Выпускница боевой академии. Неприятности в наследство

– Поздно. Я уже сообщил начальству. Как велит мой долг.
  
Глава 19
 
Я неверяще посмотрела на него. И когда только успел? Как же быстро сориентировался и снова прошелся по моей голове! Думала, что он уже не сможет сделать мне больно, но глаза снова щипали непрошеные слезы.
– Ну что так смотришь на меня, Трисс? Ты четко дала понять, что я тебе неинтересен. Тебе на меня наплевать, а я должен войти в твое положение и отказаться от такой удачи только потому, что ты там что-то себе надумала? Прости, но я не стану учитывать твои интересы.
– Может, мои учтешь? – холодно поинтересовался Лайон. – Я тоже против огласки. К тому же будут затронуты не только ее интересы, но и мои.
– Ты увел у меня девушку, так дай хотя бы построить карьеру.
– Какую карьеру, Клинт? Тебя выгнали с работы!
– Тебя вышвырнули? – хором спросили мы с Челси, а Клинт надулся как индюк.
– Все нормально у меня с работой! А когда я продемонстрирую артефакт, будет еще лучше!
– Так, постой! – вклинилась Ванесса. – Его же нашел не ты. Как ты можешь им распоряжаться?
– Важно не кто нашел, а кто первый об этом сообщил! – отмахнулся Клинт, а мне стало противно.
Во что же превратился тот, за кого я собиралась замуж? Он ведь не был таким. Или просто я не замечала?
Клинт о моих мыслях не знал и с энтузиазмом продолжал:
– К тому же Трисс уже хорошо устроилась тут, а Лайону в целом ничего не надо. Так почему бы мне не использовать шанс?
– Ну ты и мудак… – Лайон покачал головой и развернулся к дверям. – Ты ведь даже не знаешь, где артефакт.
– Знаю, ты же сказал. Ты всегда был честным, брат.
– Клинт, если убрать артефакт, погибнут крысосы, Томас, Котичка, – предприняла я последнюю попытку воззвать к разуму бывшего.
– И Валенсия очистится от нечисти. – Он пожал плечами. – Благодаря мне. Небольшие жертвы неизбежны.
Котичка обиженно посмотрел на Клинта и подошел к Лайону, чтобы ткнуться ему в ноги, словно в поиске защиты. А у меня вырвался постыдный всхлип.
Алекса, которая до этого тихо сидела в уголке, так, что мы даже перестали ее замечать, подскочила и унеслась с рыданиями, крикнув напоследок:
– Ненавижу тебя!
Кажется, Клинт дернулся от ее слов, но тут же вернул надменную улыбку. Он сделал свой выбор.
Я лишь усмехнулась и тоже решила уйти. За мной последовали Челси и Ванесса.
– Мама, на террасе сегодня очень смердит, – тихо сказала Челси, столкнувшись в дверях с родительницей. – Давайте, вы позавтракаете в столовой?
– Клинт, – позвала Ванесса. – Конечно, ты можешь делать что хочешь. Но тебе не удастся присвоить лавры. Если понадобится, я на каждом столбе расклею объявления о том, что ты не имеешь никакого отношения к находке.
– А ты вообще вали! – огрызнулся он. – Тебя вообще сюда не звали!
– Тебя тоже! – крикнула я из-за дверей. Мне никогда так сильно не хотелось кого-то убить. Я готова была сорваться и навешать бывшему хороших магических тумаков, но Лайон бесцеремонно поймал меня в охапку и потащил за собой.
– Зачем ты забрал меня оттуда? – возмутилась я, дергаясь в руках Лайона. – Я хочу высказать ему все! Я хочу его стукнуть! Я выгнать его хочу!
– Сожра-уть? – мечтательно уточнил Котичка, который семенил рядом с нами.
– Тише, кровожадные мои, – успокаивающе заметил Лайон. – У меня созрел план. Сейчас надо позвать Ванессу с Челси, и я все расскажу. Трисс, ты же не наделаешь глупостей?
– Выгнать Клинтона к крысосам – не глупость, – уперлась я. – И этих его проверяющих я тоже сюда не пущу. Это частная территория. Пусть идут в грифоний зад.
– Не пори горячку. – Лайон покачал головой. – Пусть Клинт думает, что победил. Так он будет ленив, расслаблен и нерасторопен. Спровоцируешь его сейчас – он начнет что-то подозревать и суетиться, а нам это не нужно. Ты же сообразительная девочка.
– Уговорил.
Я вздохнула, понимая, что у меня нет ни рациональных мыслей, ни плана, ни сил сражаться с Клинтом в одиночку. Захотелось просто довериться Лайону.
Он проводил меня в библиотеку и усадил в кресло, вручив в руки чашку.
 
