Светлая в академии Растона: любовь или долг (СИ)

— Кто-то еще хочет пошутить?
Тишина.
— Хорошо, тугодумные мои. Вспоминаем, какие качества должен воспитывать в себе шпион.
— Явно не воздержание!
— Самоконтроль! Можно смотреть, фантазировать, истекать слюнями. С твоими прыщами, Финли, тебе точно не обломится. Работай над собой, я давно говорил. А кто тронет Суарес — лично убью. Вопросы?
Парни замотали головами и, что-то шумно обсуждая между собой, обреченно потопали прочь. Они думали, что могут побороться за дар целительницы, не понимая, что его присмотрел для себя сам Тень. Дар будет принадлежать ему. Девчонке придется смириться. Только он открыл дело первого духа, чтобы подготовить отчет по результатам его допроса, как дверь в его кабинет снова открылась. На этот раз осторожно.
На пороге застыла Светлая. Большие влажные глаза от страха казались еще больше. Она растерянно хлопала ресничками и кусала губу. При этом смешно, по-детски теребила подол рубашки. Чистая, ухоженная, она уже не вызывала жалости или презрения. Она вызывала интерес и… Запретив себе думать об этом, Этан оперся подбородком на ладонь и скучающе протянул.
— Суарес, мне перейти к методам допроса или сама расскажешь, зачем явилась?
Она сделала несколько решительных шагов, но снова замерла, на этот раз в центре кабинета. Снова закусила губу. Неосознанно, она разжигала в нем низменные, темные инстинкты. Да, он шпион и тренированный маг, но при этом — мужчина. Самое тяжелое для мужчины — преодолеть собственное желание. Заставить свое тело остановиться, сказать ему «нельзя!», когда страсть застилает разум. Если она продолжит в таком духе, он рискует не сдержаться.
— Суарес! — злобно рявкнул Этан. Девушка подпрыгнула и одним махом преодолела расстояние, разделяющее их. Вопреки его ожиданиям, она не заняла стул перед его рабочим столом, а подошла почти вплотную прямо к нему и посмотрела сверху вниз полными ужаса глазами. — Ты кого-то убила?
— Что? — вздрогнула она. — Нет, нет. Все намного хуже…
— Куда уж хуже? — он откровенно потешался, с любопытством наблюдая как она, словно маленький хомячок, мечется по его кабинету. Снова отступила на шаг назад, закусила губу.
— Если ты не начнешь говорить, я сам закушу твою губу.
Застыв от ужаса и не глядя на мужчину, она на одном дыхании выпалила:
— Господин Блэквел, я вас хочу.
Тишина, казалось, растянулась на долгие часы, а то и дни ожидания. Сердце рвалось из груди, не желая становиться соучастником ее позора. По спине скатывались крупные капли холодного пота, голова гудела от страха, а губы разве что не в кровь искусаны. Через несколько долгих минут кабинет разразил громкий хохот темного мага. Он навскидку придумал несколько причин, по которым она могла явиться, но, чтобы такой подарок! Девушка гневно на него посмотрела.
— Вам это смешным кажется?
— Суарес. Дорогая моя, мне послышалось, будто ты сказала, что хочешь меня.
— Я так и сказала. Господин Блэквел, я вас хочу! — крикнула она, даже кулачки сжала. Почему он не воспринимает ее всерьез?
Мужчина перестал смеяться, и наблюдал за девушкой, уже не скрывая своего интереса. Он поднялся, очутившись вплотную к ней, так, что маленькие грудки Леа касались его широкой мускулистой груди. Едва подавив рефлекторное желание выбежать из кабинета, она зажмурилась.
— Хорошо, курсант. И что конкретно ты хочешь?
Девушка забыла, как дышать. Ну, с кем она решила играть в игры? С темным магом, искушенным в вопросах любви? А если он поверит и станет требовать большего, что она должна сделать? А если не сделает, то Тор… Девушка повторяла, как мантру «Это ради Тора. Это ради него!». Открыла глаза, сделала глубокий вдох и, пока не передумала, подняла голову и заглянула в темные глаза мага.
— Тебя, Этан.
Сказала и обмерла. Взгляд мужчины, тяжелый и пугающий, казалось, прожигает насквозь. В глазах мага разлился огонь. Она отчетливо различала пляшущие внутри языки пламени, и едва проступающие черные жилки вокруг.
