Святой (ЛП)

В первый настоящий день перерыва я просыпаюсь в абсолютной тишине, и это блаженство. Лони и Генри оба вылетели вчера, Сэйнт должен был улететь самолетом в Нью-Йорк, где он проведет каникулы в семейном доме на Манхэттене. Я встаю с кровати и решаю направиться прямо к бассейну. Подойдя к своему комоду, я начинаю рыться в одном из ящиков в поисках купальника, как вдруг мой телефон начинает звонить. Я хмурюсь, гадая, кто мог позвонить мне первым делом утром в первый день каникул.
К моему шоку, на экране мелькает имя Сэйнта.
Я отвечаю озадаченным тоном:
— Алло?
— Спускайся вниз.
Его голос отрывист и оставляет очень мало места для споров.
— А?
— Не заставляй меня повторяться, Эллис.
Сегодня он очень властный. О, хорошо.
— Я думала, ты собираешься в Нью-Йорк?
— Я передумал. А теперь собирай сумку и тащи свою задницу сюда, я устал ждать.
Без дальнейших объяснений он вешает трубку. Я убираю телефон от уха и несколько мгновений смотрю на него, совершенно потерянная. Почему он изменил свое решение о Нью-Йорке? Было ли это просто для того, чтобы проводить больше времени со мной, или что-то новое произошло между ним и его отцом?
Хотя я уверена, что это, вероятно, последний вариант, мысль о том, что он специально останется для меня, заставляет мое сердце трепетать очень глупо. Тряхнув головой, чтобы развеять оцепенение, которое он на меня навел, я без колебаний собираю сумку. Я должна, по крайней мере, послать ему быстрое сообщение: «отвали», просто чтобы сохранить лицо и хотя бы притвориться, что он не может мной командовать, но я этого не делаю.
Мне слишком любопытно, что он запланировал, и я не хочу тратить время на наши обычные игры.
Как только я собралась, я спешу из своего общежития и спускаюсь ко входу в здание. Сразу же заметив гладко выглядящую Теслу на улице. Это должно быть его, и я хмурюсь, удивленная тем, что у него есть электромобиль, так как он обычно ездит по кампусу на своем блестящем "Рейнджровере".
Сэйнт открывает дверцу со стороны водителя и выходит из машины, когда я подхожу.
— Привет, — говорю я, затем вздрагиваю, зная, что это звучит неубедительно.
— Привет, — отвечает он, слегка наклонив подбородок. Его глаза пробегают по всему моему телу, и становится очевидно, что он задумал для нас. Не говоря ни слова, он выхватывает у меня из рук сумку и бросает ее на заднее сиденье.
— Залезай.
Я киваю и обхожу машину, проскальзывая на место пассажира, когда он садится за руль.
— Куда мы направляемся? — спрашиваю я, когда он садится за руль.
— Мой дом. В Малибу.
Мои глаза расширяются.
— Твой дом?
Он кивает, не сводя глаз с дороги. Затем он убирает одну руку с руля и кладет ее мне на голое колено. Не знаю, почему я решила надеть леггинсы вместо джинсов, но подсознательно я надеялась, что они облегчат ему доступ. Боже, я стала слишком легкомысленней, когда дело доходит до Сэйнта. Я даже не пытаюсь больше притворяться, что испытываю угрызения совести по поводу того, чем мы занимаемся вместе.
У меня перехватывает дыхание, когда его рука поднимается выше по моему бедру, его цель ясна. Он не отрывает глаз от дороги, когда обхватывает пальцами пояс моих лосин и стягивает их ровно настолько, чтобы просунуть руку внутрь. Я инстинктивно раздвигаю ноги, когда кончик одного из его пальцев находит мой напрягшийся клитор под трусиками.
— Сэйнт, — бормочу я, мое дыхание хриплое и прерывистое.
— Тебя когда-нибудь трахали пальцем, когда ты мчалась по федеральной трассе?
То, как он спрашивает, так небрежно, как будто это обычное явление в его собственной жизни.
Вероятно, так оно и есть. Он, наверное, все время так поступает с девушками.
Я подавляю эту мысль, не желая думать об этом. Я не собираюсь завидовать Сэйнту и его красочному прошлому.
