Между «привет» и «прощай»
–Не извиняйся,– попросила я и направилась в кухню.– И не говори подобных слов, иначе ты заставишь девушку плакать.
Я принесла контейнер с супом – куриной лапшой – и ложку и села рядом с ним. Эшер с благодарностью взял ее, не сводя с меня взгляда. Я тоже, сколько бы ни пыталась, была не в силах отвести от него глаз. Каким-то образом фланелевые брюки и футболка с V-образным вырезом выглядели на нем невероятно эротично.
–Ты кажешься усталым.– Я пригладила волосы у него над ухом.– Ты слишком много работаешь.
–Ты тоже,– хрипло произнес он.
–Возможно,– согласилась я.– Я закончила рекламу в рекордно короткие сроки, потому что так могла отвлечься от мыслей о тебе.
Он кивнул, напряженность в карих глазах сказала больше, чем слова. Он зачерпнул несколько ложек супа и поставил контейнер на кофейный столик.
–Хочешь принять обезболивающее?
Он покачал головой, и я поняла, что ему просто нужно отдохнуть. Я притянула Эшера ближе и положила голову себе на колени, чуть поглаживая его по волосам.
–Приятно,– прошептал он, и пару минут спустя задремал.
На меня вдруг обрушилась вся усталость последних недель. Я помогла Эшеру устроиться на диване, вытянуться во всю длину, и сама улеглась рядом с ним.
–Удобно?– спросила я, положив голову ему на грудь.
–Отлично.– Он лишь крепче обхватил меня руками.
Сердце ныло. Как здорово снова находиться рядом с ним. Однако он здесь ненадолго, и нашей встрече рано или поздно придет конец.
–Эшер? Помнишь, как в ресторане твоего друга я спросила, не попали ли мы?
–Да,– вздохнул он, грудь поднималась и опускалась подо мной.– Я знаю.
* * *
Я проснулась ближе к вечеру. Эшер копошился на кухне в поисках воды. Он уже выглядел лучше, то есть – безбожно сексуально.
–Привет,– проговорил он.
–Привет.– Я заставила себя сесть.– Твой голос стал лучше.
–Я же говорил – двадцать четыре часа.
–И часто такое случается?– нахмурилась я.– От чего у тебя ларингит? От дыма?
–Я бы не сказал, что часто.
–Хватит и одного раза.– Я нахмурилась еще сильнее.– Это может быть опасно.
–Я в порядке,– возразил он и сел рядом со мной. Он погладил меня рукой по подбородку, скользнул большим пальцем по нижней губе.– Ты прекрасна.
–Не меняй тему.– Я сжала его ладонь; казалось, чувства уже не умещались в сердце, и я понятия не имела, что с этим делать.– Насколько все было плохо? Вулкан извергался?
–Не в этот раз.
–Не в этот раз? Ты бывал там раньше?
–Когда я вошел в состав бригады неотложной помощи, вулкан Килауэа стал для меня одним из первых заданий,– пояснил Эшер.– Это случилось года четыре назад. Тогда открылись двадцать четыре трещины и обрушилась вершина. Казалось, потокам лавы не будет конца. Нас вызвали, чтобы помочь местным бригадам. Дерьмовое зрелище. В тот раз сгорело семьсот домов.
–Боже, представить не могу, что подобное случается прямо на глазах.
–Это ужасное, но в то же время величественное зрелище. Лава не похожа на огонь,– пояснил он.– Ее нельзя просто взять и потушить с помощью шланга. Она продолжает прибывать, накатывает медленно, словно волна, пожирая все на своем пути. Ее можно лишь окружить, затопить близлежащие строения и помочь людям держаться от нее подальше, стать для них поддержкой и опорой, особенно когда они поймут, что потеряли все.– Голос Эшера стал хриплым; откашлявшись, он пожал плечами.– В любом случае, выбора у нас нет.
На языке вертелось миллион вопросов, однако я не видела Эшера несколько месяцев и чувствовала, что лучше посвятить время друг другу. Ему в любом случае не нравилось, когда я совала нос в его личные дела. Неизвестно, к чему приведет этот визит, но, может, нам все же следует сохранить хоть какую-то дистанцию?
«Да, ты вполне можешь попытаться. Удачи!»
–Как поживают Морган и Налани?– поинтересовалась я.– И малыш Калео?
–Великолепно. Заняты, благодаря тебе.
–Ну, явно не только мне. Они и сами толковые ребята. Им просто нужны были свежие идеи.
–Может быть. Как бы то ни было, это сработало. Я-то хотел подкинуть денег, пока они не разберутся с трудностями.
–Потому что ты о них заботишься.– Я толкнула его локтем.– Это вполне в твоем духе.
–Наверное.– Эшер посмотрел на меня.– Прости, что я не слишком откровенничал о детстве.
–Я понимаю. Как ни трудно себе это представить, мы не так давно знаем друг друга. Так что ты не должен мне ничего рассказывать, если не хочешь. Ты имеешь право на секреты. Я же своими словами только вызвала в тебе чувство неловкости.
–Вовсе нет.– Эшер пристально взглянул на меня.– Я пытался держать тебя на расстоянии, но это, черт возьми, невозможно.– Я сглотнула, услышав, как он озвучил мои мысли.– Наверное, я чувствовал себя неловко,– продолжил он.– Нам с братом сильно досталось, и мне хотелось бы обо всем забыть. Вот только не получится.
–Что ты имеешь в виду?
–Ты спрашивала, почему я стал пожарным. Думаю, как раз из-за того, с чего все началось. Для нас с Морганом началом стал огонь.
Я не двигалась, захваченная его словами. Эшер сделал глоток воды и начал рассказывать, с каждым словом стирая преграды, что еще оставались между нами.
–Мама подсела на обезболивающие, а они, в свою очередь, очень быстро сменились наркотиками. И в один прекрасный день мы поняли, что ее больше не волновала наша судьба. Вместе с порочным дружком – одним из многих – они подожгли наш трейлер. Если бы Морган не проснулся, чтобы сходить в туалет…– Эшер покачал головой.– Ему тогда было одиннадцать, мне – около семнадцати. Я знал – попади брат в органы опеки, его бы у меня забрали. Может, отдали бы в приемную семью, где я не сумел бы до него добраться. Я не мог этого допустить, так что мы оттуда сбежали.
–В Нью-Йорк,– подсказала я, когда он глотнул еще воды.
Эшер кивнул.
–У меня с собой было четыреста баксов. Я снял для нас комнату в дешевом отеле, записал Моргана в школу, сам получил аттестат и устроился на работу, подавая заявки на все стипендии в колледж, о которых только смог узнать.
«В чертов Колумбийский университет»,– подумала я, ожидая, что Эшер упомянет об этом. Но, конечно же, он промолчал.
–Какое-то время я жил в постоянном страхе, что власти ворвутся в дверь и заберут у меня Моргана.
–И как тебе удалось этого избежать?
–Не думаю, что нас вообще искали,– с мрачным видом проговорил он.– А если и да, то не слишком усердно. Не знаю, что случилось с мамой. Вероятно, она решила, что мы не выбрались из того пожара. Возможно, ее уже нет в живых. Или, если повезло, она попала за решетку.