Королевство Бездуш (СИ)

— Похвальное рвение к учебе, — негромко произнес мужской голос. — Многим здесь не мешало бы перенять подобную тягу к знаниям.
Я вскочила и, покраснев, обернулась.
У дверей стоял мужчина. Первая мысль, пришедшая в голову при взгляде на его лицо — какой же безобразный. Вторая — какой же он… впечатляющий.
Черты мужского лица оказались изумительно неправильными. Слишком длинный и крупный нос, близко посаженные темные глаза, тяжелый подбородок. Высокая и с виду — нескладная фигура. Длинные темные волосы, собранные в странный пучок на макушке. Одет в серые брюки и темно-бордовый строгий камзол, который лишь подчеркивает бледное лицо, синеватые узкие губы и неровную линию плеч. Вдобавок у него были черные длинные ногти и какие-то грязные веревки на запястьях, с которых свисали гроздья мелких камушков. Выглядело это ужасно. Мужчина был некрасивый и странный. Определить его возраст оказалось невозможно. Но стоило преподавателю сделать шаг, и меня поразила удивительная грация его движений. А еще — сногсшибательная уверенность, ореолом окружающая нескладную фигуру.
— Доброе утро, господа, — кивнул он.
— Доброе утро, господин Аодхэн! — грянула аудитория.
Мужчина окинул взглядом студентов и поманил меня узловатым пальцем, указав на свободное место в пятом ряду.
— Ваша сумка, несомненно, выглядит весьма удобной. Но все же, надеюсь, вы не против устроиться здесь, госпожа Аддерли.
Краснея и недоумевая, откуда преподаватель знает мою фамилию, я юркнула на указанное место, рывком высыпала на стол тетрадь с пером и застыла.
Господин Аодхэн неторопливо взошел на преподавательский подиум и остановился, сложив руки за спиной. Студенты замерли. В аудитории повисла густая напряженная тишина. Казалось, даже дышать окружающие боятся. Я пока не понимала причину такого поведения и к нескладному учителю испытывала благодарность. Жестоким он не казался, защитил меня, так почему студенты замерли, словно испуганные мыши?
— Скажите мне, Лестр, — обратился учитель к рябому парню — поклоннику Магмы. — Какую основную задачу должны выполнять все заклинатели, независимо от их уровня?
— Э-э… создавать новые, улучшенные вещи?
— Вещи? — брови Аодхэна поднялись. — Вы так считаете? Вещи для вашего комфорта и более легкой жизни? Не думаю.
Лестр побледнел, словно ему вынесли смертельный приговор. Я происходящего пока не понимала, но смотрела с интересом.
— Как вы знаете, всех заклинателей можно условно разделить на две группы. Первая группа создает, и, несомненно, вы, Лестр, считаете именно их дело важным и необходимым. Вторая группа — разрушает. И для меня имеет значение лишь ваша способность к разрушению. По моему мнению, это вообще единственное, что имеет значение!
Он поднял руку и щелкнул пальцами, бросая крошечный камушек. Синяя искра проскочила от запястья преподавателя к ногтям, а потом соскочила и молнией врезалась в грудь незадачливого ответчика. Тот рухнул на стол как подкошенный, рябое лицо исказилось от боли, на лбу выступил пот, а губы побелели.
Я открыла от изумления рот. Аодхэн же смотрел невозмутимо, даже равнодушно. Студенты молчали. Никто не крикнул: как вы можете. Никто не бросился на помощь к незадачливому поклоннику Магмы.
— Что я сейчас сделал, госпожа Винс?
— Искусственное подобие небесной паутины, господин Аодхэн! — вскочила Магма.
Мужчина качнулся с пятки на носок, словно раздумывая. И я увидела, как побледнела брюнетка. Видимо, ожидая такой же разряд в свой адрес.
— Верно, — наконец произнес Аодхэн, и Магма выдохнула.
Резко развернувшись, мужчина подошел к доске, провел мелом черту.
— Небесная паутина в окружающей среде. Причины и возникновение. Заклинание разрушения.
Студенты торопливо раскрыли тетради и склонились над бумагой. Заскрипели перья. Даже белый до синевы Лестр выполнил указание. Я осторожно достала свой листок с расписанием и внимательнее вчиталась в строчки. «Г-н Аодхэн. Разрушение и нейтрализация магических явлений и их последствий». Второй предмет с этим же именем — «Опасные твари. Распознать и уничтожить».
