Девушка на неделю

Дрю снова берет меня за руку. Поднимаю на него глаза и вижу, как он улыбается мне в полумраке. У меня вдруг возникает ощущение, что мы с ним вместе, а весь мир – против нас. И теперь нам нужно выстоять, полагаясь только друг на друга. Да, звучит пафосно и глупо, но у меня на душе сейчас именно так.
Это сильнее меня.
Как и желание задержать взгляд на лице Дрю, любуясь его мужественной красотой. Несправедливо, что некоторые люди настолько красивы, просто до боли. Он так хорош, что должен вызывать у меня отторжение.
А вместо этого превращает меня в слюнявую дурочку. Уставлюсь на него – и чувствую, как мозг отключается, голова пустеет. Интересно, он замечает мои взгляды?
Вдруг он поворачивается, смотрит мне прямо в глаза. Да, он всё замечает. От его улыбки нервы успокаиваются, а сердце начинает колотиться, и я выпаливаю первое, что пришло в голову:
– Что означает буква «Д»?
Он хмурится, покачивая головой.
– Буква Д?
– В твоем имени: Эндрю Д. Каллахан.
Замолкаю, надеясь, что его родители нас не слышат. Отец Дрю сдает назад, выезжая из гаража, а Адель что-то шепчет ему на ухо, но вот что? Никак не разобрать.
– О-о, – протянул он так загадочно, будто это тайна века. – А ты как думаешь?
Хм-м, кажется, теперь он заигрывает со мной. Супер. Надо разрядить немножко атмосферу, а то на переднем сиденье явно разворачивается какая-то драма.
– Дамблдор?
Дрю хмыкает и мотает головой.
– Нет.
Постукиваю пальцем по подбородку.
– Даниэль?
– Нет.
– Дилан?
– Хм. Вообще это в ирландском духе, как раз для Каллаханов. Но – снова мимо.
Перебрав еще несколько имен на «Д», одно смешнее другого, я наконец-то попадаю в десятку.
– Дэвид, – шепчу я.
Он расплывается в улыбке.
– Наконец-то угадала.
– И мне положен приз? – улыбаюсь я в ответ.
– Конечно, – непринужденно произносит он. – Чего ты хочешь?
– Чего я хочу? А разве не ты решаешь, что это будет за приз?
– Выбирай что угодно. – Он водит большим пальцем по моей ладони, от чего по всему телу бегут мурашки. – Только назови – и ты это получишь.
Мы еще ни разу не целовались. Ну, я его чмокнула в щеку вчера вечером, но больше ничего не было. Вот чего я хочу. Поцелуя Дрю. Не обязательно долгого, медленного, глубокого и возбуждающего, хотя это звучит заманчиво.
Мне просто хочется почувствовать, как его губы коснутся моих. Хочется узнать, насколько они мягкие, ощутить его вкус, тепло его дыхания. Хочется насладиться этим робким, волнующим моментом первого поцелуя.
Но хватит ли мне духу попросить об этом?
Дрю 
Она сомневается, непонятно почему. Предвкушение будоражит кровь, пока я дожидаюсь ее ответа. Не знаю, что на меня нашло, но, похоже, с Фэйбл творится то же самое: мы явно начали заигрывать друг с другом. По-настоящему. Не потому, что так нужно, а потому, что нам так хочется.
А заодно – чтобы разрядить напряжение, исходящее от парочки на переднем сиденье. Понятия не имею, из-за чего они ругаются, но меня им в это втянуть не удастся. Между прочим, тут рядом со мной в полумраке сидит роскошная девушка в самом сексуальном платье, какое я только видел в жизни. Спереди всё почти закрыто, но оно так облегает все изгибы… и такое короткое, что мне, черт подери, будет совсем нетрудно скользнуть под него рукой и коснуться ее.
Но больше всего меня заводит вид сзади. Так и хочется медленно снять с Фэйбл платье и увидеть во всей ее прекрасной наготе. Этот глубокий вырез до поясницы, гладкая шелковистая кожа в обрамлении тонкого кружева… Черт, каждый взгляд на нее – самоубийство. Руки так и тянутся погладить ее по спине.
По всему телу.
– Поцелуй меня, – наконец произносит она едва слышно.
Мне на секунду показалось, что я спятил. Неужели она и правда просит поцеловать ее?
Бросаю взгляд в сторону переднего сиденья и вижу, что родители не обращают на нас никакого внимания. По радио играет какой-то невнятный джаз, а они переговариваются, бурчат что-то себе под нос. Похоже, опять ссорятся. Уж не из-за меня ли?
