Святой (ЛП)

Она изумленно смотрит на него. Я вижу, как ее глаза начинают слезиться, и мне почти жаль ее.
— Но, Сэйнт, я…
— Ты можешь идти, Лорел. Сейчас же.
Она вздрагивает от его резкого тона, но не пытается спорить дальше. Повернувшись, она бросает на меня взгляд, полный чистого яда, прежде чем отшатнуться. Я жду, пока не услышу, как за ней закрывается дверь раздевалки, прежде чем начать свою тираду.
— В чем твоя проблема, Анжелл?
Он выглядит невозмутимым из-за моей вспышки гнева, когда садится на скамейку передо мной.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
Его небрежный тон раздражает меня, и я делаю глубокий, очищающий вдох через нос. — С чего ты взял, что имеешь право говорить Гейбу, что не дашь мне разрешения присоединиться к команде по боксу?
— Ты точно знаешь, что я имею право.
Он позволяет своим глазам блуждать вверх и вниз по всему моему телу, медленно, как будто он раздевает меня мысленно прямо здесь и сейчас. Это возбуждает меня, до такой степени, что мое дыхание становится тяжелым, а моя киска сжимается под его горячим взглядом.
Я качаю головой, чтобы развеять похотливый туман, в который он пытается меня заманить.
— Вопреки распространенному мнению, я не твоя игрушка или собственность. Ты не имеешь права указывать мне, что я могу и чего не могу делать!
Он ничего не говорит, чтобы попытаться защититься. Вместо этого он хватает меня за руку и тянет к себе. Я спотыкаюсь, и он тянет меня вниз, так что я сажусь верхом на его колени. Его руки запутались в моих волосах, когда его губы сомкнулись над моим разумом в обжигающем поцелуе. Я хватаюсь за его рубашку спереди, когда его язык вторгается в мой рот, и его руки опускаются, чтобы обхватить мою задницу и прижать меня к нему. Его член становится твердым под моим весом.
Вот ублюдок.
Когда он отстраняется, я на мгновение теряю дар речи и смотрю на него.
Он ухмыляется, и это меня бесит, насколько это сексуально.
— Увидимся вечером, Эллис.
С этими словами он поднимает меня со своих колен, чтобы встать, быстро шлепает меня по заднице, а затем выходит из раздевалки, оставляя меня в замешательстве, разочарованной и возбужденной.
Глава 22.
Я на грани того, чтобы получить оргазм в третий раз примерно за пару часов. Мне больно, но это не мешает Сэйнту набрасываться на меня, как голодному. Его язык безжалостен, когда он ласкает мои складки и клитор, я корчусь, потная, извиваясь в простынях, пытаясь убежать от него и в то же время прижать его ближе.
Мы с Сэйнтом встречаемся уже больше недели. Каждую ночь, когда я иду в бассейн, он появляется, чтобы присмотреть за мной. Иногда он плавает, но большую часть ночей просто сидит. Когда я заканчиваю, он следует за мной в мое общежитие, где мы вместе принимаем душ, а затем проводим следующие несколько часов, нападая друг на друга, как маньяки. На самом деле мы почти не разговариваем, когда мы заканчиваем, он встает, одевается и уходит.
Первые пару дней я не возражала против того, чтобы не разговаривать. В конце концов, легче оставаться отстраненными, если мы не утруждаем себя тем, чтобы узнать друг друга получше. Однако после недели просто чистого секса я начинаю немного волноваться. Мне любопытно узнать о нем больше, об этом прекрасном парне, который мучил меня способами, одновременно прекрасными и уродливыми. Даже если я все еще не уверена, что он мне нравится, я хочу узнать о нем больше.
Мы уже дважды занимались сексом сегодня вечером, и я решила, что он закончил, когда стало ясно, что его член опущен, а я едва была способна двигаться. Он удивил меня, когда толкнул меня на спину и начал неистово целовать, говоря, что ему нужен мой вкус на его языке, прежде чем он уйдет в свою комнату. Теперь я чувствую, как приближается мой оргазм, и я в ужасе, что не переживу его.
Сэйнт протягивает руку и кладет ладонь мне на грудь, пожирая меня. Ущипнув меня за сосок, он заставляет меня рвануться к освобождению, и я начинаю неудержимо дергаться, стонать до боли в горле.
