Строптивые (СИ)

Я не готов к такому повороту. Мы ожидали обычную разборку, к которой привыкли, — кулаки и биты.
— Дерево любит огонь, не так ли.
Хватит, пора заканчивать. Времени нет.
— А я люблю наказывать, — с размаху бью битой лысого в лоб. Он, остолбенев, теряется на время.
— Больно? — завожу биту ему за шею. — Мальчики, живо по домам, иначе этот ублюдок захлебнется, — кричу я.
Мужики не знают, как поступить. Решает за всех Зак: он бросает зажженную спичку, и огонь разгорается мгновенно. Хватаю лысого за грудки. В его глазах виднеется отблеск пожара. Я задумался: лысый явно прикоснулся к тому, к чему не следовало. Он пользуется моментом и бьет меня кулаком в нос. Кровь льется, заливая футболку. «Вот сука!»
Его пухлые волосатые руки, пытаются оттолкнуть меня. В ярости поднимаю его за шею, изо рта идет пена. Впечатываю его тушу в капот со всей силы. Размазываю его морду как отбивную. Он оседает, завалившись на бок. Начинается возня и крики. Выстрел на минуту прекращает шум. Как только все понимают, что никого не зацепило, заново включаются в драку. Мимо меня проносится тачка, раскидывая в стороны громил — за рулем злой Билл. Половина моих парней бросается тушить огонь, остальные идут в рукопашную.
Билла вытаскивают из машины и налетают на него толпой. Взревев, я одним ударом отбиваю одного за другим, расчищая проход к другу, и поднимаю его с земли. Мое дыхание сбивается, грудь ходит ходуном. Сука, кто им дал право приходить в мой дом и вытворять все, что им вздумается?
— Дело дрянь. Я удивлен, что мы еще живы, — говорит друг и нагибается, уходя от очередного удара и перехватывая руку противника. Раздается хруст и вопль. Я бью следующего локтем прямо в шею и отталкиваю тело. Удары раз за разом сыплются без остановки. Очередной выстрел. В глазах рябит, я не могу сфокусировать взгляд, ребра болят, хочется пить. От едкого дыма тяжело дышать. Переступаю через скорчившиеся тела.
— Ни хрена не видно, твою мать.
Вижу Билла, как он зажимает правую грудь рукой.
— Билл… — ору, раздирая глотку, он поворачивается, глядя в мои глаза.
— Вот и все, дружище… — еле слышно говорит он, падая лицом в дорожную пыль.
— Твари, удавлю каждо…
Не успеваю договорить: чувствую сильный удар по голове. Разворачиваюсь, натыкаясь взглядом на залитую кровью рожу хряка. Он с моей битой. Падаю, вдыхая гарь. Пытаюсь встать, но не выходит. Сознание уплывает…
***
Сыро и темно, тяжелое дыхание рядом. Кашляю от сухости во рту. Мои руки связаны за спиной. Сижу на бетонном полу и ощущаю боль во всем теле.
— Билл… Билл… — горло дерет, не могу позвать громче.
— Брат, здесь холодно… — прислушиваюсь к еле различимому шепоту друга.
— Мы выберемся отсюда, тебя починят… и… ты снова, — жмурюсь от накатившейся тошноты. Голова раскалывается, словно кто-то бьет в колокол со всей дури. — … снова будешь тискать девчонок и гонять на тачке.
— Маакс… мне никто… Бри… — хрипит Билл и, видимо, отключается. Я пытаюсь дозваться до него, прислушиваясь к еле слышному дыханию.
— Эй, ублюдки, нужен врач. Если он умрет… Дайте ему воды, — замолкаю от прошибающего озноба, мне становится чертовски плохо. Осознаю, в какой все-таки мы заднице. Пушки решают основной груз проблем, но мы никогда не скатывались до уровня головорезов. Оружие — это слабость, с ним можно позволить себе все, что угодно. Лысому бы давно снесли череп с плеч. И снесут — дело времени.
Одри… Ушла она или все еще ждет меня…
Дверь громко скрипит и ударяется о стену, штукатурка осыпается. Яркий свет ударяет в глаза: сначала мне светят фонариком, проверяя зрачки, затем Биллу. Зажигается свет, и я вижу все тех же героев.
— Хочешь денег? Забирай все и дай нам выйти отсюда… Ты больше… не увидишь нас в этом городе, обещаю, — закашливаюсь от комка, в горле пересыхает. В душе раздрай. Я хотел вцепиться в ублюдка и оторвать ему голову.
