Ледяные (ЛП)

Я поворачиваюсь к ней.
— Есть кое-что еще, чему я научился благодаря моему отцу. — Мое сердце бьется быстрее в предвкушении. — Я люблю тебя.
Все выходит просто и непринужденно.
Ее губы приоткрываются.
— Ты…?
— Да. — Улыбаясь, я обхватываю ее лицо ладонями и касаюсь губами ее губ. — Я люблю тебя, Майя Доннелли.
Она быстро моргает, красивые карие глаза мерцают.
— Я… почему сейчас?
— Почему бы и нет? Это то, что я чувствую. Когда я потерял своего отца, все, чего я хотел, это еще раз сказать ему, что люблю его. После этого я решил всегда быть уверенным, что люди, которые мне небезразличны, знают об этом. Мне не нужно ждать, чтобы рассказать тебе, когда я уже знаю.
Выражение ее лица тает. Она обнимает меня со сдавленным стоном.
— Ты самый приводящий в бешенство, упрямый, нелепый парень, которого я когда-либо встречала. Ты сводишь меня с ума.
Мои объятия сжимаются от нежности, наполняющей ее тон.
— Это забавный способ сказать, что ты любишь меня.
— Да, я думаю, это так. — Она хрипло смеется. — Потому что каким-то образом ты ворвался в мою жизнь, хотела я того или нет, и заставил меня влюбиться в тебя. Ты нужен мне.
Я нависаю губами над ее ртом, не в силах перестать ухмыляться.
— У тебя есть я, детка. Сейчас и всегда.
  
ГЛАВА 27
 
ИСТОН
Когда я выхожу из автобуса команды в кампусе Университета Элмвуд, Майя разговаривает со своим братом у входа для игроков. Она написала мне, когда приехала сюда пораньше со своими друзьями, чтобы увидеть его перед игрой.
Доннелли свирепо смотрит на меня, когда я неторопливо подхожу. Вероятно, это связано с тем фактом, что его сестра носит мою футболку. Уголок моего рта приподнимается в ухмылке.
— Привет, — говорит Майя.
Мы действовали тайком, чтобы ее брат не узнал, но теперь это в прошлом. Если бы это было не так, она бы не надела мой номер на его игру. Желание заявить на нее права прямо у него на глазах захлестывает меня.
Больше не нужно это скрывать. Не тогда, когда я хочу, чтобы все знали, что она моя.
Я сжимаю в кулаке футболку и притягиваю ее для поцелуя. Она замирает на мгновение, затем приветствует это легким смехом.
— Привет, детка, — шепчу я ей в губы.
Доннелли скрещивает руки на груди и раздраженно бормочет что-то себе под нос.
— Я, блядь, так и знал. Не могу поверить, что ты с ним.
— Райан, — упрекает Майя, не отводя от меня взгляда, ее великолепные глаза ярко блестят. — Тебе просто нужно смириться с этим.
Мое самодовольное выражение смягчается. Я дарю ей еще один нежный поцелуй.
— Обязательно болей за меня, — говорю я. — Достаточно громко, чтобы я услышал тебя поверх всех остальных.
Она слегка качает головой, уголки ее рта приподнимаются.
— Удачи вам обоим, — добавляет она, прерывая мой победный смешок. — Не смотри на меня так, Истон. Я могу болеть за своего парня и своего брата.
— Но больше для меня, верно? На этот раз на тебе мой номер. — Я уворачиваюсь с очередным смешком, когда она шлепает меня. — Думаю, мне просто нужно забить, чтобы привлечь твое внимание.
Ее глаза расширяются.
— Не смей рисковать буллитом, чтобы посвятить…
— Майя, каждый гол, который я забью, всегда будет для тебя. — Я обнимаю ее лицо одной рукой, провожу большим пальцем по ее щеке, когда она розовеет. — Все до единого с этого момента и до окончания моей карьеры.
— Несмотря на это больное, сочное дерьмо, — ворчит Доннелли. — Надеюсь, тебе понравится произносить эти слова, когда мы снова обыграем Хестон.
Я не отрываю глаз от своей девушки.
— Нет. Сегодня удача на моей стороне.
— Блейк! — Тренер Кинкейд зовет с порога. — Поехали.
В последний раз чмокнув ее в лоб, я повыше закидываю сумку на плечо и направляюсь внутрь. Мое внимание во время подготовки к игре сосредоточено на победу.
 
