Меня зовут Виктор Крид (СИ)

Из Америки. Во время Мировой Войны.
Блокада Британии на море, нападения подводных лодок на торговые корабли, практически все побережье под фашистами. Не через Мурманск же добираться?
Так что поплыл я в Британию, присоединившись к военному конвою с продовольствием. Там на ближайшем военном аэродроме угнал самолет (совершенно без всяких колебаний и зазрений совести - не люблю я бриттов, что тут поделаешь?) и рванул на нем в оккупированную Францию, где, естественно был сбит на подлете. Но когда меня это останавливало?
Выбрался из кабины, доплыл до берега, переоделся и вооружился за счет того самого зенитного подразделения, что меня сбило. Живых там не осталось.
Видимо убийство Крюгера сломало некую моральную плотину-ограничитель, что я поставил себе в прошедшие годы. Сорвался иными словами. И ярость-то не сильная была. Скорее уж холодное удовольствие. В этот раз я не рвал людей когтями. Нет, только приемы из БИ. Стрелять тоже не стал. Все сделал тихо. Так это получается даже страшнее.
А дальше был марш-бросок через захваченную Францию. Подальше от крупных городов, поселков, транспорта...
На какое-то время прибился к местному сопротивлению. Пустил с ними пяток поездов под откос, поднатаскал во взрывном деле, крепко потрепал нервы местному оккупационному корпусу... Настолько крепко, что пригнали дивизию СС, прочесали частым гребнем леса, монастыри, церкви, поселки... Перестреляли-перевешали все сопротивление. Я-то условно неубиваемый, они - нет. Я отстрелялся-отбился, а они полегли все, кто не разбежался. А кто разбежался, тех потом выявили и перевешали.
Потом была темная-темная ночка. И не стало остатков и так поредевшей дивизии. В этот раз в заначку пошло именное оружие, холодное и не очень, всякие там железные кресты, другие боевые награды. Не столько затем, чтобы достать потом, сколько чтобы опознавать куски тел было сложнее.
Наутро побежал дальше, поскольку больше меня ничто тут не держало.
Может быть впервые, за всю прошедшую жизнь, меня тянуло на родину. Не родину тела. На родину души. Видимо, это не просто слова: "Родина-Мать зовет!". И она зовет. Именно тогда, когда ей действительно угрожает опасность. И это было что-то настолько глубинное, непреодолимое, что по ночам в душе тоскливо выл Зверь.
И я бежал.
Бежал вперед, через занятые врагом земли. Я убивал их по ночам. Я не чувствовал за это угрызений совести. Они - враг. А врага уничтожают. Без пощады, без жалости.
Взрывал за собой мосты, поджигал склады горючего, пускал под откос поезда, вырезал блок-посты и расстреливал транспортные колонны, жег стоящие на ночных остановках танки и самолеты на аэродромах... И шел вперед. Туда, где враг рвался к Москве. На дворе стояла зима сорок первого.
И я дошел.
В сравнении с той силой, что рвалась к столице, я был всего лишь маленьким камушком. Камушком в сапоге, что вроде бы мелочь, но ужасно раздражает и мешает идти вперед.
Дело в том, что тут проявилось еще одно отличие Марвел от моего прежнего мира. Вампиры.
И почему-то эта пакость была на стороне гитлеровцев. А большинство их вообще сидело в СС. Не на рядовых должностях, понятное дело, на офицерских. Впрочем, во Франции, там, где я прибился к сопротивлению, дело обстояло примерно также.
Возможно в Гестапо их сидело не меньше, но я был на фронте, а не в тылу. Поэтому эсэсовцев видел, гестаповцев нет. И тех, кого видел, уничтожал.
Не сказал бы, что вампир - легкий противник. Некий абстрактный вампир. В теории, за свою очень долгую жизнь, он может научиться виртуозно владеть телом и/или оружием. Потолка в развитии-то в этом направлении у них нет. Но это в теории.
На практике, девяносто девять и девять десятых процента встреченных мной вампиров стопорились на неком минимальном уровне. Им вполне хватало тех преимуществ, что дает сама их природа над обычными людьми. Но не надо мной. Мой физический потенциал, только за счет способностей тела, уже сам по себе выше, чем у вампира того же возраста. А уж годы убитые на овладение навыками БИ...