Лысый смеется, направляя на меня пушку.
— А зачем, Льюис? Мне проще убить тебя, так меньше проблем.
Я улыбаюсь ему в харю и четко цежу по слогам.
 
— Все мы там будем, больной ублюдок. И знаешь, кого я там встречу… — услышав стон Билла, забываю все, что хочу сказать. — Отвезите его в больницу.
Ненавижу себя за то, что не в силах помочь другу.
Зак подлетает ко мне и пинает в живот. Сгибаюсь от удара, успевая подставить ему подножку. От неожиданности он падает. Сцепленные руки лишают меня более качественного маневра. Собрав последние силы, наваливаюсь на него и вгрызаюсь в его шею. Чужая соленая кровь попадает в рот, от адреналина еще больше сжимаю зубами артерию. Зак верещит, пытаясь выбраться из-под меня. Раздается выстрел. Странно, но я начинаю привыкать к шуму стволов. Плечо обдает жаром, я разжимаю зубы и рычу, боль не утихает. Опрокидываю голову на грудь Зака, не в состоянии скатиться с него.
Разморило. В голове вата. Со стороны мы с Заком выглядели устало и просто решили отдохнуть. Комната вдруг становится размытой, ангел спускается с небес, смотря на меня. Оди… Глаза, светящиеся зеленым огнем. Один ее взгляд сводит меня с ума. Ее заразительная улыбка, от которой замирает сердце. Именно так я и представлял ангелов. Моя нежная, ранимая девочка. Моя зависимость…
Я не думал, что финал нашей истории будет таким печальным. Хотел оградить ее от всего. Жалею, что не сказал ей о своих чувствах. Умирать не страшно, когда знаешь, что тебя любят. Я хочу детей, семью: все то, к чему постепенно шел. Я готов к этому…
В дурмане понимаю, что я все еще на холодном полу подвала. На меня смотрит дуло пистолета, за ним — потное лицо с омерзительно прищуренными глазами.
— Твоя девочка — что надо. Такую хочется всегда, — хрюкает лысый, пиная меня по ногам. — Пришлось немного побегать за ней, но деньги и дорогие подарки сделали свое дело. Через неделю она уже была на моем члене. Как же красивы ее раздвинутые ножки. Я трахал ее прямо за твоей спиной. Как можно быть настолько слепым? Твой захудалый бизнес полетит к чертям. Ты все потерял, Льюис.
Я холодею. С виска стекает пот, а кровь из раны сочится на пол, не переставая. Когда она успела, черт возьми. Ее поступки, слова… Где же я так сильно накосячил… Какова вероятность, что это правда? Я был уверен в ней.
— Тварь, — мне уже все равно, захватываю жирдяя ногами, — если ты тронул Оди…
Сдавливаю ноги сильнее, но сил не хватает, чтобы удавить мразь. Он изворачивается и сжимает раненое плечо. Стискиваю зубы от боли. Он кайфует.
— Какая еще Оди? Ты совсем плох, парень. Твоя телка — Салли.
Выдыхаю от облегчения.
— Ну все, пора кончать с тобой и твоим дружком.
Отойдя от меня подальше, лысый толкает Зака.
— Эй, вставай, уходим.
Зак в полной отключке, как и Бил.
— Ну что за кретин, — недовольно бубнит лысый, завинчивая глушитель на ствол, и направляет его прямо мне в голову.
Слышится посторонний шум, топот ног и снятие с предохранителей автоматов.
— Удачи, — улыбаюсь, смотря ему прямо в глаза.
Дверь срывается с петель, в комнату вбегает толпа полицейских. Заламывают руки лысого.
— Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажите, может и будет использовано против вас…
«Как же вы вовремя…»
Взволнованное лицо Декера. Сжимаю его руку.
— Билл… ему нужна помощь…
25 глава
Наши лица, как два белых пятна, сливаются со стеной. Около трех часов ночи, в коридоре больницы, тишина давит на нервы. Мы не ближайшие родственники пациентов, поэтому с нами особо не церемонятся.
У Билла тяжелая операция, которая длится уже четыре часа. За его жизнь борятся и делают второе переливание крови. По словам врача, у него максимально близкое к сердцу ранение и большая потеря крови, повреждены крупные артерии. К Максу меня не пускают. Из него вытащили пулю и зашили глубокую рану. После операции он пришел в сознание и теперь отсыпается. Я хочу увидеть своими глазами, что с ним все хорошо.