Переплет 13 (ЛП)

При виде нее я почувствовал, как с моих плеч свалился груз.
Моя мать работала в какой-то модной консалтинговой фирме, базирующейся в Лондоне. Она постоянно была в разъездах по работе, и я скучал по ней последние три недели, пока ее не было.
До сих пор не осознал, насколько сильно.
— Привет, мам, — пробормотал я, давая знать о своем присутствии. — Как дела?
— Джонни! — Размахивая деревянной ложкой, зажатой в руке, мама лучезарно улыбнулась мне. — Ты дома. — Бросив ложку на стол, она вытерла руки о фартук, а затем направилась прямиком ко мне. — Иди сюда и позволь мне обнять тебя.
Я приблизился для быстрого объятия, которое превратилось в полное, тридцатисекундное объятие.
— Мам, — усмехнулся я, освобождаясь от ее мертвой хватки. — Я все еще здесь. Расслабься.
— Я так по тебе скучала. — Она неохотно отпустила меня и сделала шаг назад, окидывая меня тем странным материнским взглядом, который она всегда бросала на меня. — Господи, ты подрос на фут.
Я приподнял бровь.
— За три недели?
Мама ответила на мой сарказм хмурым взглядом.
— Не умничай.
— Я всегда умничаю. — я поцеловал ее в щеку, а затем обошел стороной, мой взгляд остановился на горшочке с тушеным мясом. — Я умираю с голоду.
— Ты что-нибудь ел?
— Конечно
— Как следует?
— Всегда.
— Как дела в школе?
— Это школа.
Она не спрашивала о регби. Это всегда были вопросы о таких вещах, как школа, мои друзья, моя домашняя работа, мой день и, Боже, храни меня, мои чувства.
Но никогда регби.
Не то чтобы маме наплевать на мою страсть. Она просто всегда считала своим долгом дать мне понять, что она заботится обо мне в первую очередь.
— А Джерард? — моя мама всегда называла Гибси по имени. — Как у него дела?
— Он так же, как и всегда, — ответил я, накладывая рагу в миску, прежде чем отправиться к кухонному островку. — Папа уже вернулся из Дублина?
Мой отец — адвокат, причем довольно плодовитый, и большую часть своего времени проводит, вращаясь между Корком и своей штаб-квартирой в Дублине. Все зависело от клиента, которого он защищал, и серьезности дела. Но в основном это выглядело так: чем серьезнее преступление, тем дольше поездка.
Рабочие обязательства и графики моих родителей означали, что я проводил много времени один, когда они путешествовали, и это мне нравилось.
До тех пор, пока мне не исполнилось четырнадцать, они приглашали нашу соседку, Мору Рейли, пожить у меня. Но в основном это было просто для того, чтобы она подвозила меня в школу и на тренировки. Я был достаточно взрослым, чтобы стать самостоятельным и достаточно самодостаточным.
Мора все еще заходила, когда моя мама уезжала по делам, но это было больше для уборки и приготовления еды.
После стольких лет такой жизни, не говоря уже о бесконечной свободе, я не думал, что справлюсь с тем, что они будут рядом со мной 24/7.
— Он вернется из Дублина не раньше середины марта, — ответила мама, присоединяясь ко мне. — Я прилетела в Дублин этим утром и пообедала с ним перед поездкой, — объяснила она, прежде чем сесть на стул напротив меня.
— Зачем ты это сделала? Что-то случилось? — спросил я между глотками тушеного мяса. — Ты могла бы остаться с ним на несколько дней.
— Почему ты так думаешь? — мама положила локти на стойку и улыбнулась. — Я хотела увидеть своего ребенка.
Я закатил глаза.
— Я не ребенок, мам.
— Ты мой малыш, — возразила она. — И ты всегда будешь. Мне все равно, если ты вырастешь до семи футов ростом. Ты все еще будешь моим маленьким Джонни.
Господи.
Что я мог сделать с этой женщиной?
Покачав головой, я отложил ложку в сторону и поднес тарелку ко рту, осушив последнюю каплю супа, прежде чем поставить посуду и удовлетворенно вздохнуть.
Никто не готовил так, как моя мама. Ни повара в академии, ни рестораны с едой на вынос в городе.
Женщина родила меня, и у нее была прямая линия к моему животу.
— Я вижу, твои манеры не улучшились, — съязвила мама, неодобрительно нахмурившись.
— Ничего не могу с собой поделать, мам, — ответил я, подмигнув. — Я растущий мальчик.
 
Через несколько секунд я двинулся с места, наполнил свою тарелку и просто встал около плиты, чтобы поесть.
Нет смысла садиться, когда у меня планы по очистке кастрюли.
— Как прошел твой осмотр на прошлой неделе? — спросила она. — Доктор Мерфи доволен тем, как идет твое восстановление?
Не знаю, потому что я не ходил…
Я буркнул пресный ответ, слишком занятый поглощением еды.
— А как насчет докторов в Академии? — она толкнула. — Они не были рады твоему возвращению так скоро?
Опять же, я хмыкнул в ответ, потому что обсуждение этого с моей матерью было обсуждением, без которого я мог бы обойтись сегодня вечером.
Если я совру, она увидит меня насквозь.
Если я скажу ей правду, она запаникует.
В любом случае, если дискуссия продолжится, моя мама начнет настаивать на том, чтобы увидеть мою травму — иначе: мой член и яйца.
И в любом случае, если дискуссия продолжится, я потеряю свое дерьмо и скажу ей «нет».
Тогда она слишком остро отреагирует, позвонит моему отцу и будет плакать о том, что я не показываю ей свои «интимные места» и что ему нужно вернуться домой, чтобы разобраться со мной, потому что я, вероятно, умираю от «гангрены пениса» или какой-то другой ужасной и чрезмерно драматичной болезни.
Отвлечение внимания и избегание темы были ключом к тому, чтобы мама не плакала, а я не травмировался.
— Рад, что ты дома, мам, но я собираюсь подняться в свою комнату и начать делать домашнее задание, — решил я сказать вместо этого. — Пятый год надирает мне задницу. Я на самом деле подумываю о том, чтобы нанять репетитора по ирландскому.
Я добавил эту последнюю часть для дополнительного эффекта. Мне ни для чего не нужны были репетиторы. Я не набирал меньше четверки ни на одном тесте или экзамене с третьего курса.
На самом деле, я мог бы быть тем, кто занимается репетиторством. Я чертовски уверен, что потратил достаточно времени, помогая парням на занятиях по бизнесу и бухгалтерскому учету.
Моя уловка сработала и отвлекла внимание матери от моих болезней и моего образования.
— О, милый, все в порядке, — быстро объявила она успокаивающим тоном. — Я горжусь тобой за то, что ты достаточно храбр, чтобы признать, что у тебя есть проблемы. Я сделаю несколько звонков утром, чтобы узнать, кто сможет позаниматься с тобой.
— Да, это хорошая идея, — согласился я с торжественным кивком.
Вытянув руки над головой, я заставил себя зевнуть.
— Ты выглядишь вымотанным, любимый, — оценила моя мама, ее карие глаза были полны сочувствия. — Почему бы тебе не лечь пораньше, а я напишу тебе записку от домашнего задания?
— Спасибо, мам, я очень устал.
Я подошел и поцеловал ее в щеку, а затем выскочил из кухни, прежде чем она успела бы вспомнить свой предыдущий вопрос.
— О, и пока я не забыла, — крикнула она, останавливая меня на полпути. — В понедельник через две недели нужно будет отвезти машину в автомобильный сервис. Это самая ближайшая дата, которую мне удалось получить. Так что я подвезу тебя до школы, а потом мы заберем твою машину.
— Ах, черт, — проворчал я, поворачиваясь в дверях, чтобы посмотреть ей в лицо.
— Что?
— У меня занятия каждый вечер в течение следующего месяца. — Разочарованно выдохнув, я потер лоб. — Мне нужна моя машина, мам. — Я посмотрел на нее с надеждой, прежде чем добавить: — Если только ты не хочешь высадить меня и забрать из клиники — или одолжить мне джип?
— Одно пропущенное занятие тебя не убьет, — ровным тоном ответила мама.
Нет, вероятно, этого не случилось бы, если бы я не пропустил сегодняшнее из-за Шэннон.
— Кроме того, — продолжила мама. — Я улетаю обратно в Лондон на следующий день после этого, и я хотела провести с тобой как можно больше времени, прежде чем уеду.