Святой (ЛП)

— О, нет! Ник все еще жив. Извини, я не имела в виду, что он умер. Однако какое-то время его задирали, а потом… Его так сильно избили, что ему пришлось сделать операцию, чтобы восстановить часть лица.
— О Боже мой! — Вскрикиваю я, тошнота подступает к моему горлу. — Кто, черт возьми, мог сделать что-то подобное? За что?
Она облизывает губы, выглядя немного нервной.
— Нападение произошло на вечеринке, которую устраивал Сэинт. Все предполагают, что это был он и его друзья, но единственные люди, которые знают наверняка — это Ник. И Брэндон.
— Брэндон?
— Да. Ник ничего не помнит с той ночи, но Брэндон был тем, кто нашел его, отвез в больницу. Я знаю, что он точно в курсе, что произошло, потому что он не может смотреть мне в глаза, когда я спрашиваю его об этом, он труслив, чтобы что-то сказать.
— Так вот почему ты его так сильно ненавидишь?
Она чешет голову и сосредотачивает свое внимание на кирпичной брусчатке под своими дизайнерскими мокасинами.
— Это, и тот факт, что я встречалась с ним в то время и не понимала, насколько дерьмовым человеком он был.
— О, черт.
Она вздыхает и издает хриплый смешок. — Да. О, черт возьми, это именно то, что я говорю всегда.
Я думаю о том, что она сказала, и делаю неглубокий вдох.
— И так… Кажется, что самый вероятный человек, который сделал это с Ником является Сэйнт?
— Да, именно так.
Тупая тяжесть оседает у меня в животе, и я мгновенно наполняюсь отвращением к Сэйнту и к себе. Мне снился этот парень. Вожделея к нему, по крайней мере на подсознательном уровне, несмотря на все то, через что он заставил меня пройти.
Хотя Лони предупреждала меня. Он разрушает жизни .
О чем я только думала? Этот парень-монстр.
Тот факт, что я его желаю, делает меня жалкой.
— Что случилось с Ником? — Я полагаю, что он больше не посещает Ангелвью, если Генри даже ни разу не упомянул о нем при мне.
— Я думаю, он учится на дому в Чикаго до конца средней школы, — говорит Лони, потирая затылок. — Он все еще сильно не в себе с прошлого года, и его врачи думают, что стресс от возвращения в то место, где с ним жестоко обращались, только вызовет дополнительную травму.
— В этом есть смысл.
Я могу только представить, через что он, должно быть, прошёл. Что делает что-то подобное с человеком? Это его ломает. Превращает в ничто, пока он не решит, что он ничего не стоит. Я думаю о несчастном случае. Думаю о боли, которую я оставила в Рейфорте. Думаю о Сэйнте и о том, что он, вероятно, не думает о Нике. Я ненавижу его. Чертовски ненавижу его.
Когда мы с Лони поворачиваемся, чтобы продолжить урок, я знаю, что больше не буду мечтать о нем.
Сэйнт Анжелл, блядь, мертв для меня.
— Эллис! Я слышал, что ты должна была взять у меня в рот. Почему бы тебе не встать на колени и не дать людям то, что они хотят увидеть?
Мой инстинкт говорит мне развернуться и вцепиться в его надменную задницу, но я заставляю себя смотреть вперед. Я решила, что мне придется заняться этим после спортзала, и я мысленно приготовилась к его дерьму. Я только что вышла из женской раздевалки и нисколько не удивлена, обнаружив, что Сэйнт и Гейб ждут меня в коридоре.
Я прохожу мимо них, игнорируя его отвратительную просьбу.
— Кто-то засунул палку тебе в задницу? — огрызается он. Я слышу, как он следует за мной, но не оглядываюсь. — Ты что, оглохла или что-то в этом роде?
— Может быть, она думает, что если будет достаточно сильно верить, ты исчезнешь, — смеется Гейб.
— Заткнись на хрен, — огрызается Сэйнт. Его голос звучит грубо, и я получаю удовлетворение от этого факта.
Внезапно он оказывается прямо рядом со мной, его длинные шаги легко поспевают за моими гораздо более короткими. Я чувствую, как его взгляд обжигает меня, но веду себя так, как будто его не существует, потому что для меня его не существует. Уже нет.