 
В результате, пока встретил только одного кровососа, который смог оказать какое-то сопротивление перед своей смертью. Остальные же реальную силу заменяли самомнением, самоуверенностью и презрением к окружающим. Такие умирали, даже не успев понять, что же именно их убило.
Встречались у врага и действительно сильные бойцы. Такие, что косили обычных солдат, словно траву.
Я даже узнал четырех участников "Битвы". Видимо, долгожитель в Марвел не я один. Хотя, маги - что с них взять?
Каждый из этих четверых в свое время легко выносил меня с арены. Непринужденно и даже весело. И это одна из причин, почему я не люблю магов с их гонором, позерством, пафосом и, если уж быть честным, невъебенной силой.
Но здесь не арена, здесь война. А на войне нет правил. Как и на охоте. Одного из этих "высших существ" я подкараулил в туалете. Часов двенадцать я провисел под потолком деревянного уличного "клозета". Человек тридцать успело подо мной за это время "сделать свои дела". Но я дождался.
Человеку со спущенными штанами, в процессе дефекации трудно оказать какое-либо сопротивление, будь он хоть трижды маг. Так что свернул гаду шею, потом отрезал голову совсем, сунул безголовый труп в очко, а на голую задницу уложил отрезанную голову. Думаю, те, кто нашел тело, поняли мое послание правильно.
Один маг в тот же день с фронта уехал. Двое других ходить везде стали только вместе. Даже у сортира один караулил другого. Особенно у сортира.
Первый из них умер на женщине. Второй во сне, сразу после первого. А что вы хотели? Война. И они враги. А врагов уничтожают, любыми силами и средствами. В любом месте, в любое время.
* * *
 глава 11 
Я сидел на колоде, привалившись спиной к дереву. Сидел в советской солдатской форме и овчиной бекеше нараспашку. У того же дерева под рукой стоял прислоненный MG-34 с семидесяти пяти патронным барабанным магазином. На поясе висела кобура с вальтером и ножны с кинжалом СС. Рядом на скамейке лежал вещмешок, тоже советского образца (не так давно отбил один из военных складов, оставленных при стремительном отступлении, как отбил... скорее, набрел. Устроил диверсию, передавил пару десятков фрицев, набрал барахла, что приглянулось, да сжег что осталось к дзену).
Сидел и задумчиво курил трофейную папиросу. Так-то я такой дурацкой привычки, как курение, не имею, но вот именно сейчас захотелось. Действительно - процесс успокаивающий. Последствия для организма ужасны (не для моего), но процесс чем-то сродни медитации. Подозреваю, что изначально, у индейцев, он в качестве таковой и использовался, как одна из составляющих. Но к нынешнему моменту остался лишь в качестве дурной привычки.
Но мне было все равно. Такое количество смертей, что я видел и, более того, устроил, даже на такую странноватую психику, как моя, действует угнетающе.
Словно больному бешенством волку, хотелось в тепло, к людям. К людскому доброму теплу. Глупо, наверное. Да я и сам понимаю, что глупо, но...
Весна приходит. Снег начинает таять. Дымок папиросы медленно вьется в воздухе. Выпущенная изо рта струйка уходит в небо...
Да уж, ветеран войны за Американскую независимость. Расклеился. Хотя, и не удивительно: та войнушка двести лет назад - возня грязных злых детей на заднем дворе бабушкиного дома по сравнению с этим. Там было-то тысяч пятьдесят-шестьдесят воюющих за всю войну с каждой стороны. Да и то не уверен. Здесь же...
В мою сторону через лес приближались люди. Табак забивает чутье, тупит обоняние, но годы практики БИ развивают не только умение убивать.
Я чувствовал их так, словно стоял рядом с каждым из них за левым плечом.
Маскхалаты, пистолеты-пулеметы, ножи, пара винтовок, отсутствие разговоров, мягкая поступь, организованность... Развед-диверсионная группа.
Я нынче сижу в немецком тылу. Немецкой развед группе тут делать нечего. Стало быть наши.