Тьма поглощает твердь (СИ)

  
Глава 12
 
Глава 12
Находясь в подземном заключении, Борис потерял счет времени. Просторная вытянутая камера, больше похожая на вольер: со сплошными решетками вместо одной стены, без скамеек, коек и отхожих мест. Бородатый качок в рваном свитере здесь был не один, по углам и вдоль стен, на бетонном полу сидели люди. Борис уже успел переговорить с некоторыми из них и пришел к выводу: заключенные были сосудами для демонов, таких же как и Аваддон. Большинство сокамерников безмолвно сидели, отрешенно взирая в пустоту. Но одна воцерковленная женщина трясла крестиком в руке и все твердила об: «открытом кладезе Бездны» и «полчищах саранчи, спустившихся на землю». От нее, Борис узнал, что сосуды уже подчинили себе большинство заключенных.
Борис прогуливался вдоль стальных прутьев. Подземный каземат был поделен решеткой, противоположная половина заканчивалась железной дверью, ведущей в арочный тоннель — тоннель по которому недавно вели Бориса в куполе из непроглядной тьмы. В охране, заглядывающей осведомиться о состоянии заключенных, были прислужники Аваддона в сопровождении лишенного разума человека в матово-черной броне. Борис уже узнал, что люди их называют альтеры, как по приказу извне, они становятся подвластны искусственному интеллекту. Управляемые программой альтеры иногда совершали урывистые движения — подгружая новые данные. И судя по доносившемуся гулкому эху со стороны выхода, подземные сводчатые норы кишели этими бойцами-марионетками как муравейник.
Дойдя до середины решетки, Борис навалился плечом на стальные прутья и прошелся взглядом по сидящим взаперти. Почувствовав боль в ноге, он посмотрел вниз. Сквозь штаны проступила алая кровь. Рана напомнила ему о битве с серокожими, о том, как Глеб накладывал бинты. Вся жизнь, проведенная в мирке посреди тьмы, мимолетным воспоминанием пронеслась в голове. Все вызывало у него сожаление. Все кроме освобождения обратившегося младшего брата Юрия.
Послышался скрежет металла, отворились двери в коридор по ту сторону клетки. Борис отошел от решеток и проследовал в центр камеры. Вошли двое, в брючном костюме прислужник и бронированный альтер. Человек, владеющий тьмой, был одет как Макс и здоровяку сразу вспомнились формы тьмы в их арсенале: хлыст, поглощающий в себя материю и черный купол, скрывающий человека. Альтер был облачен в сплошную броню с глубокой каской на голове, а на плече узнаваемый формой, но не видом, висел автомат будущего. Борис, взирая из центра камеры на обезличенного бойца, вспомнил об оружии из загашника Жана: «Да! Калаши были отличные… Смазанные, пристреленные они бы ничем не уступили стволам будущего».
Надзиратели прошлись до конца коридора, развернулись и двинулись назад. Дойдя до стальных дверей, безмолвно вышли в залитый светом арочный тоннель. Не поглощенных сосудами людей в камере было пятеро, остальные девять замерли как сидячие манекены. Да и от этих пятерых не стоило ждать помощи при бунте. Четыре женщины и ожиревший мужчина обреченно поглядывали на одиноко стоящего культуриста. Борис надеялся только на Жана и Эда. «Конечно такая себе надежда: типичный подросток и маленький француз». Еще он вспомнил, как в мире Аваддона струсил Жан, пробежал мимо и прыгнул в шарообразный водяной портал, как Эд стрелял из автомата по парящему Аваддону и оставив свои чаяния тоже прыгнул в портал. Припомнив разговор с погибшим Максом, у Бориса возникла надежда на бывшего прислужника Густава и на его «Ополчение». «Было бы хорошо, если бы Эд и Жан встретили Густава» — подумал Борис.
Сквозь звуки гулких шагов в тоннелях послышались голоса. Борис прошел к стене и присел рядом с людьми потерявшими разум. Он лишь мельком взглянул в отрешенные лица и прильнул ухом к холодному бетону: голоса твердили о «последнем часе» и «открытых вратах», топот по подземному коридору сливался в гудящее эхо и затмил собой доносящиеся голоса. Борис вернулся в центр камеры, где с обезумевшим взглядом его ожидала тучная женщина.
 
