Прикосновение варвара (ЛП)

Я на ногах; мне просто нужно двинуться вперед. Я могу это сделать. Люди его не отталкивают; стояк, который он изо всех сил пытается скрыть от меня, говорит мне об этом. Но потом я колеблюсь — что, если есть другая причина, по которой он не действует? Потому что он типа женат или что-то в этом роде?
Дерьмо.
Дерьмо, дерьмо, дерьмо.
По какой-то причине мысль об этом причиняет боль. Хотя я никогда не узнаю, пока не спрошу. Поэтому я набираюсь храбрости и делаю шаг вперед, прикасаясь к его руке.
— Рокан.
Он резко оборачивается, его сияющие глаза широко раскрыты от удивления. Его взгляд встречается с моим, и я чувствую, как меня пронзает электрический разряд.
Теперь пути назад нет.
Я подаю сигнал «мыть», а затем протягиваю руку.
Он вкладывает клочок ткани мне в ладонь. Я чувствую его пристальный взгляд на себе, даже если я не совсем встречаюсь с ним взглядом. Я краснею. Мои щеки пылают, точно так же, как жар между ног, который сводит меня с ума.
— Ты пропустил пятно, — бормочу я вслух и макаю тряпку. Вода все еще холодная, она еще не успела растаять, но, похоже, его это не беспокоит. Я показываю, что он должен повернуться, и он поворачивается, подставляя мне свою широкую спину.
И я делаю еще один глубокий вдох, прежде чем прижать мокрую ткань к его коже.
Он такой теплый. Такой твердый и покрытый мышцами. Это похоже на то, что быть так близко к нему приводит все в движение. Я чувствую, как у меня дико урчит в груди, и мне действительно хочется потереть его, по-деловому, и показать, что на меня это не влияет. Но я не могу. Моя рука с тканью скользит по его широкому плечу, и я зачарованно смотрю, как вода стекает по его спине. В мерцающем свете костра он — сплошная синяя тень, и я умираю от желания прикоснуться к нему.
Так я и делаю. Мои пальцы касаются его лопаток, и он напрягается, но не двигается. Его хвост ударяет по моей ноге, затем замирает, как будто он боится меня спугнуть. Как будто это произойдет. Я увязла по уши. С таким же успехом можно было бы получать от всего немного удовольствия, верно?
Я провожу руками по его мышцам, ощупываю его спину. Он мягкий на ощупь, как бархат, натянутый на груды мышц. Это такое странное чувство, но в то же время и приятное. Вдоль позвоночника у него костистые, покрытые пластинами гребни, как у него на лбу и руках. Я позволяю своим пальцам исследовать их, прежде чем опуститься на поясницу, где, кажется, собираются капельки воды.
Держу пари, я могла бы стянуть с него крошечную набедренную повязку в мгновение ока.
Озорная мысль проникает в мой разум и не покидает его, как только она там появится. Однако я не реагирую на это — мне требуется вся моя смелость, чтобы вот так прикоснуться к нему. Я не знаю, что бы я делала с ним голым, но у меня в голове есть несколько идей. Неприличное, неприличное воображение.
Он медленно поворачивается, и я не могу поднять голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Вместо этого я сосредотачиваюсь на том факте, что теперь мои пальцы скользят по плоским поверхностям его живота, а не спины. Здесь он такой же подтянутый, без единого дюйма жирка, чтобы прикрыть шесть кубиков, которые я отслеживаю рукой. Внизу, прямо в поле моего зрения, видна его набедренная повязка, и она кажется намного больше, чем я предполагала. Тпру. Стоп. Ладно. Инопланетное «оборудование» определенно больше человеческого. При виде этого у меня пересыхает во рту, хотя мурлыкать от этого я стала еще громче.
Интересно, у всех ли так? Хотя я должна признать, что у моего паразита превосходный вкус. Я провожу пальцами по его животу с твердыми кубиками и выше, к груди, его кожа бархатистая и теплая. Я кладу на него руку, очарованная текстурой…
И я чувствую, как он мурлычет под моей рукой.
Я испуганно поднимаю глаза. Он тоже мурлычет? Я не знала, потому что не могла этого слышать, но мне интересно, мурлыкал ли он все это время, как и я. Выражение лица Рокана чрезвычайно напряженное, когда он смотрит на меня сверху вниз. Это кажется собственническим и полным тоски одновременно, и это заставляет меня дрожать.