– Чай в чайнике, – сказал он и ушел, чтобы буквально через пять минут вернуться с Челси и Ванессой. Девушки, как и я, были возмущены до глубины души.
Потом прибежала захлебывающаяся слезами Алекса. Ее посвятили в детали только затем, чтобы она перестала рыдать.
Следующие несколько часов мы провели в обсуждении и приведении в исполнение плана, который придумал Лайон. Для начала я выставила крысос охранять конюшни. Клинт несколько раз пытался туда пробраться, но ему пришлось с руганью ретироваться. Защитники территории у меня были отличные, а Клинта я сразу занесла во враждебные объекты. Он пытался угрожать, но был послан мной далеко и надолго. Мой дом, мои конюшни и мои крысосы. Что хочу, то и делаю.
Если вызванным проверяющим, которые должны были приехать с утра, я отказать не могла и должна была показать местонахождение потенциально опасного артефакта, то вот Клинту я ничем не была обязана. Пусть благодарит за то, что я его не выгнала! Впрочем, уверена, очень скоро он сбежит сам.
Приготовления завершились уже поздней ночью, зато мы все сделали красиво – не подкопаешься – и отправились спать. И я даже уснула. А с утра меня поджидал уже стандартный в этом месте бедлам. Если группу проверяющих из столицы мы ждали, то вот двух совершенно одинаковых мам и одного явно находящегося не в своей тарелке папу – однозначно нет.
Ему вообще пришлось непросто. Алекса натравила на него крысос, загонять которых пришлось мне, и экстренно. Мелкая поганка спряталась на дереве и оттуда орала, что не хотела ничего плохого, просто ей нравится Валенсия и она не позволит увезти себя домой. Иных причин приезда отца она найти не могла.
Отчасти я ее понимала. Мне тоже нравилась Валенсия, но я не пятнадцатилетняя спонтанная девица и не могу себе позволить натравливать крысос на тех, кто пытается разрушить мою идеальную жизнь. Мне придется действовать тоньше.
Поэтому я поприветствовала гостей (пусть и несколько скомканно), разбудила Лайона (чтобы приветствовал не скомканно, ведь одна из мам – его) и Челси (у нее уже был опыт встречи недовольных мам), а сама умчалась переодеваться во что-то более приличное, нежели ночная сорочка. Проверяющие могли приехать с минуты на минуту. На лестнице столкнулась с вальяжно спускающимся Клинтом и не удержалась – подставила невидимую подножку. Парень ожидаемо запнулся и навернулся с последней ступеньки, а я гордо прошествовала наверх, с маниакальным удовольствием выслушивая ругательства в свой адрес.
За спиной вокруг Клинта кудахтали мамы, и это особенно выводило из себя. Если я развернусь и скажу: «Не жалейте, ваш сын козел!» – мне поверят? Думаю, нет. Так какой смысл тратить на это силы?
Мамы (я пока не очень различала, чья из них чья) пытались выяснить, как у нас дела, но, видимо, моя постная физиономия дала понять, что не очень. Слушать восхваления бывшего не хотелось, а он красиво пел о своем повышении. И ему было наплевать на то, что ради этого должна погибнуть волшебная экосфера Валенсии и те, кто стал нам дорог.
Наверное, я могла бы устроить безобразный скандал. Но у меня просто не осталось на это сил. Я волновалась за мой мир, за Томаса, который даже выполз из своего укрытия и всю ночь неприкаянной тенью слонялся около конюшен, за крысос и Котичку. Если наш план не сработает, Клинт получит повышение, а мой мир разрушится из-за него второй раз.
Это было так несправедливо, что на глаза наворачивались слезы. Я понимала: мы сделали все, что могли. Дальше все зависит от удачи.
В итоге припозднившихся проверяющих встречала целая делегация. Пятеро суровых магов даже немного растерялись, очутившись между пальмами, откуда подозрительно бзыкали крысосы.
Мамы ждали визитеров с угощением и чаем. Причем две одинаковые, которые слышали только версию Клинта, пытались угодить магам, чтобы сыночка получил повышение. Я даже не стала спрашивать Лайона, почему он не рассказал про истинное положение вещей. Подозреваю, просто не успел, потому что ругался из-за Алексы, которая сначала рыдала во дворе и отказывалась уезжать, а потом ушла рыдать в свою комнату. А две другие мамы всеми силами оттягивали неизбежное. Им тоже нравилась Валенсия в том виде, в каком они с ней познакомились, и мамочки уже вовсю планировали отпуск в следующем году. И не хотели возвращаться в мир без изюминки. Котичка даже не вышел, и когда я ловила в холле его печальный взгляд, сердце сжималось.