— Ангел тьмы низвергнет наш мир в Бездну, — обреченно произнесла она и пошатываясь прошла к решетчатым дверям камеры. — И оставит он двоих свидетельствовать в его делах. Сигнал последней трубы оповестит…
Ударив о стену, раскрылась ведущая в тоннели дверь. Отшагнув от решеток, женщина уперлась в крепкий торс Бориса. В казематы вошел конвой, оставшиеся в сознании люди отбежали к дальней стене — располневший мужчина и три женщины вжались в угол. Борис и воцерковленная стояли ближе к выходу. Застыв на месте, они наблюдали за пробегающими мимо бойцами в черной броне. Конвой состоял из шестерых прислужников, оставшихся по ту сторону решетки и двух десятков альтеров. В камере альтеры разделились парами и принялись выводить вжавшихся в дальний угол: выкручивая руки, под крики и вопли к выходу повели мужчину и женщин. Когда они взялись за Бориса, он ощутил нечеловеческую силу этих существ и начни он сопротивляться, они с легкостью переломают ему кости. Оставшиеся в камере люди, с потухшим взглядом, безвольно подчинились конвоирам и как ходячие куклы вышли следом.
Скрежетавшего зубами Бориса вместе с остальными расставили перед черными магами. Шестеро прислужников выставили раскрытые ладони перед собой — темные нити исходя из кончиков пальцев, направились к пленникам. Когда нить прошла сквозь грудную клетку, Борис ощутил чье-то присутствие внутри тела. Это нечто подпитывалось, разрасталось. Почувствовав раздвигающее ребра давление, здоровяк взвыл от боли и чуть не вывихнул себе плечо, изворачиваясь в руках альтера. Закончив работу, мужчины в строгих костюмах направились к дверям.
— Тупые твари, — еле прохрипел Борис. — Что он пообещал? Вечную жизнь во тьме. Идиоты! — От сильной боли потемнело в глазах. Конвой вздернул руки за спиной и повел к выходу.
Заключенных вели по залитым светом тоннелям, крики женщин и толстого мужчины эхом заполняли подземные коридоры. В надежде на ликвидацию при побеге, Борис попытался вырваться, но вывернутые до предела плечевые суставы склонили торс и он безвольно опустил голову. Идущий рядом мужчина в пиджаке окрикнул его:
— Хозяину ты нужен живой.
Борис, корчась от боли, приближался к широкой лестнице идущей вниз. Дальше его тащили, отбивая ноги о ступени, лестница закончилась, и его заволокли в большую подземную галерею. Зал в виде гигантского куба с еле различимыми силуэтами альтеров по периметру стен. Борис взглянул наверх: с высокого квадратного потолка, вихрем спускалась тьма — черная перевернутая пирамида, клубясь, входила в серое антропоморфное существо, в силуэте которого еле угадывались очертания Милы. Демон безмятежно парил над небольшим возвышением в центре зала. Бронированные бойцы протащили Бориса вперед и вместе с остальными выстроили полукругом перед Аваддоном. Крики женщин, далеким эхом отражаясь от стен, уходили к вершине с клубящейся тьмой.
Руки альтеров отпустили Бориса. Тут же он почувствовал, как нечто проникло ему между лопаток. Тело занялось дрожью, конечности стали неметь, он уже с трудом мог озираться по сторонам. Люди, стоящие полукругом перед Аваддоном, обмякли и как тряпичные куклы немного приподнялись над бетонным полом. Невидимый крюк, зацепив за позвоночник, окончательно обездвижил Бориса и поднял в воздух. Он попытался что-то сказать, но лицо полностью онемело, оставив лишь пассивное наблюдение за происходящим. Бойцы в черно-матовой броне отошли от подвешенных над полом людей — выстроились у стены. Тьма, идя вдоль высоких квадратных стен, концентрировалась и сходилась в центр — парящее над возвышением серое существо вбирало его в себя. Рядом с демоном возник нечеловеческий объемный голос:
— Я знаю тебя…
Борис ощутил, как в его мысли проникла сущность и продолжила говорить у него в голове:
«Узри, как мир твой поглощает Бездна».
Невидимый гость покинул разум Бориса. Вихрь тьмы стал заполнять серое существо, человеческий силуэт залился непроглядно-черным. Демон перенаправил тьму в тела подвешенных людей — вытянутые каналы вошли в грудь каждого сосуда. Борис мог видеть только перед собой. Остатки сил и воли позволили медленно опустить зрачки глаз. Пронзив грудь, темный подвижный столб, извиваясь, задевал внутренности. Он взглянул на свои обездвиженные свисающие руки: кисти начали наливаться серым, постепенно теряя привычные очертания.