Не проси прощения (СИ)

Поэтому, собираясь на свидание с Александром, Ирина понимала, что поступает нехорошо. Знай он о её проблеме, стал бы приглашать провести вместе вечер? Маловероятно. Скорее, забыл бы случайную знакомую как страшный сон. Ей ли не знать о том, как легко и быстро можно забыть о подобном знакомстве? За последние годы у Ирины их было множество. Она почему-то думала, что даже больше, чем у Виктора…
Интересно… а как отреагировал бы он, узнав о её диагнозе?..
Мысль о том, что Виктор может узнать правду, отчего-то вызывала у Ирины нервную дрожь и желание спрятаться, забиться куда-нибудь и накрыться сверху одеялом. Было страшно… и стыдно. Потому что она понимала: Вите будет больно. Очень. А делать ему больно Ирине не хотелось.
И детям тоже…
Это было единственная причина, по которой Ирина всё-таки до сих пор рассматривала возможность сделать операцию: нежелание причинять боль близким. Хотя… нет. Ещё была новорождённая Ульяна, которую не хотелось лишать единственной бабушки. Но причины «для себя» у Ирины не имелось. Ей настолько надоело всё, что происходило последние двенадцать лет, что озвученный двумя месяцами ранее диагноз даже принёс облегчение. Это потом она начала думать, сомневаться… А первоначально стало радостно, что скоро всё это закончится.
И можно будет не притворяться счастливой и радостной перед детьми и подругами…
82
Ирина
Александр, как и говорил Витя, был хорошим человеком — вежливым, внимательным и ненастойчивым. Интересно рассказывал — Ирина с удовольствием слушала его истории и про работу, и про дочь, и даже про умершую жену (хотя их было не очень много и в основном про юношеские годы). И, если бы не постоянный червячок беспокойных мыслей о том, что она не имеет права отнимать время у хорошего человека, Ирина бы даже насладилась встречей. Тем более что на интимном продолжении Александр не настаивал, за что Ирина поставила ему отдельный плюс. И даже задумалась… а если бы не её диагноз, захотела бы она отношений с этим мужчиной? Скорее да, чем нет. Александр был ей симпатичен и производил впечатление адекватного человека. И, кстати, был совсем не похож на Виктора — ни внешне, ни характером. Впрочем… здесь она не совсем права. Он был не похож на Виктора в прошлом. Нынешний Виктор сильно отличался от того человека, за которым Ирина была замужем. Не кардинально, но существенно. И теперь был куда ближе к спокойному Александру, чем к взрывному себе из прошлого.
После ужина в ресторане и короткой прогулки по набережной, в результате которой у Ирины раскраснелись щёки, словно у маленькой девочки, Александр предложил довезти её до дома. И всю дорогу до съёмной квартиры, как и весь вечер до этого, развлекал разными историями. Ирина смеялась, но при этом одновременно размышляла: пригласить мужчину на чай или нет? Просто на чай — без всего остального. Александр ей понравился, но будет обидно, если он воспримет подобное приглашение как намёк на то, что может остаться до утра… Так что лучше, наверное, не рисковать, дабы не портить впечатление.
— Ты очень говоряще думаешь, — засмеялся вдруг Александр, когда они уже почти подъехали к дому Ирины.
— Что, прости? — не поняла она, и мужчина пояснил:
— То, о чём ты сейчас думаешь, отражается у тебя на лице. Извини, Ирин, не обижайся… но я не сторонник того, чтобы напрашиваться к женщине после первой же встречи. Обычно подобное поведение только всё усложняет. Во всех смыслах причём. Ещё ничего не решено, мы недостаточно друг друга знаем, поэтому в том случае, если в дальнейшем окажется, что мы не подходим друг другу, расстаться и остаться при этом в нормальных отношениях будет гораздо сложнее. Я предпочитаю не форсировать события.
Ирина улыбнулась. Да, и в этом Александр был не похож на Виктора — тот как раз всегда события форсировал…
— Спасибо. Рада, что ты меня понимаешь.
— Я понимаю не только это, — усмехнулся Александр, бросив на Ирину странно-горький взгляд искоса. — Поначалу думал промолчать, но… Всё-таки скажу. Хуже не будет.
 
— Ты о чём?
— Ирин… — Он помедлил, будто собираясь с мыслями. — Честно говоря, я тебе немного завидую. Тебе… и Виктору.
Ирина застыла в кресле, вытаращив глаза и вообще не понимая, о чём говорит Александр. Завидовать? Чему можно завидовать по отношению к ней и Виктору? Они двенадцать лет как в разводе!