Первый предмет у меня в обязательных, второй — нет.
Отодвинула лист и тоже начала писать, хотя по спине все ещё пробегали мурашки. Отношение к преподавателю резко сменилось от благодарного до… недоумевающего? Неужели подобное здесь в порядке вещей? То есть Аодхэн может послать разряд или что-то похуже в любого ученика? В любой момент? Тогда неудивительно, что все пикнуть бояться. Вот только как это допустил ректорат? Ведь ВСА — место для привилегированных, неужели богатенькие родители позволяют такое отношение к своим деткам?
Я осторожно подняла голову от своих каракулей. И тут же наткнулась на темный взгляд преподавателя. И в краткий миг, когда наши глаза встретились, очередной озноб пробежал по коже. Ничего доброго в глазах Аодхэна не было. И вряд ли он заступился за меня из желания помочь. Потому что взгляд мужчины был темным, и причину этого я не понимала.
Закусив губу, я снова уставилась в тетрадь, однако всей кожей продолжала ощущать пристальный взгляд.
В гнетущей тишине мы записывали все о паутине. Это явление известно давно, ядовитые бледные нити ползут от Гряды весной, реже — в конце осени. При соприкосновении с живым существом нагреваются и взрываются, причиняя боль, а то и убивая. Дядя рассказывал, что в его детстве паутины было гораздо больше, от нее в Котловине или за пределами столицы гибло много людей. Специальные отряды заклинателей ежедневно поднимались на вивернах в небо, что бы нейтрализовать ядовитые заряды и установить защиту. Правда, несколько десятков лет небо оставалось чистым и о паутине стали забывать. Φормулу заклинания мы тоже записали, и мне она показалась невероятно сложной.
Но видимо, не Аодхэну. Кстати, не мешало бы уточнить его имя, хотя я пока слышала лишь это слово, что тоже было странно.
Продиктовав теорию разрушения, мужчина снова застыл на краю подиума, скользя взглядам по лицам студентов. Аудитория замерла. Губы Аодхэна медленно сложились в кривую улыбку, больше напоминающую оскал.
— Вы хорошо запомнили формулу разрушения, Лестр?
Бедняга снова побледнел и вздрогнул.
— Я не слышу.
— Да, господин, Аодхэн.
— Замечательно.
И подняв руку, преподаватель послал еще один заряд в грудь парня. Тот вскинул ладони и выкрикнул только что записанные слова. Паутина зашипела, но все же ударила, сваливая парня с ног.
— Вы сделали ошибку в первом слове, Лестр, — любезно поправил Аодхэн. — Кто еще плохо слушал? Дамиан.
Синий разряд полетел в другую сторону аудитории, и с горем пополам его удалось погасить.
— Алиссия.
Беловолосая красавица уверенно скрестила ладони и четко произнесла формулу. Разряд погас, даже не долетев до нее.
— Неплохо, — скупо похвалил учитель, хотя на мой взгляд Лисса справилась блестяще. Признавать это не хотелось, но что есть, то есть.
— Идира.
Шипящие змейки кружили над головами. Кто-то из учеников падал, не сумев отразить, кому-то удавалось отбиться или погасить паутину. К моему неудовольствию, Магма тоже без проблем разрушила вредную паутинку и радостно улыбнулась на равнодушный кивок Аодхэна.
— Тина Аддерли.
Я не сразу поняла, что названо мое имя. Воздух словно сгустился и зазвенел, время растянулось, замирая, и прямо перед моим лицом вспыхнула тонкая голубоватая нить. Мои ладони сложились, и губы выкрикнули слова независимо от моей воли. И уже готовясь к неминуемой боли, я с изумлением увидела, как гаснет синева паутины.
— К следующей нашей встрече подготовьте доклад о северных и южных разновидностях небесной паутины, — бесцветно произнес Аодхэн. — Урок окончен.
Я, открыв рот, уставилась на него. Глаза преподавателя блестели, хотя лицо оставалось бесстрастным. И только сейчас я заметила, что радужки у него не черные, а темно-синие.
Миг безмолвия, и студенты сорвались с места, торопясь покинуть аудиторию. Кто-то — довольный и улыбающийся, другие — все ещё кривящиеся от боли.