Девушка за красной дверью (ЛП)

Независимо от ситуации, я была обязана и полна решимости быть большим человеком.
А вот с моим будильником ситуация обстоит иначе… мы были в вечной ссоре. С тем, который я постоянно теряла. С его стороны прощения не было, а я не была готова сдаваться.
Вот почему я уставилась на огромную дыру в своей стене.
— Дерьмо, — выругалась я, прикусив губу, когда оценивала поврежденную гипсокартонную стену, обводя пальцем дыру. Я поспешно повернулась к будильнику с презрением на лице. — Ты ублюдок. Посмотри, что ты заставил меня сделать!
Я отказывалась зацикливаться на том факте, что разговариваю с неодушевленным предметом. Я всегда разговаривала только со своим будильником, и то потому, что она всегда будила меня в лучшие моменты моих снов.
Да, она. Она была злобной сукой.
Я имею в виду, что у меня была веская причина кричать, и я делала это только наедине, что, теперь, когда я думаю об этом, не делало меня более здравомыслящей.
Не в этом дело.
Будильник = сука.
Чарли = сумасшедшая.
Я отправила короткое сообщение своему мастеру на все руки, умоляя его прийти и заделать дыру, пока Блейк не увидела это и не высмеяла меня за то, что я испортила еще один будильник. Пыхтя, я встала и поворчала, оставляя свой гнев-вандализм позади.
Я была одним из тех странных людей, которым нравился первый день учебы. Даже в детстве мне нравились новые карандаши, свежие тетради и новенькие рюкзаки. Получение диплома в сфере бизнеса было путешествием, в котором, по общему признанию, я боялась принимать участие.
Мы с Блейк обдумывали идею владения магазином прямо на Мэйн-стрит, и, для того, чтобы должным образом владеть бизнесом и управлять им, мне нужна была ученая степень. Больше нельзя было отрицать тот факт, что я была самой медленной лошадью в гоночной команде.
Ах, замкнутый круг жизни иногда был реальной занозой в заднице.
Мне потребовалось всего тридцать минут, чтобы собраться. Да, я упаковывала и переупаковывала свой рюкзак четыре раза, и да, я дважды проверила, чтобы убедиться, что в ручках полно чернил и мой ноутбук полностью заряжен, я была очень скрупулезна. Не успела я опомниться, как уже сидела в своей крошечной машине и ехала в университет Хешер.
Маркетинг был моим единственным утренним занятием, но, заехав на парковку кампуса, я была удивлена количеством студентов, уже находившихся в кампусе. Они варьировались от бодрствующих и хихикающих до вялых и практически лежащих на земле. Я немного сочувствовала обеим группам.
Припарковавшись, я потянулась за своим рюкзаком, трижды проверив (да, вы правильно поняли), что взяла с собой нужные книги, и вышла.
Земля все еще блестела от дождя, прошедшего в прошлые выходные, и я была благодарна, что выбрала свои черные ботильоны и синие джинсы-скинни. Подозрительно поглядывая на группу подростков, плескавшихся в луже возле моей машины, я вошла во двор. Когда у меня оставалось несколько свободных минут, мое внимание привлекла доска объявлений рядом с зоной со столиками.
Коричневая пробковая доска была завалена разноцветными листовками, большинство из которых промокли со вчерашнего вечера, но одна выделялась, как нарыв на большом пальце, хрустящая, явно размещенная только сегодня утром. Я наклонила голову вправо, чтобы лучше разглядеть слова.
БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЙ БАЛ-МАСКАРАД «НАЗАД В ШКОЛУ»
Пятница, 10 часов вечера.
Цена за вход: как минимум две банки нескоропортящихся продуктов и маска.
Не забудьте маску в этом году, люди.
Серьезно. Нет маски. Нет пропуска.
Я улыбнулась, серьезный подход флаера показался мне забавным. Там было указано место проведения, и я сделала мысленную пометку. Я не совсем жила «студенческой жизнью», и теперь, когда у меня появились коллеги по общественному университету, я абсолютно точно намеревалась посетить хотя бы одно мероприятие. Бал-маскарад казался идеальной серединой. Я могла бы надеть маску, и никто бы меня не заметил.
Я была почти уверена, что никто не хочет видеть на своей вечеринке почти двадцатисемилетнюю девушку, но то, чего они не знают, не может им навредить. Кроме того, как только я решалась на что-то, я не собиралась отказываться от этого из-за страха неопределенности.
 
