нам прислали на смарт, он был из наших. Вот только в каких он отношениях с Алой Ступенью? Что знает о нас? Я этого не знал. И спрашивать напрямую, понятное дело, было нельзя.
Часов в восемь вечера мы закрылись, окончательно отрезая себя от внешнего мира. Главный вход к тому времени был давно заколочен щитами и укреплён арматурой. Оставался запасный, который был в два раза уже. Для начала задвинули внушительный засов на огромных петлях. А потом установили толстый деревянный щит, который заколотили изнутри крест-накрест. Арматуру тут варить было не к чему, а долбить стены, чтобы добраться до железных конструкций, не было ни времени, да и, по большому счёту, смысла. Конструкция и без того выглядела достаточно прочной.
После того, как замолкли последние удары молотка, стало как-то по-особенному тихо. Я посмотрел наверх, прислушиваясь к первым порывам ветра.
– Там всё надёжно, – уверил меня Александр, проследив направление моего взгляда, – бетонные плиты и перекрытия. Даже если чердак сорвёт – внутри мы останемся безопасности. А единственный выход мы тщательно закрыли.
– Спасибо, – кивнул я, – так спокойнее.
В этот момент к нам подошёл Майкл.
– Доктор Дорогов, – он обратился к геологу, на вполне приличном русском языке, хоть и с лёгким акцентом; почему-то в этот момент я почувствовал себя немного идиотом, – техническая команда рекомендует вырубать станцию. Линии, скорее всего, сорвёт. Это уже становится опасным – может быть пожар.
– Что ж, – вздохнул Александр, – добро. Пускай вырубают, – сказал он, после чего добавил громко, чтобы слышали все, кто находился в главном зале: – Ребята, переходим на фонарики! Экономим аккумуляторы! Генератор включим только в крайнем случае! Свет сейчас вырубится.
Я слышал, как Майкл что-то сказал на французском по рации, когда тот отошёл в сторону.
Где-то через полминуты светодиодные лампы под потолком мигнули и погасли. Только оказавшись в полной темноте я осознал, насколько плотно мы законопатились.
Через секунду кто-то включил фонарик и направил луч на потолок.
Я тоже достал фонарик и вышел в центральный коридор. Соня отошла в туалет, и я не хотел, чтобы она пробиралась по тёмному помещению, сажая шишки на лоб.
– Что случилось? – спросила она обеспокоено, когда увидела меня с фонариком.
– Ничего. Всё штатно. Выключили электричество на объекте, чтобы пожара не было. Ветер крепчает.
– Хорошо, – кивнула она, – точнее, не очень хорошо – я увидела, что там есть стиральные машинки. Хотела воспользоваться, раз уж мы здесь застряли.
– Не лучшая идея, – ухмыльнулся я, – а вообще мне нравится твой настрой. Обычная девчонка на твоём месте уже тряслась бы как осиновый лист.
– Если это комплимент, то спасибо, – ответила она, – да, мне страшно. Но не так, как было на могиле, там, в Якутии.
– Да уж… – согласился я.
– Коллеги, – Майкл подошёл совершенно бесшумно, и я подпрыгнул от его голоса за спиной, – вы первыми дежурите, верно?
– Ага, – кивнул я, – всё верно.
– Пойдёмте со мной, я объясню, как у нас внутренняя связь устроена. Научу пользоваться рацией, – сказал Майкл, и добавил: – vous parlez français?
– Же не манс па сис жур! – автоматически ответил я и виновато улыбнулся.
Майкл обескуражено опустил уголки губ.
– Не понимаю, – сказал он, – почему русские, которые не владеют французским, сразу пытаются сообщить, что они не ели шесть дней?
– Мне от родителей досталось, – честно признался я; и действительно – мало кто из парней моего возраста смотрел оригинальный фильм, не говоря о книге.
Майкл посмотрел на меня немного затравлено. Но ничего не ответил на мою реплику. Видимо, решил не связываться.
– Это портативная станция «Айком», – вместо этого сказал он, продемонстрировав рацию, – она уже настроена на нужный канал. На передней панели никакие кнопки трогать не надо. Громкость вот, – он покрутил энкодер на верхней панели, рядом с антенной, – только осторожнее, не выключите случайно.