Будь моей ведьмой

Не отреагировав на мой вопрос, Князь выразительно взглянул на вампиршу. Шикарная блонка шумно выдохнула и прошипела:
– Я собиралась предупредить вас о восстании и революции матриархата, но теперь, – она гордо вскинула подбородок, – пойду и присоединюсь!
Когда за вампиршей с грохотом захлопнулась дверь, Саша посмотрел на меня и подозрительно спросил:
– Ты в курсе, о чем она?
– Нет, – солгала с самой милой улыбочкой.
Он улыбнулся мне, наклонился и, почти целуя, напел:
– Ты, сладкая девочка,
Тебя так любят мальчики,
Но ты недоступная,
Прыгаешь, бегаешь солнечным зайчиком!
Закусив губу, чтобы только не улыбаться, смотрю в его серо-синие такие любимые глаза, на чуть насмешливо изогнутую черную бровь, на смешинки, прячущиеся в уголках рта… Стужев, я реально влюбилась в тебя по уши!
– Мм-м, у тебя такое выражение на лице… загадочное. – Он потерся носом о мой нос. – О чем думаешь?
– О том, какая ты сволочь лживая, – улыбаясь, прошептала я.
Его левая бровь изогнулась сильнее, смешинки замерцали уже в глазах, и Князь самодовольно произнес:
– Злишься, Маргош.
Да уже вообще нет. В избушке больно было… ровно до слов книги. А сейчас… и вовсе нет. Вот только ты, анимешка моя фольклорная, об этом никогда не узнаешь. Что б запомнил, гад, на всю оставшуюся жизнь.
– Стужев, – я чуть-чуть отодвинулась от него, – ты меня бросил. Я не знаю, о чем ты в тот момент думал, но ты меня бросил. При свидетелях. Мне было больно, Стужев. И обидно. До слез. А теперь…
– Прости, – сказал отчетливо, глядя мне в глаза. – Я должен был уйти. Нормально уйти и разобраться с проблемой, а не возвращаться к тебе опять десять раз, потому что просто… уходить не хотелось, Ритусь. Мне хорошо с тобой. Мне вообще хорошо, только когда ты рядом. Светло становится на душе, которой у меня нет, по идее. У меня такого никогда не было, понимаешь? Даже в детстве. Я только с тобой понял, что такое улыбаться искренне и как это – радоваться каждой минуте, каждому мгновению, каждой секунде. Ты нужна мне, Рита, нужна, как воздух, как дыхание, как свет, как единственная радость в моей наполненной тьмой жизни.
И я поняла, что таю. Таю и все. Окончательно.
– Саш, – простонала, обнимая его за шею, – и вот что, мне теперь вот так вот сходу тебя и простить, да?
Только что серьезный и искренний, Стужев выдал самоуверенную улыбку Змия в Райском саду, словно он не только Еве и Адаму, но и самому Богу яблочко познания скормил. И взгляд у него при этом такой победительский был!
– Стужев, ты сволочь! – искренне выругалась я.
– Маргош, – коварная усмешка и в высшей степени нахальное, – информацию про поганый характер я и не скрывал, согласись.
– Гад! – выдохнула возмущенно.
– Даже спорить не буду, – покорно согласился Стужев и, погладив меня по ноге, прошептал: – Маргош, давай вернемся к выплатам по эротическим кредитам и вообще вспомним о супружеском долге, потому как я пока тебя спать укладывал, едва сдержался…
– То есть те как минимум два засоса, что украшают мои шею и грудь, ты называешь «едва сдержался»? – гневно сросила я.
Кощей-младший невозмутимо пожал плечами и задумчиво произнес:
– Хорошо, что у вампиров зеркала не в моде.
– Что?! – в ужасе смотрю на Стужева. – А что я там должна была увидеть?!
– Да ничего, – кое-кто снова вернулся к поглаживаниям, – я просто такой злой был, что покусал тебя немного… за попу.
– Что???
– Чего ты орешь? – Князь смотрел на меня ну очень обиженными глазами. – Между прочим, заметь, я хоть и был зол, но тебя не будил, скандалов семейных не устраивал и не вопил: «Что ты делаешь у темных, женщина?!» А попа, – взгляд его сделался мечтательным, – ну тут уж, Ритусь, я ничего не мог с собой поделать, у тебя такая потрясающая… Мм. Что-то мы свернули с темы выполнения супружеского долга.