 
— Я не знаю, что это значит, — шепчу я вслух.
Он поднимает руку для жеста, а затем колеблется, как будто пытается подобрать правильные слова.
Вот тогда я замечаю, что у него ранена рука.
Глава 11
РОКАН
Я остаюсь совершенно неподвижным, пока Ле-ла издает тихие возящиеся звуки над царапинами на моей руке, промокая их тряпкой. Они неглубокие и заживут через день. Мои ребра и хвост болят сильнее, но даже на них можно не обращать внимания.
Мой член болит больше всего, и это нельзя игнорировать. Не сейчас, когда она стоит так близко и ее маленькие ручки на моем теле.
Это тот момент, о котором я мечтал — моя пара прикасается ко мне, аромат ее влагалища наполняет воздух ее потребностью. Ее рука на моей груди, чувствуя, как я резонирую с ней. Это все, чего я когда-либо хотел…
…пока она не сказала, что не понимает, что означает резонанс.
Это как нож в живот — помнить, что она не знает, что такое резонанс. Она не понимает, насколько это важно, как меняет жизнь. Как изменился мой мир, чтобы полностью сосредоточиться на ней. Это такая важная часть моего народа и нашей жизни, что я не могу понять, что она не знает об этом.
Неудивительно, что она не обратилась ко мне. Осознание этого приносит одновременно облегчение и разочарование. Моя пара не знает, что она моя пара.
Я позволяю ей трогать и ощупывать рану на моей руке, пока она не удовлетворится, хотя выражение ее лица очаровательно расстроенное из-за такой маленькой царапины. Я должен подумать. Если она не понимает, что мы пара, тогда я должен ухаживать за ней, как человеческие самцы ухаживают за своими самками. Я должен показать ей свою привязанность, чтобы завоевать ее. Я не могу предположить, что она придет к моим мехам, если не почувствует того, что чувствую я.
Ее взгляд встречается с моим, и мне требуется все, что у меня есть, чтобы не обхватить ее прекрасное лицо руками, не прикоснуться к ней так, как она прикасается ко мне. Когда она протягивает мне мочалку обратно, у меня появляется идея. Я делаю жест мытья, как это делала она, а затем показываю, что она должна повернуться.
Так же, как она поступила со мной.
Она прижимает пальцы ко рту, и я жду. Я многого прошу от нее. Через мгновение она перекидывает волосы через плечо и поворачивается ко мне спиной. Ее руки движутся к горлу, и она начинает развязывать шнурки на своей одежде.
Потребность бушует во мне, и мне требуется все, что у меня есть, чтобы не схватить ее тунику за воротник и не сорвать ее с ее тела. Я заставляю себя ждать. Ее пальцы дрожат, и она движется медленно, но затем она тянет за тунику, и та соскальзывает с ее плеч, открывая бледную человеческую кожу.
У меня вырывается стон, но она не поворачивается. Она стоит передо мной, застенчивая, ее кхай громко поет мне. Я должен ухаживать за ней, напоминаю я себе. Я беру тряпку и осторожно провожу ею по ее обнаженной коже, хотя она мягкая и чистая. Если у нее хватило смелости прикоснуться ко мне, я прикоснусь к ней в ответ.
Ее дрожь прекращается, и когда я продолжаю гладить тканью по ее коже, купая ее, она расслабляется. Напряжение покидает ее плечи, и они опускаются, и Ле-ла наклоняет голову набок, ее волосы скользят по плечу. Она наслаждается моими прикосновениями, и эта мысль наполняет меня радостью. Я хочу прижаться ртом к этой мягкой коже, попробовать ее на вкус, но я буду действовать медленно. Я должен двигаться медленно.
Затем она опускает остальную часть туники до талии, и я роняю ткань, которую держу в руках, ошеломленный ее видом. Нежный изгиб спины Ле-ла — самое красивое, что я когда-либо видел.
Пока она не поворачивается ко мне.
И дыхание со свистом вырывается из моего горла.
Она бросает на меня застенчивый взгляд и затем опускает руки.
— Я… я хочу видеть твое лицо, если ты что-нибудь скажешь, — говорит мне Ле-ла. — На другой стороне ужасно тихо.