Когда я снова спускаюсь с небес, он поднимает голову и облизывает губы, одаривая меня своей ухмылкой, от которой у меня сводит пальцы на ногах.
 
— Ты в полном беспорядке, Эллис, — дразнит он, его тон хриплый и горячий, подползая, он целует меня в губы. Он делает это каждый раз, потому что ему нравится заставлять меня пробовать себя на вкус. В чем я ему не призналась, так это в том, что втайне мне это тоже нравится.
— Это твоя вина, — выдыхаю я, мое дыхание тяжелое и неглубокое.
— Ты просто не знаешь, когда остановиться, не так ли?
Он качает головой.
— Не тогда, когда дело доходит до этого.
Я прикусываю губу и провожу пальцами по его волосам, и это почти нежный момент. Но он отстраняется и выползает из кровати, чтобы одеться. Вздохнув, я перекатываюсь на бок и наблюдаю за ним, удовлетворение от моего оргазма несколько тускнеет.
Как только он надевает брюки, начиная одевать свою рубашку. Когда он натягивает ее через голову, пряча от меня свой восхитительный торс, я решаю быть смелой.
— Расскажи мне что-нибудь о себе, — прошу я.
Он смотрит на меня, приподнимая одну бровь. — Например, что?
Я пожимаю плечами.
— Что-то настоящее. Я уже знаю много дерьма. Дай мне что-нибудь существенное, чтобы я могла притвориться, что ты человек, а не этот бог, которому клянется твой фан-клуб.
Он смеется над этим. Я обнаружила, что мне нравится смешить его, хотя я никогда не слышала, чтобы он полностью терялся в юморе, как это делают другие люди.
Проводя рукой по своим густым золотистым волосам, он бормочет:
— Что-то настоящее, да?
Опустив руку, он спрашивает: — Почему ты хочешь что-то знать обо мне?
Я перекатываюсь на спину и некоторое время смотрю в потолок своей комнаты, обдумывая, как ему ответить.
— Наверное, я хочу верить, что в тебе есть нечто большее, чем отличный секс и личность мусорного бака?
Он снова смеется, а я прячу улыбку, ложась на живот лицом к нему и подпирая голову руками.
— Да ладно тебе. Дай мне что-нибудь. Это не должно быть чем-то важным.
Он почесывает подбородок, изучая меня несколько мгновений, и я начинаю думать, что он может отклонить мою просьбу. Что мне тогда делать? Перестать с ним спать?
Вероятно, не потому, что все склонны к слабости и ночным ошибкам в суждениях.
Но я все равно надеюсь, что он мне что-нибудь даст.
Несколько мгновений проходят в тишине, и я начинаю думать, что он собирается оставить меня жалеть о своём вопросе.
Затем…
— Я страдаю бессонницей.
Я задерживаю дыхание и оживляюсь.
— Правда?
Его голова двигается вверх-вниз.
— Да. Я могу целыми днями не спать. Это раздражает.
Это ужасно для него, но я так рада, что он рассказывает мне что-то настолько личное о себе. Интересно, кто еще знает? Лорел? Он никогда не остается на ночь со мной, но оставался ли он с ней?
Почему эта мысль вызывает укол ревности, пронзающий мою грудь? Я не завидую их отношениям. Что бы это ни было, я уверена, что это был ядовитый беспорядок.
Но ты можешь ревновать к их близости.
Тупой гребаный внутренний голос.
— Я люблю музыку.
Я таращусь на него. Он говорит мне больше? Я думала, то что он сказал мне про бессонницу, будет максимумом.
— Какой стиль ты любишь? — спрашиваю я.
Он пожимает плечами.
— Я не привередлив. Мне нравятся все стили.
— У тебя есть любимая группа или певица?
— В данный момент? Вероятно, «Сильно Подозреваемый» или «Двадцать Один Пилот».
Я бы не назвала его поклонником ни того, ни другого. Прямо сейчас он сводит меня с ума.
— Любимые песни? — тихо спрашиваю я, и он, кажется, на секунду задумывается об этом, прежде чем почесать затылок.
— Я думаю, «Лидия и язычники». И так-же «никогда не забываю лица». — Этот последний лакомый кусочек произносится тихим голосом, который звучит немного… опасно.
— Я полагаю, что это может быть полезно для тебя, когда ты возглавишь компанию своего отца.