Западня. Ты будешь моей! (СИ)

Таня следила взглядом за движением этой коробочки по комнате.
Соколов подошел к ней и встал очень близко, Таня почувствовала его одеколон так резко, как будто он вылил его на себя прямо перед входом в номер. Приподнял ее подбородок и посмотрел в глаза. Он был так занят своей идеей с подарком, что даже не заметил, что за ужас творился в ее глазах сейчас.
— Мне кажется, нам стоит перестать постоянно ссориться, — Юра говорил очень тихо, голос был мягким. — Я со своей стороны обещаю быть более внимательным. Только сегодня понял, что даже ничего тебе не дарил!
— Ну кроме пары сердечных приступов и нервных срывов, ты хотел сказать! — она пыталась из всех сил улыбаться.
— Таня, тссс!
Она замолкла.
Соколов поставил коробочку ей на ладонь.
Таня открыла дрожащими руками. