Рокировка. Мат
После этих слов всех как прорвало. Один за другим люди подходили и приносили клятву, пусть и не все добровольно и некоторых подталкивали лайканы, а мы с Ханом стояли и смотрели сверху на эту толпу, понимая, что да — это победа! Мы справились, и все закончилось. Впереди еще много работы, я знаю, что будут и заговоры, и мятежи, и предательства, но теперь я верю — мы справимся!
Глава 21
— И что дальше?
Это была моя первая фраза после того, как все присутствующие принесли клятву и лайканы открыли двери, позволяя придворным покинуть тронный зал. Народ ломанулся так, словно эти самые лайканы должны были вот-вот ухватить их за… Ну пусть будет — за ноги и откусить их. Даже важные маги и почтенные матроны спешили убраться с глаз долой. И уже спустя считаные минуты в зале остались только мы с Ханом, Элэйш, Ретон, который, не скрывая любопытства, наблюдал за происходящим, и пара охранников.
— Дальше? — мой муж — господи, как же приятно это звучит! — усмехнулся и пожал плечами. — Думаю, будем захватывать Амирию. Сейчас очень важно, чтобы не появилось лишних слухов и в городе не началась паника. Но начнем мы все же с дворца. Сможешь сделать так, чтобы ни одна живая душа его не покинула? Нам нужно провернуть все быстро и тихо, а для этого пока необходимо сохранить все в тайне.
— Вполне, — кивнула я. Уверена, в гримуаре найдется что-нибудь подходящее.
— Отлично. Элэйш останется с тобой и будет помогать, а я пока пройдусь с Ретоном по дворцу, кое-что проверю.
— Хан, лучше сначала вернись в Шаиарай и расскажи все отцу, — покачал головой магистр, — сам понимаешь, он волнуется, как все прошло. А заодно прихвати оттуда побольше магов, стражников и обсуди с императором кандидатуры тех, кто переедет с тобой сюда. Первые годы будут тяжелыми, и нужно побольше преданных лайканов и людей вокруг. А мы с Мией пока все подготовим, и когда вернешься, сможешь сразу принять присягу у остальных.
— Кажется, через неделю должен был состояться бал в честь коронации, — задумчиво проговорила я, — и на этот раз присутствовать будет не только элита, но и губернаторы провинций, военные, купечество, маги…
— Я понял, — вздохнул лайкан, крепче прижимая меня к себе. — За неделю надо будет разобраться со столицей и окрестными землями, чтобы потом разом всех осчастливить. Этхой, — ого, я и забыла, что жрец все еще здесь, и, судя по его лицу, он бы все отдал, лишь бы оказаться в другом месте, — ключи от кабинетов и сокровищницы у вас?
— Конечно, — мрачно процедил жрец.
— А может, лучше его… того, — прошептала я, подозрительно косясь на мужчину, но, похоже, тот услышал. Во всяком случае, ничем другим столь возмущенно-негодующий взгляд я объяснить не могла.
— Я чувствовал, что ничего хорошего от тебя не будет, — прошипел он. — Говорил Картасу, что лучше тебя сразу убить и передать силы другой девке…
— Помолчи, — тихо проговорил Хан, но жреца словно ударили, так резко захлопнул он рот. — Ты ничего не сможешь сделать, так что лучше не зли меня. И помни, ты еще жив только потому, что я тебе позволил. Ты МОЙ, жрец! Ты ПРИНАДЛЕЖИШЬ мне! — и, что самое поразительное, магистр вдруг опустил голову и почтительно процедил: «Да, господин».
— Когда ты успел? — еще ниже наклонилась к Хану.
— Сразу после твоего ухода метнулся со своей десяткой и Элэйшем в Храм, чтобы перекрыть Картасам возможность использовать Этхоя, а там узнал, что верховный жрец в столице вместе с доверенными помощниками, ну и перенесся сюда за ним. Общаться он желанием не горел, так что пришлось притащить его обратно в Храм для более плодотворного сотрудничества. У магистра не было выхода, кроме как принести мне клятву на крови. Отныне он вынужден ценой своей жизни защищать меня, тебя и наших близких, иначе умрет. Очень страшно умрет. Кстати, именно он прикрывал отводом глаз наших лайканов. И вообще, за все надо платить — и за использование квардингской магии тоже, — с намеком произнес Хан. О! Кажется… Кажется, я поняла! Этхой — жрец в храме квардингов, он использует их силу, их магию, их алтарь. Он принял на себя обязательства. И не сможет пойти против последнего из представителей народа, которому уже давно поклялся служить. Иначе эта магия уничтожит его. — Ладно, вернусь вечером, — и быстро поцеловав, исчез в разрыве реальности. Похоже, кому-то понравилось ощущать себя всемогущим.
