От Альбиона до Ямайки
– А мы отлично бежим, – заметил он, вернувшись и поглядывая на берег.
– Да, вот тут Гиппинг делится на два русла, огибая остров. Эта протока называется Оруэлл.
Уже через полчаса остров остался позади и русла соединились.
– А теперь, после слияния, река окончательно стала Оруэллом, – улыбнулась Софи. – Гиппинг закончился на том мысу, что остался позади. А вот и Ипсвич. Вы не против, если выйдем в эстуарий? Там шире и ветер будет продольный.
– Конечно, мисс Корн. Продолжайте демонстрацию.
После того как слева остался знаменитый мокрый док, русло стало широким, Сонька распорядилась ставить марсели, расположенные выше креплений гафелей. Гость с удивлением наблюдал, как от нижних реев отделились горизонтальные бруски и стали подниматься, утягиваемые вверх тросами. На эти брусья прямо в обхват были нашиты верхние кромки парусов, вытягиваемых из толщи нижнего рея. Вот они дошли до места, бруски попали в канавку верхнего рея, и прикрепленные к ним полотнища оказались довольно сильно натянутыми, поток воздуха вспузырил их вперед совсем немного.
– Косой грот долой, – распорядилась Софи, и гафель задней мачты пополз вниз. Появившийся из-под палубы Джек отстегивал от сегарсов карабины, держащие переднюю кромку полотнища, которое уезжало в толщу гика.
– Там имеется вроде скалки, на которую парус наматывается, – объяснила Софи. – Джек ее крутит отдельной ручкой. В это время сверху подъехал гафель и накрыл гик, совпав с ним по размеру и форме. Раньше торчал концом вверх наклонной гипотенузой, а теперь «опал» и сомкнулся с катетом. Софочка привела в действие гик-тали, вытянув гик продольно, а Джек за рычаг повернул непонятный ящик, укрепленный на возвышении, прикрывающем задний лаз спереди, отчего длинный горизонтальный брус оказался в гнезде. – Чтобы не телепался, – мурлыкнула Софочка. – Косой фок долой, – процедура повторилась с передним парусом, нок гика которого закрепили за грот мачту.
Единственное действующее наверху лицо скрылось под палубой, а прямые фок и грот словно сами встали на места, размотавшись с упрятанных в нижние реи скалок.
– Углы нижних парусов обычно закрепляют шкотами за разные предметы на уровне палубы. Они от этого вздуваются пузырями и плохо себя ведут при острых углах атаки. Хлопают, вырываются, людей бьют. Поэтому мы для них предусмотрели собственные реи в шести футах от палубы, – объяснила Софочка и вращением рукоятки лебедки принялась брасопить паруса, перекладывая их круче к ветру. Превратившийся в бриг куттер побежал резвее. Выполнив несколько эволюций, Софи недовольно поморщилась. – Рысклив и висит на руле, – объяснила она зрителю.
Мистер Дин, и сам опытный судоводитель и куттеровладелец, взялся за штурвал и немного порулил.
– Да, мисс! Вы правы. Распорядитесь убрать прямой грот и вернуть на место косой. Вот только я не понимаю вашей страсти к этим колесам, – показал он на штурвал. – Ладно еще на больших судах, но здесь чем вам не угодил румпель? Но в любом случае пытаться соревноваться с вашим творением на своей «Анне» я бы не стал. Мало шансов.
Софья натурально зарделась. Такая похвала из уст лучшего кораблестроителя мира дорогого стоит.
– У меня компас всегда перед глазами, – ответила она, показывая на укрепленный перед штурвалом нактоуз. – А если мечешься с румпелем от борта к борту, трудно уследить за картушкой.
Теперь по Оруэллу шла бригантина и отлично управлялась. Она уверенно вернулась в Гиппинг и пристала на старое место.
– Сэр Энтони, сколько я должна вам за куттер? – прямолинейно спросила Софочка по дороге к дому.
– Помилуйте, сударыня! То, что вы сегодня продемонстрировали, окупило бы любые траты. Однако лично я никаких расходов не понес. А казна избавилась от непригодной к службе лодки-переростка. То есть даже сэкономила. Всего-то и было трудов – написать обоснованную бумагу и дождаться, когда она пройдет положенный путь. И вообще официально это судно еще три месяца назад пущено на дрова, а рангоут с такелажем сгнили и списаны. Считайте это моим прощальным подарком – обязанности новой должности вряд ли отпустят меня из Вулвича.