Не только потому, что я хочу такого результата в каждой игре, но и чтобы отомстить за поражение, когда мы сыграли нашу первую игру против них дома.
Моя команда готова сразиться с Элмвудом и победить их и всех остальных в Hockey East во всем — от титула чемпиона нашей конференции до Frozen Four.
Мы выходим на лед как воины, готовые к битве, постукивая перчатками друг о друга.
— Сегодня вечером мы выйдем на первое место, — говорю я.
Моя команда реагирует с энтузиазмом соревнования, что заставляет меня чертовски гордиться тем, что я их капитан.
Ближе к концу разминки я прохожу мимо секции Майи, подмигивая ей и ее друзьям. Они дразнят ее, притворяясь, что падают в обморок. Она смеется и фотографирует их четверых, одетых в поддержку Хестон.
Я делаю круг после того, как забрасываю несколько шайб в сетку, ни одну из которых Ривз не пропускает. Сегодня он в ударе.
Замедляясь, чтобы остановиться у бортов, я прикасаюсь к стеклу с широкой улыбкой. Майя отражает это, выглядя чертовски великолепно.
Она всегда прекрасна, но что-то в том, что я вижу ее в моей футболке, сводит меня с ума.
Доннелли нарушает неписаное правило не пересекать красную линию, чтобы не прерывать момент. Он делает чек в мою сторону достаточно легко, чтобы судья поблизости не вызвал его до начала игры.
— Заканчивай разогреваться, — бормочет он, уводя меня.
Как только он удовлетворен тем, что я разлучен с его сестрой, он меняет направление, направляясь в конец своей команды.
Я поворачиваюсь, чтобы подмигнуть Майе, затем скольжу по льду вслед за ним.
— Что случилось, Доннелли? Ревнуешь, что теперь твоя сестра болеет за меня? — Мой дерзкий тон понижается, когда я снимаю перчатку, чтобы схватить его сзади за воротник. — Что это моя футболка, которую она надевает на игры?
Он отмахивается от меня с раздраженным ворчанием.
— Даже не испытывай меня прямо сейчас.
Я наблюдаю за ним, прищурившись.
— Ты готов? — Ной останавливается рядом со мной.
— Да.
— Поехали.
Я стукаюсь с ним кулаками и ухожу со льда, когда разминка заканчивается.
Когда я встречаюсь с Доннелли на вбросе шайбы, я более чем когда-либо полон решимости одержать эту победу. Шайба попадает на лед, и я в мгновение ока двигаюсь, врезаясь в него, пока наши клюшки работают, чтобы выиграть вбрасывание.
Я обгоняю его и отдаю пас Тео. Первые пять минут после начала игры являются стандартными для двух соперничающих команд, борющихся за первое место с очками на доске.
Перед тем, как моя стартовая смена должна смениться на второе звено, Доннелли налетает на меня сзади, чуть не сбивая с ног. Я ловлю равновесие, поворачиваю влево, чтобы уйти от него.
Не обращая на него внимания, я слежу за шайбой.
Пятнадцать секунд спустя он тычет меня локтем, когда я блокирую его попытку отобрать шайбу у Хатча. Когда я поворачиваюсь, его губы кривятся, и он недовольно щурится.
Я поворачиваю шею из стороны в сторону, ухмыляясь. Он проявляет изобретательность, чтобы нанести несколько дешевых ударов — тех, которые, как мы оба знаем, судьи не будут объявлять.
Если мы так играем, я не собираюсь опускать руки.
У меня нет шанса отомстить, пока меня не переведут обратно на следующую смену, я даю пять Элайдже, когда его звено меняется местами с моей. Я бросаюсь со скамейки запасных, прыгаю через борта, чтобы присоединиться к игре, наклоняюсь к месту расположения шайбы, прежде чем мои коньки полностью касаются льда.
— Давайте сделаем так, чтобы это произошло! — Я кричу.
— Черт возьми, да, — восклицает Тео, когда проносится мимо меня в паре с Хатчинсоном.
Адреналин наполняет мои вены, сердце бешено колотится, пока мы втроем забираем шайбу и, объединившись, несем ее по льду к воротам Элмвуда. Похоже, игра получилась солидной, волосы у меня на теле встают дыбом в предвкушении забитого гола.