— Что ж. Приступай, — коварная улыбка. Мужчина едва сдерживал себя, чтобы не повалить светлую на стол. В его голове мелькали картинки, очень развратные картинки, с ней в главной роли. Как ее белоснежное тело трепещет под его чувственными ласками, а с приоткрытых губ слетают стоны удовольствия. Член налился кровью и поднялся. Они стояли близко. Слишком близко. Почувствовав бедром желание мужчины, девушка залилась краской и еще больше выпучила глаза от страха.
 
— К… к… ч-чему при-приступать? — запинаясь, едва прошептала она.
— Воплощению своего желания. Я весь твой, Леа, — нежное прикосновение теплой ладони. Кожа девушки мягкая и бархатистая, словно кожура персика, так и манила его. Проведя тыльной стороной ладони по ее щеке, мужчина скользнул ниже и бережно погладил шею светлой, сделав тяжелый вдох. Воздух словно сгустился, едва врываясь в его легкие. По телу разливался огонь желания. Темного и неудержимого. Как раскаленный свинец. Бороться с ним становилось практически невозможно. Светлая как мощный магнит, тянула его к себе. И, находясь так близко, он едва обуздывал свое желание.
Девушка ожидала чего угодно, но не нежности. Необъяснимой и пугающей. Лучше бы ударил. Эта ласка хуже любого удара, пугала ее. Зажмурив от страха глаза, Леа сжалась в комочек, пытаясь смириться с тем, что через несколько минут станет женщиной. Она чувствовала, как действует на мужчину. Минута-другая и он станет груб, жесток, получит желаемое и, возможно, выкинет ее. Сможет ли она после этого снова приходить? Девушка не знала. Она уже ничего не понимала и хотела оказаться как можно дальше от этого места. Черт с ней, с этой записной книжкой. Она не справится.
Наклонившись к припухшим от покусываний губам светлой, Этан прошептал, прямо в них, удерживая ее голову ладонями.
— Ну, что же ты, Леа. Хотела — получай, — девушка задрожала, а он лишь усмехнулся. — Думаешь, я не смогу отличить, когда женщина дрожит от страсти, а когда от страха? Когда кусает губы, чтобы соблазнить мужчину, а когда, чтобы не расплакаться?
Маг выполнил угрозу. Он мягко захватил ее нижнюю губку и потянул на себя. Девушка всхлипнула:
— Не надо, пожалуйста.
— Не надо? — посмеиваясь, переспросил он. — Милая, я не привык оставлять женщину неудовлетворенной. Особенно, если она сама пришла.
— Я передумала, передумала! — вырвавшись из его объятий, Леа хотела выбежать из кабинета, но дверь была заперта. Она, как загнанный в ловушку зверек, обернулась на куратора. Огонь в его глазах пропал, но менее пугающим от этого мужчина не выглядел.
— Я не железный, Леа. Помни об этом. И в следующий раз воплощу твои мечты в реальность.
— Я просто хотела выпросить зачет, — взмолилась она.
— Вы были не убедительны, курсант. Свободны, — мужчина взмахнул рукой и, поняв, что дверь открыта, девушка вышла, но через мгновение вновь вернулась в кабинет. Такого темный маг не ожидал.
— У меня пропало кое-что, когда вы меня опоили. Верните.
Тон девушки резкий, почти приказной. Как быстро она меняется. Вещь, за которой девушка вернулась, ей особо дорога.
— Расскажи, почему тебе это так важно и, возможно, верну.
— Не ваше дело.
— Хорошо. Я как раз коллекционирую оружие, — сел за стол, вновь раскрыв перед собой дело первого духа.
— Сволочь!
— Слышал о себе и похуже.
На этот раз девушка возвращаться не собиралась, и для надежности он запер двери. Что с ним творит эта маленькая негодница? Такая нелепая, робкая трусишка. Какое искушение выпить всю эту робость без остатка и увидеть, как страх в ее глазах меняется на тьму бесконечного желания. И как тело начинает дрожать от невыносимого, болезненного желания. Блэквел едва нашел в себе силы, чтобы отвлечься. Слишком сильно он хотел сделать своим это нелепое создание со светлой душой.
Сконцентрировался на работе. В его распоряжении лишь пара часов, потом занятия у четвертого курса. И он хотел решить вопрос с навями. Сегодня, максимум — завтра. Но необходимо поставить перед фактом Хендерсона. Наверняка станет возражать, но ему плевать. Они темные и знали, чем грозит нарушение приказа, отданного им.