Его пальцы опускаются на дюйм ниже, и он раздвигает мои складки. Я задыхаюсь и извиваюсь, но его хватка на мне слишком сильна, чтобы вырваться, а его пальцы работают все быстрее и быстрее. Я задыхаюсь, и мне кажется, что его рука движется с той же скоростью, что и его машина. Они синхронизированы, работают вместе, чтобы вытащить меня. Вскоре я переваливаюсь через край и вскрикиваю от облегчения, когда мой оргазм пронзает меня насквозь.
 
Пока я все еще дрожу на своем месте, он вытаскивает руку из моих лосин и засовывает пальцы в рот. Он удовлетворенно мурлычет, и я прикусываю губу, мои бедра сжимаются при виде этого.
— Что ты делаешь? — бормочу я.
Он ухмыляется.
— На что это похоже? Пробую тебя на вкус. Я соскучился по моей маленькой мазохистке.
Даже несмотря на то, что он только что заставил меня кончить, я снова возбуждаюсь, наблюдая. Он такой чертовски самоуверенный, что это должно меня бесить, но все наоборот. Это заводит меня, и я не могу поверить в то, насколько сильно. Я не могу придумать, что ему сказать. Мой разум превратился в кашу. Я не могу соображать, но, к счастью, он подъезжает к ряду высоких ворот.
Опустив окно, он нажимает несколько кнопок на клавиатуре, и ворота распахиваются. Мы едем вперед по извилистой подъездной дорожке к самому великолепному дому, который я когда-либо видела в своей жизни. Это трехэтажный дом в испанском стиле с большими окнами и искусной отделкой из железа по всему фасаду.
У меня отвисает челюсть.
Он подъезжает, чтобы припарковаться перед гаражом на парковке рассчитанной для четырёх машин.
Повернувшись ко мне, он выгибает бровь.
— Ты готова войти?
Я заставляю себя закрыть рот и поворачиваюсь к нему с широко раскрытыми глазами.
— Да
Вот только, по правде говоря, я вообще не думаю, что готова войти в его мир.
Глава 27.
Войдя в дом, я еще больше поражена интерьером, чем внешним видом. Это один из тех домов, о которых люди мечтают и которые показывают по HGTV, но никогда не думают, что у них будет шанс действительно побывать в таком доме в реальной жизни. Высокие потолки сплошь из деревянных досок и открытых балок, а задние стены в основном представляют собой окна, выходящие на пляж и мягко катящиеся изумрудные воды.
Я брожу по огромному фойе, поражаясь тому, как это место похоже на средневековый замок, но с современным воздушным уклоном. Сэйнт проходит мимо меня в просторную гостиную, я следую за ним, потому что, черт возьми, что мне еще остаётся делать?
— Это удивительное место, — бормочу я, окидывая взглядом величественный мраморный камин, возвышающийся над одной из стен комнаты.
— Поверь мне, это не так, — рычит он, опускаясь в кремовое кресло, которое выглядит слишком модным, чтобы сидеть в нем.
Мои брови взлетают почти до линии роста волос.
— Что ты хочешь этим сказать?
Он пожимает плечами. Он не смотрит на меня, что обычно означает, что он не хочет со мной о чем-то говорить. Я осторожно сажусь на край длинного дивана, который по дизайну и изысканности соответствует его креслу.
— Ты ведешь себя странно, Сэйнт. Зачем ты привёз меня сюда?
Он наклоняется вперед в своем кресле, пока его лицо не оказывается в нескольких дюймах от моего. — Разве это не очевидно? Мне было скучно, и я хотел, чтобы моя любимая девочка поиграла со мной.
Я хмуро смотрю на него.
— Я не твоя чертова игрушка.
— Хорошо, Мэл.
Он притягивает мои губы своими, и прежде чем я полностью осознаю, что происходит, он тянет меня с моего места к себе на колени. Я оседлала его, вцепляюсь в его волосы, пока его поцелуй поглощает меня.
— О, Господи Иисусе, Сэйнт. Как ты думаешь, что ты делаешь?
Я вздрагиваю, отрываю свои губы от его и поворачиваю голову, чтобы увидеть пожилую женщину в униформе горничной, наблюдающую за нами из фойе. Сэйнт издает раздраженный рык.
— Черт возьми, Мэрибет, разве ты не видишь, что я занят?
— Да, я вижу, что ты занят, пытаясь заразить эту бедную девочку венерическим заболеванием. Сейчас середина дня, когда вокруг полно людей. Где твое чувство приличия?