Мой телефон запищал, напоминая, что занятия начнутся через десять минут, и я направилась к бизнес-зданию.
Откинув с лица выбившиеся из-под контроля вьющиеся волосы, я распахнула тяжелую дверь, кондиционер принес долгожданную свежесть из густого воздуха снаружи.
— А, мисс Одед? — поздоровался профессор Шаль, его седеющие волосы были зачесаны назад. Он протянул мне стопку бумаг и поправил на носу свои темно-зеленые квадратные очки.
Я кивнула, чувствуя на себе взгляды уже полного класса.
Я опоздала? Дерьмо. Полное-дерьмо!
— Вы пришли последней. Добро пожаловать.
Я почувствовала, как кровь прилила к моим щекам.
— С…спасибо, — я взяла бумаги.
— Идите найдите свое место. Мы начинаем, — он наклонился ближе. — Просто, чтобы вы знали, мои занятия начинаются ровно в восемь, — я взглянула на свои часы. 8:07. Я могу поклясться, что записала 8:10 в своем ежедневнике.
Прекрасно, Чарли. Лучший способ быть вялым противником сверхуспеваемости в свой самый первый день в универе.
Я услышала, как кто-то хихикнул где-то позади меня. Он был хриплым и глубоким, и я почти хотела растаять от этого звука, но решила не делать этого, потому что там было я-не-знаю-сколько-людей, пялившихся на меня, и растаять в лужу из-за чертова смеха было бы ужасно. Конечно, я бы с удовольствием посмотрела, как это делает кто-то другой, но не я. Я была из тех девушек, которые уходят на задний план.
Или, по крайней мере, это то, что я говорила себе ежедневно.
Последний ряд? Отлично. Передний ряд? Слишком большое давление. А у меня уже итак было много всего этого в жизни.
— О… хорошо. Извините, профессор.
Профессор Шаль улыбнулся, морщинки вокруг его глаз обозначились, и он подмигнул. Это немного согрело мое сердце, и я почувствовала себя немного лучше из-за опоздания.
— В первом ряду свободное место, мисс Одед, — он сжал мое плечо, когда я повернулась, занимая последнее место в первом ряду — единственное свободное во всем зале.
Это было похоже на предзнаменование, но я надеялась, что у меня паранойя.
Занятие пролетело в мгновение ока, и вскоре профессор Шаль нас отпустил. Я быстро собрала свои вещи, стараясь ничего не оставить после себя. Я была настолько очарована преподаванием Шаля — он был завораживающим, информативным и искренне интересовался маркетингом, что не заметила, как кто-то положил мне на колени сложенный лист бумаги.
Кто пропустит что-то подобное? Очевидно, я.
Я осмотрела его, едва взяв в руки, готовая отдать человеку, сидящему рядом со мной, он никак не мог быть моим, когда я поняла, что осталась последней, а большинство студентов уже ушли.
Нахмурив брови, я поерзала на своем месте, не решаясь развернуть его. У нас с записками были не самые лучшие отношения.
Переворачивая ее, я обнаружила, что часть чернил того, кто ее написал, просочилась, и это показалось мне почти милым. Должно быть, у него была тяжелая рука.
Я покачала головой. Что я делаю? Делать предположения о ком-то по весу его пишущей руки?
Боже милостивый, мне нужно почаще выходить на улицу. Может быть, мой образ жизни отшельника делает меня странной.
Прочистив горло, я оглянулась через плечо, убеждаясь, что я одна, и встала со своего места. Помахав профессору на прощание, я начала разворачивать записку.
Она была идеально сложена, и когда я прочитала слова, мои глаза выпучились, и я прикрыла рот рукой.
Ты, в некотором роде, великолепна, ты знаешь это? Кстати, отличное эффектное появление.
— В.
  
ТРИ
 
ICE, ICE BABY
 
РИД
Профессор МакКензи хлопнула в ладоши, требуя внимания класса, но, честно говоря, все вокруг меня было приглушено.