— Когда умерла моя жена, — продолжил Александр более тихим голосом, — я осознал, что необратима только смерть. Всё остальное можно исправить. Банальная мысль, но почему-то понимаешь её по-настоящему, только когда столкнёшься… Мы с Олей поссорились тем утром. Не буду говорить из-за чего, да и неважно это. Моя вина была, но я злился, не хотел признавать… А Оля просто хлопнула дверью и ушла, и больше я её не видел. Она была преподавателем в институте, упала прям во время лекции… Тромб. Умерла мгновенно. И мои извинения, которые я хотел произнести вечером того же дня, повисли в воздухе. Не перед кем стало извиняться.
— Соболезную, — прошептала Ирина, испытывая щемяще-острую жалость. Теперь она, кажется, начинала понимать, что имел в виду Александр, говоря о зависти.
— Твой муж поступил очень плохо, я знаю, Наташа рассказывала. Но он жив. И ты жива. И мне кажется, что это главное. Остальное можно преодолеть. Если есть желание, конечно. А у него есть. Не знаю, как ты, а я это увидел.
Ирина промолчала, не представляя, что ответить. Она тоже видела желание Виктора всё вернуть, да он и сам о нём говорил, но…
Даже если не принимать во внимание тот факт, что Ирина нездорова и сама может скоро умереть… Возвращаться к человеку, который уже однажды предал, — сомнительная идея. Да и не верила Ирина в любовь Виктора. Чувство вины, жалость, сострадание — возможно. Но не любовь!
Нет там любви. А значит, и возвращаться незачем.
83
Ирина
Сообщение от Виктора она заметила уже дома, когда вытащила телефон из сумочки. Прочитала и улыбнулась — всё-таки ревнует… Это было забавно, особенно если учесть тот факт, что он сам её с Александром и познакомил.
Ирина быстро напечатала ответ и даже не удивилась, когда Виктор прислал следующее сообщение почти моментально. Да такое, от которого ей стало ещё забавнее. И смех забурлил в груди, будто она выпила бокал игристого шампанского…
«В гости его не пригласила?»
Дурак. Ну какой же ты дурак, Витя…
«Если бы пригласила, не разговаривала бы сейчас с тобой», — напечатала Ирина, улыбаясь… а через несколько секунд замерла, перестав дышать, — потому что увидела на экране телефона нечто удивительное:
«Спасибо, Ириш».
Не понимая, за что Виктор благодарит её, Ирина поинтересовалась:
«За что спасибо?»
«За правду. Ты могла бы солгать. Мне в таком случае было бы больно. Но ты сказала правду…»
«Не могла я солгать, — напечатала Ирина, даже слегка рассердившись. — Не вижу смысла в подобной лжи».
«Ириш, смысл может быть в элементарном причинении боли из мести. Но ты не такой человек, я знаю. Поэтому говорю — спасибо. За честность. И за то, что ты сохранила хорошее отношение ко мне, несмотря на мой отвратительный поступок. Не ненавидишь, не презираешь… Я много думал об этом — я бы так не смог».
Ирина немного подумала и всё же ответила:
«Я презирала раньше. Не ненавидела точно, но презирала — да. Так что не надо меня идеализировать».
«Я тебя не идеализирую. Просто люблю».
Прежде чем она успела возмутиться, что не может быть в его случае никакой любви к ней, Виктор напечатал:
«Спокойной ночи, Ириш».
И она решила не отвечать. Ни к чему это. Какая разница, на самом деле, любит или не любит? Всё равно семья давно разрушена.
84
Ирина
А на следующий день случилось, можно сказать, историческое событие — впервые Виктор гулял вместе с Мариной, Борисом и Ульяной. Ирина тоже при этом присутствовала, внимательно наблюдая за реакцией дочери, в результате чего сделала вывод, что радоваться ещё рано — Марина была хмурой и на контакт по-прежнему не шла. Хотя Виктор и не пытался её тревожить, всю недолгую прогулку — около часа, но по морозу и этого оказалось более чем достаточно — разговаривал с Борисом. Зять выступал буфером, своеобразной «подушкой безопасности» между Мариной и её отцом, и не испытывал по этому поводу ни малейшего дискомфорта. Даже наоборот — то, что он симпатизирует Виктору, чувствовалось за километр, и Марина явно не была от этого в восторге. Впрочем, и не возмущалась тоже, что само по себе было достижением.