— Ну, вот мы и остались одни, — улыбнулся Элэйш, — поздравляю!
— Спасибо.
— Жаль только, что ты больше не будешь моим помощником. Да и Академию, скорее всего, не закончишь… Но такова судьба — с ней не спорят. Поэтому вот мой первый подарок — я освобождаю тебя от договора и признаю причину достойной для расторжения. Да будет так!
Ладонь будто бы обожгло, и, взглянув на нее, я увидела тот самый символ, который появился в день заключения договора. Теперь он растворялся прямо на глазах. Свободна? Наверное, я должна быть счастлива от этого, но дело в том, что я никогда и не ощущала себя в кабале у магистра. Да и надо быть честной хотя бы с собой: не думаю, что работать у лайкана было бы труднее, чем пытаться разгрести весь тот кошмар, что достался в наследство нам с Ханом. Но все равно — приятно.
— Спасибо! — от всей души выдала я, порывисто обняв мужчину.
— Да ладно, — он неуклюже повел плечами. — Будто я монстр какой-то… Лучше скажи, с чего планируешь начать?
— Ну… знаешь, давай сделаем так. Ты пока закроешь дворец, чтобы никто не ускользнул, в том числе и магические вестники. Сам понимаешь, как важно, чтобы через неделю во дворце собралось как можно больше аристократов и наместников. А я с Этхоем пока займусь кабинетами короля, Картасов и сокровищницей?
— Годится, — согласился магистр. — А если еще Хан к вечеру притащит парочку магов в помощь, то будет еще легче. А пока ты права — это первоочередное.
— Да и… — я на миг замешкалась. — Предупреди оставшихся во дворце, пусть готовятся к присяге где-то около девяти. Собрать всех, от придворных и стражников до конюхов и прачек. Каждый должен присутствовать в зале. А тех, кто уже присягнул, предупреди, чтобы не болтали о произошедшем. А вообще, — я задумчиво закусила губу, — пусть лучше до бала они останутся здесь. Заодно, если что, дополнительные руки.
— Я понял тебя, только будь осторожна.
— Конечно. Ну что, магистр, вперед на баррикады! — усмехнулась я, посмотрев на Этхоя, за что получила в ответ довольно злобный взгляд и быстрым шагом направилась к дверям. За мной следом тут же увязался один из лайканов, но я не возражала. Думаю, пока лучше иметь за спиной надежного защитника.
Смешно! Это первое, что я почувствовала, когда оказалась в коридоре. На меня смотрели с такими разными эмоциями, начиная от священного ужаса и заканчивая ярой ненавистью, что я с трудом сдерживала улыбку. Занятно. Причем чем проще был человек и чем ниже он стоял на социальной лестнице, тем больше поклонения и трепета я видела в глазах. А самая яркая неприязнь светилась в глазах молодых аристократок, причем не эйс. Ну конечно-о-о! Они-то уже настроились стать фаворитками Данаона, а тут такой облом. Не каждая рискнет заигрывать с лайканом даже ради собственного благополучия.
Воспоминание о бывшем муже заставило почувствовать холодок и неприятное чувство вины, которое я тут же отогнала. Не хочу и не буду об этом думать! Он сам виноват! Он и его отец, которые первые решились на геноцид.
Но как я ни старалась, полностью отделаться от мыслей о Картасе так и не удалось. Меня буквально жгло изнутри, с каждой секундой я закипала все сильнее и сильнее. И в результате сорвалась. Когда прямо передо мной возникла какая-то не особо знатная аристократочка, явно не допущенная на коронацию, и попыталась швырнуть в меня какое-то заклинание с криками «Тварь! Ты убила его!», я взорвалась.
Амулет я сбила еще на подлете и легким жестом отправила обратно. И, не замедляя шага, прошла мимо под ошарашенными взглядами застывших на полпути ко мне стражников, слуг и нескольких придворных. Я чувствовала, как напрягся за моей спиной лайкан и как внимательно следил за происходящим Этхой, но это было неважно. Гораздо сильнее меня взволновал раздавшийся за спиной крик, и мне пришлось буквально тащить себя за шкирку, мысленно повторяя «не оборачивайся, не оборачивайся». Уже на повороте я приостановилась и все-таки посмотрела назад. Там, где еще минуту назад стояла женщина, догорало то, в чем уже невозможно было опознать останки живого существа. Бросив взгляд на «костер», я усилием воли прогнала тошноту и как можно безразличнее проговорила: