Посланец. Переправа

— Теперь пойдешь сам, дальше мне идти нельзя.
Беспалов тут же вернулся в реальность и тихо сказал:
— Завтра приди и скажи, как чувствует себя дочка.
— Отец придет, — сказала она.
— Мне было приятно познакомиться с тобой. — Беспалов опустил голову и сделал шаг в сторону.
— Иди, — сказала Надя.
Она быстро повернулась и, скользнув мимо него, исчезла в темноте. Беспалов ощутил около своего лица только легкое дуновение. Он оглянулся, но за деревьями не было видно ни Нади, ни ее светлой вуальки, покрывавшей голову. Не было слышно шороха ее шагов по сухим листьям. Словно этой женщины никогда не было здесь. Постояв несколько мгновений и настороженно прислушиваясь к каждому звуку, Беспалов направился на свой наблюдательный пост, где его ждали товарищи. Он не рискнул идти напрямую, а двинулся сначала краем леса и только потом стал подниматься к вершине.
Тонкий лунный серпик, блеснув в ущелье, спрятался за вершиной, небо усыпали яркие молчаливые звезды, горный воздух наполнился влагой и сделался гулким. Беспалов поймал себя на том, что услышал шорох своих шагов. Он замер и остановился. Горы научили его предельной осторожности. До тех пор, пока он был с Зелимханом и его дочерью, он находился под их защитой. Сейчас Беспалов мог рассчитывать только на самого себя. Он осмотрелся.
Метрах в трехстах слева на одном уровне с ним светился слабый, пляшущий огонек пастушечьего костра. Наверху четко вырисовывалась неровная линия горного хребта, за которым даже в темноте белели еще более высокие снежные вершины. Скала, у которой был оборудован наблюдательный пункт, выглядела на ее фоне маленьким бугорком. Беспалов взял немного правее, чтобы выйти в стороне. Во-первых, для того, чтобы не учуяли охраняющие овец собаки, а, во-вторых, чтобы со стороны посмотреть за местом засады и другим склоном горы. Он был уверен, что Глебов с Шугаевым тоже смотрят туда, но когда наблюдаешь за одним и тем же местом с разных точек, видишь больше.
Минут пятнадцать он, не шевелясь, лежал на вершине, и вдруг услышал у самого уха голос, от которого по спине пробежали мурашки:
— Ничего не видите, командир?
Это был старший сержант Глебов. Оказывается, он тоже выдвинулся на вершину и вел наблюдение за склонами горы. Глебов, искусно замаскировавшись, уже давно лежал около Беспалова, но тот до сих пор не смог обнаружить его. Это вызывало у старшего сержанта невольную гордость.
— Ничего, — ответил Беспалов, переведя дыхание.
— А мы изнервничались, пока ждали вас, — сказал Глебов и добавил с облегчением: — Хорошо, что все обошлось. Что там, в чеченской деревне?
— Девочка очень серьезно больна. А у них нет даже аспирина.
— Зато вдоволь «калашниковых» и даже гранатометов.
— Вы же знаете, кто им это оставил.
— Знаю, но нам от этого не легче, — сказал Глебов. — У меня такое ощущение, что не сегодня завтра на этой горе появятся духи.
— Откуда оно у вас? — спросил Беспалов.
— Под ложечкой ныть начало. А это самый верный предсказатель.
— Хорошо здесь, — вздохнул Беспалов. — Звезды совсем рядом. Протяни руку — и дотронуться можно.
— Здесь не только руки, но и ноги протянуть ничего не строит, — угрюмо произнес Глебов.
— Ноги нам протягивать нельзя, — философски заметил Беспалов. — Без ног мы через этот перевал не переберемся.
— А что за этим перевалом? — спросил Глебов.
— Дагестан, — ответил Беспалов. — Никогда не был там, но посмотреть хочется.
Утром, когда солнце еще не поднялось над вершиной горы и не обрушило золотистые стрелы в долину, чтобы сжечь скопившуюся там за ночь тьму, Беспалов заметил, как от края леса отделилась маленькая фигурка и неторопливо направилась вверх по склону. В бинокль он разглядел человека, опирающегося на палку, и понял, что это Зелимхан. Поднявшись к отаре и немного поговорив с мальчишками, он отделил от отары одну овцу и погнал ее к вершине.