Хмуро глядя на няшку бессовестную, решительно произнесла:
– Я хочу видеть свою… ну ты понял, о чем я!
Кое-кто нахмурился и возмутился:
– Рит, ну ты нашла время для самолюбования, а…
– Я хочу увидеть! – заорала я. – Не обсуждается! Найди мне зеркало, ты… извращенец клыкастый!
Извращенец клыкастый сузил глаза от ярости, нахмурился и очень недобро произнес:
– Ладно, как пожелаешь, дорогая.
После чего слез с меня, спустил меня со стола, развернул к себе спиной и скомандовал:
– Нагнись.
– Что? – не поняла я.
– Нагнись, я сфоткаю, у меня телефон с собой, – выдал Стужев.
Молча посмотрела на двери – закрыто. Прислушалась к происходящему в замке – тишина. Вспомнила, что Стужев мне как-никак муж и все там он уже видел, и вот даже покусать умудрился. Решила, что ничего в этом такого нет, я нагнусь, он приподнимет юбку и сфоткает, и все. Вот, все очень просто, и потому уверенно сказала:
– Нет.
Да, женская логика – самая логичная логика в мире, даром что мир фэнтезийный.
– Не понял, – собственно, не понял Саша.
Используя стол в качестве опоры, отошла от Кощея-младшего, доковыляла до стула, стерла с него остатки салата, который был сброшен, видимо, в момент нашего поцелуя, села и принялась расстегивать застежку пыточной стриптизерской обуви, попутно обрадовав некоторых:
– В общем, ты мне теперь еще и за покусанный филей должен!
Улыбнулся, подошел, и то, на чем я собиралась потерять все ногти, расстегнул легко и быстро. Затем стянул паутину из кожи и страз, освободил мою ногу, а после… нежно погладил, ласково-ласково, и приступил ко второй застежке. А я сидела, смотрела на него, на косую челку, сейчас прикрывающую правый глаз, от чего взгляд у Саши становился совсем лукавым…
– Так что там с драконами? – спросил спокойно, все так же стоя передо мной на одном колене, как рыцарь.
Мой злодейский рыцарь.
– Да я им Слово сказала, – честно призналась, – и теперь в них искра самосознания пробудилась. Саш, а ведьма эта, с которой ты был, где?
– Ведьма на задании, – чуть поморщившись, словно вспомнил о неприятном, ответил Стужев. – Мне пришлось ее бросить и мчаться на спасение жены из цепких лап индивидов с пробужденным сознанием.
И взгляд злой и суровый.
– А зачем меня спасать? – искренне удивилась я. – У меня все было под контролем, мы сами спасательную деятельность драконьего народа организовывали.
– Угу, – челюсти сжал, – я шел по следам… вашей деятельности. Масштабно… действуете.
И смотрит на меня. Внимательно.
– Что? – спросила я.
– Ритусь, – лицо злое такое стало, сразу заметно, что нос у него немаленький и глаза глубоко посажены, – я вот одного не понял: что у тебя с этим генералом Космического флота?
– Да ничего, – пожала обнаженными плечами. – Книга уже разобралась с ним.
– Да? – Очень заметное недоверие. – А ты в курсе, что драконы мстительны и долгожителями являются?
– В курсе, – не сдержала улыбку. – Но Ядвига ему сразу сказала, что ты вообще бессмертный, к тому же я уверена, что ты явно злее.
Улыбнулся. Широко и с таким самодовольным выражением на лице, что я так сразу и поняла – дальше гадость скажет.
Сказал:
– То есть никто никого бросать не собирался, да, ведьма ты моя рыжая, значит, все-таки мстя великая и ягушенская?
Я улыбнулась.
Загадочно.
– Неправильное я тебе платье выбрал, – протянул Стужев. – Надо было тебе наряд партизана, мне – эсэсовца и, это, наручники там, всякое такое.
– Не-ет, мне штаны-галифе не пойдут, – капризно заметила я.
– Их я бы снял, – мечтательно протянул Князь.
И вдруг резко поднялся.
В следующее мгновение распахнулась дверь! Обеими створками, резко и так решительно. И на порог ввалились… вампирши! Со сковородками, скалками и метлами наперевес! Но ладно это – у них у всех на головах имелись красные банданы!
– О, а где разврат? – невинно поинтересовалась моя книга, гордо восседающая на руках брюнетки. А после уже мне: – Ритусь, ты представляешь, у них нигде нет зеленых занавесок, пришлось брать что есть.