— Ты думаешь, что можешь просто игнорировать меня, да? Он наклоняет голову, и я чувствую его горячее дыхание на своей щеке. Чувствую запах корицы от его жвачки.
 
— Ты не сможешь так легко избавиться от меня, сука. Пока ты существуешь в этом кампусе, ты моя. Не забывай об этом.
Угроза заставляет меня вздрогнуть, и, к моему отвращению, не совсем от страха. Тем не менее, я смотрю прямо перед собой и продолжаю идти. Я не отвечаю, не смотрю. Даже когда он перестает преследовать меня, я остаюсь сильной в своем убеждении игнорировать его.
Я слышу, как Гейб смеется.
— Черт возьми, она горячая штучка, и у нее большие яйца. Никогда раньше не видел, чтобы ты становился невидимым, Анжелл.
— Серьезно, заткнись нахуй, пока я не врезал тебе по чертовой глотке, — рычит Сэйнт.
Обращаясь ко мне, он кричит: — Ты можешь играть в свои игры сколько угодно, Эллис, но ты не сможешь долго игнорировать меня.
Хочешь поспорить, задница ?
Я ухмыляюсь, чувствуя себя так, словно выиграла свою первую битву, когда заворачиваю за угол и оставляю его позади.
Глава 10.
Той ночью, когда я сижу одна в своей комнате в общежитии и занимаюсь, у меня звонит телефон. Я беру трубку, ожидая увидеть имя Карли на своем экране, но замираю, когда вижу номер, которого я не знаю, вместе с текстом, мелькающим на экране.
9:49 вечера: Возьми трубку. Это твоя мама.
Какого хрена Дженн мне звонит?
Я не получала от нее вестей уже несколько месяцев. Во всяком случае, не напрямую. Карли всегда пыталась успокоить меня, говоря, что Дженн рискованно звонить, вот почему она этого не сделала, но я знала, Дженн не позвонила мне, потому что не хотела выходить со мной на связь. Конец истории.
На мгновение я подумываю о том, чтобы проигнорировать вибрацию своего телефона. К сожалению, мое любопытство слишком велико, и на пятом звонке я раздраженно вздыхаю и отвечаю.
— Чего ты хочешь? — Я срываюсь на неё.
— Это такой новый способ приветствия своей мамы? — Голос Дженн проникает через динамик в мои уши как червяк. Ей за тридцать, но голос у нее хриплый от многолетнего курения по крайней мере целой пачки в день и всего остального, что она могла приготовить со своими парнями. Но все же я чувствую странный прилив ностальгии, ненавижу это. Ненавижу хотеть, чтобы ей было не наплевать на меня.
— О, прости, я уверена, что это правильный этикет, когда разговариваешь со своим родителем, который не удосуживался связаться с тобой в течении трех месяцев, — шиплю я в ответ.
— Я была… занята. Ты знаешь это, ты знаешь почему.
Она, как всегда, защищается, и я знаю, что она вот-вот разразится какой-нибудь длинной, бессвязной историей о том, что мир полностью против нее, абсолютно не по ее вине, если я сдамся, то позволю ей погрязнуть в моей жалости к ней.
Но если бы не Дженн, где бы ты была? Голос в моей голове садистски напоминает мне, я откашливаюсь и хмуро смотрю через комнату на ручку двери в ванную.
— Как скажешь, мама, — наконец говорю я. — Ты, очевидно, хотела о чем-то просить?
— Я просто хотела проведать свою малышку и послушать, как у тебя дела в этой твоей модной новой школе?
Чушь.
— Я в порядке. В школе тоже все в порядке.
— Мэл, с тобой трудно.
Мама, ты ведешь себя невыносимо .
— Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? — Спрашиваю я.
Может быть, если я смогу узнать от нее больше подробностей, то смогу понять, чего она на самом деле добивается.
— У тебя появились друзья?
Куча гребаных врагов.
— Парочка, — говорю я, думая об Алондре и Генри.
— Как твои оценки?
Как будто тебе не все равно.
— Семестр недавно начался, ещё рано об этом говорить, но думаю, что пока у меня все хорошо.
— Кого ты там встретила? Кого-нибудь известного, кого я могу знать?
Изо всех сил стараюсь не застонать вслух.
— Никого из знаменитостей, которых ты могла бы знать. Просто кучка богатых детишек с серебряными ложками в задницах.