— Ну, вот и подарок нам, капитан, — обрадовано сказал Глебов. — Внучка, видать, и вправду на поправку пошла. В обед шашлыки жарить будем.
Беспалов не ответил. Он подождал пока старик подойдет к ним, и вышел из засады. Старик тяжело дышал. Опершись на палку, он несколько мгновений молча смотрел в землю, потом поднял голову и произнес:
 
— Аллах послал тебя к нам, солдат. Алия сегодня встала и попросила еды. Сейчас спит. Хорошо спит. Проснется, будет здоровая. Возьми овцу. Это тебе от меня.
Беспалов на несколько мгновений даже растерялся, потом сказал:
— Я плату за добрые дела не беру. Добрые дела за деньги не делаются. Но очень рад, что девочке стало лучше.
— Почему не берешь? — старик нахмурился и опустил голову.
И до Беспалова дошло, что этим отказом он не просто обидел, а до глубины души оскорбил старого человека. В горах свои традиции, здесь от подарка отказываться не принято. Это должны знать не только местные, но и те, кто приходит сюда.
— Мне эту овцу пасти негде, а резать жалко, — сказал Беспалов.
Ответ смутил старика, в его глазах светилась искренняя растерянность. Чтобы замять неловкую ситуацию Беспалов, оглядевшись по сторонам, сказал:
— Овцу же привязать надо, иначе убежит.
Старик достал из кармана длинный сыромятный ремешок, подошел к овце, привязал ее за шею и протянул Беспалову:
— Бери. — И тут же, повернувшись к сверкающему вечным снегом горному хребту, шепотом добавил: — Уходи отсюда. Завтра утром к нам придут люди. Много людей. Тебя убьют и твоих солдат тоже.
— Откуда тебе это известно?
— Я тебе сказал. Твое дело решать, — ответил старик.
— Сколько их будет? — спросил Беспалов.
— Думаю, двести. Не меньше.
— И Шейх с ними? — спросил Беспалов.
Старик поднял голову, посмотрел ему в глаза и ничего не ответил. Долго молчал, сомкнув узкие сухие губы, потом тихо сказал:
— Шейха давно в горах нету. Он свои дела сделал и ушел отсюда.
— Куда ушел?
— В Россию. Он теперь там живет.
— А этих кто ведет? — спросил Беспалов.
— Не знаю. Знаю только, что завтра они будут здесь.
— А если мы их не пустим? Откуда они придут?
— С той стороны. — Старик показал на соседний перевал, за которым находился Дагестан. — Наших там мало. Почти все чужие.
— Спасибо, — сказал Беспалов. — И за овечку тоже.
Когда старик уже повернулся, чтобы уйти, Беспалов спросил:
— А почему ты мне это сказал?
— Если чужие придут, нам всем уходить надо. Вы вертолеты пришлете, наши дома сгорят. Где нам жить после этого? Не надо чужих пускать к нам.
— А своих?
— Свои — дураки. Мы с ними сами разберемся.
Старик заторопился, ноги его заскользили по склону, но вскоре он выпрямился и зашагал к отаре, где мальчишки уже снова разожгли костер. Беспалов долго смотрел ему вслед, переваривая услышанное, и только потом вспомнил, что держит привязанную на ремешок овцу. Куст барбариса раздвинулся, между веток показалась голова Глебова:
— Ведите овечку сюда, товарищ капитан. Я ее у скалы привяжу.
Глебов не скрывал радости от такого подарка. Но у Беспалова на душе никакой радости не было. Двести вооруженных, хорошо обученных боевиков — большая сила. Горы для них — родной дом. Они выросли здесь, знают каждый камень, каждую невидимую для простого глаза тропинку. Беспалов оглянулся, пытаясь отгадать точку, к которой выйдут на перевал боевики, и опустил глаза. Перевал был длинным, хорошо подготовленному человеку не представляло труда перейти его где угодно. Беспалов завел овечку в кусты, передал поводок Глебову и тут же по рации связался с начальником полковой разведки.
— У меня завтра будут гости, — сказал он. — Надо бы хороший обед приготовить, а продуктов на всех не хватит.
— Кто тебе сказал о гостях?
— По инстанции доложили. Вы разве не знаете об этом?
Несколько мгновений полковая разведка молчала, обдумывая донесение, потом Беспалов услышал:
— Через два часа к тебе Илюхин придет. Ты своих с ним оставь, а сам сюда возвращайся. С тобой батя поговорить хочет.