* * *Распрощавшись с любезным гостем, Сонька всерьез занялась установкой на куттер пушки. Влезало орудие с трудом, все-таки кораблик у нас маловат. Даже подумывали отпилить полфута от дула – заряжать-то нужно спереди. Но Леонардо спас свое детище от обрезания, поместив картуз с порохом между стабилизаторами. Он, пока никто не видит, раскатал из олова фольгу, которая мигом решила и проблему крепления, и исключила вопрос с пробаниванием ствола после каждого выстрела. Теперь у нас были унитарные снаряды, стрелять которыми можно хоть десять раз в минуту. Правда, после этого они перестают лезть в ствол из-за того же нагара. И все равно приходится банить… канатным гибким банником. Зато заряжать удобно – не нужно всыпать порох длинным совком, для работы которым впереди не хватает места.
Как всегда, объем доводочных работ превысил количество трудов, посвященных основным переделкам. Несмотря на высокие темпы, нам не хватило конца апреля и всего мая. А в начале июня вернулся из плавания папенькин флейт.
– Стрелой летит, – похвалил свое остроносое судно его капитан. – Мы через океан на две недели быстрее прошли, даже один из последних ураганов догнали, не рассчитав. А на обратном пути хватило времени заглянуть на Гудзон за бобрами. Хорошо заработали.
Гудзон, насколько я помню, это Нью-Йорк. Не близкий свет от Ямайки. Оценить, на сколько тысяч миль заложила крюк ставшая быстроходной «Агата», я затрудняюсь.
Глава 24. К дедушке
– Джонатан! Я очень соскучилась по маме, – такими словами встретила папеньку после очередного визита к соседям супруга его и наша заботливая мать. Поминал ведь уже, что она стала очень беспокойна после воцарения нынешней зимой короля-католика. Как раз в эти поры стали появляться отряды, патрулирующие дороги, чего раньше не бывало. Да и разговоры пошли, что новый монарх не ладит с парламентом и собирает армию.
Похоже, родительница наша выросла в краях, где обстановка была не слишком стабильной, отчего выучилась не только рукоделию и музыке, но и шпагой махать, и стрелять. Жаль только, что она хоть и делится результатами такого воспитания, ни разу не помянула о причинах. Насколько я узнал, на Ямайке последние лет тридцать было очень жарко, и это не про погоду.
– Ты права, – кивнул отец. – Родители твои каждый раз спрашивают, когда, наконец, увидят внучек?
– Разве я родилась не на Ямайке? – удивилась моя реципиентка.
– Нет, – улыбнулся отец. – Ты появилась на свет в океане во время крепкого шторма. Каравелла скрипела, словно вот-вот развалится, и протекала, как старый плащ. Но тут на свет появилась наша маленькая Софи и своими требовательными воплями разогнала непогоду. Экипаж так обрадовался, что чуть не передрался, споря, протестанткой ты вырастешь или католичкой. А ты выросла морячкой.
– Тот же самый экипаж или другой? – мгновенно заинтересовалась Софочка.
– В основном те же парни, да еще с полдюжины добавилось, – улыбнулась маменька. – Все просились к тебе в крестные отцы. Но я сказала, что девочке нужнее крестная, чтобы никого не обидеть, – и посмотрела на мистера Корна.
– Когда выезжаем? – спросил тот.
– Надеюсь, у меня и девочек будет время собраться?
– До самого вечера, – ухмыльнулся отец. – Ты же не простишь мне, если я пропущу прилив.
«Упс, – в одну мысль подумали мы с Софочкой. – А куттер?»
– Мисс Софи, – потупив глазки, подступилась к нам Мэри, выражая вселенское смирение. – Надеюсь, вы доверите мне выполнение обязанностей вашего первого лейтенанта и второго штурмана?
– Какого лейтенанта? Какого штурмана? – взвился мистер Корн. – Только «Агата»! Никаких лодок!
– Наша дочка завела себе свой собственный корабль, – мило покраснела маменька. – И будет водить его туда, куда пожелает, – в мурлыкающем голосе миссис Корн отчетливо проступили стальные нотки.