Хотя сейчас мне до этого нет дела. И не должно быть, в принципе. Пускай собачатся из-за чего угодно.
– Дрю, – окликает меня тихий голосок Фэйбл. Поворачиваю голову – и утопаю в ее зеленых глазах, – ты слышал, что я сказала?
– Да, – шумно сглотнув, прошептал я.
Черт, предки же тут! Адель стоит только повернуть голову на пару дюймов – и она увидит нас. Ей очень не понравится, что я целуюсь с Фэйбл у нее на глазах. Может и психануть. Не знаю, стоит ли так рисковать.
Эй, не будь тряпкой, придурок. Давай уже. ЦЕЛУЙ ЕЕ! 
Перегнувшись через выступ между сиденьями, я провожу пальцами по щеке Фэйбл. Кожа такая нежная. Она прикрывает глаза, чуть раздвигает губы – и проворный язычок скользит по верхней. Возбуждение пронизывает меня, и я, недолго думая, целую ее. Быстро. Всего несколько секунд нежного поцелуя, легкого, как крылья бабочки.
Затрепетав ресницами, она открывает глаза и внимательно смотрит, будто видит меня насквозь – и хорошее, и плохое; и прекрасное, и мерзкое.
– И это все?
Дразнится. Взгляд такой лукавый, ухмылка на губах. Черт, хочется опять ее поцеловать. Что я и делаю.
На этот раз она обхватывает ладонью мой затылок и держит, чтобы я не смел отстраниться. Но я и не собираюсь. Запускает пальцы мне в волосы, поглаживает их, касаясь моих губ своими, снова и снова. Это так приятно. Не сдержав легкий стон, я скольжу языком по ее верхней губке, наслаждаясь сладковатым привкусом. Она приоткрывает рот, подаваясь ко мне, и я не заставляю себя ждать.
Исследую его языком, медленно. Тщательно. Ее вкус – это что-то. Чувствую, как внутри все напрягается, горит огнем. Стояк такой, что даже больно. Ни разу в жизни я не заводился так сильно и так быстро. Еще немного – и наши забавы с поцелуями зайдут совсем далеко. Родители будут в бешенстве, если увидят, что мы прилипли друг к другу на заднем сиденье, как подростки.
Но через пару секунд мне уже плевать, заметят это предки или нет. Я теряю голову от ее прикосновений, от ее тела в моих объятиях, от ее вкуса, ее дыхания.
Сжимаю пальцами ее талию, слегка сминая шелковистую ткань платья. Отец едет довольно быстро; машина петляет по извилистой дороге к Пеббл-Бич, и мы с Фэйбл то и дело вжимаемся друг в друга. Пользуясь этим, я притягиваю ее ближе. Да она и сама льнет ко мне, обнимает за шею и впивается в губы, играя своим ловким язычком с моим.
Мы целуемся не напоказ. Не для того, чтобы впечатлить кого-то. Нет, мы целуемся потому, что нам хочется. И не собираемся прекращать.
Нашим чертовым псевдоотношениям всего два дня, а мы уже сплелись как половинки кренделя и надеемся, что отлипать друг от друга придется еще нескоро.
По крайней мере, я надеюсь.
Машина делает резкий вираж влево, и я заваливаюсь на Фэйбл.
– Энди! – возмущенно вскрикивает Адель.
Бормоча вялые извинения, отец сбавляет ход.
Я первым разрываю поцелуй. Открываю глаза и вижу, что Фэйбл ошеломленно смотрит на меня. Губы припухли, щеки порозовели… Так она нравится мне даже больше, чем когда я увидел ее в ванной в этом сногсшибательном платье.
Сейчас она еще красивее, потому что этот блеск в глазах и румянец на щеках появились благодаря мне.
– Может… – она судорожно сглатывает, дышит часто-часто и облизывает губы.
Быстро наклоняюсь к ней и прижимаюсь лбом к ее лбу. Закрываю глаза и считаю до пяти, пытаясь собраться с мыслями, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость, когда ко мне все-таки вернется дар речи.
– Может – что? – спрашиваю я наконец, слегка отстраняясь от Фэйбл. Не хочу ее отпускать. Слишком уж это здорово – обнимать ее, чувствовать ладонями изгибы ее тела, губами – ее губы.
Черт подери, я же никогда раньше так не думал! Чуть что – так убегал, сверкая пятками. Все эти поцелуи, секс и прочая фигня приводит к… не знаю даже, как объяснить. Ни к чему хорошему. В итоге ты делаешь то, чего не собирался. Или что-то чертовски приятное, но глубоко неверное. Секс для меня всегда был чем-то… стыдным.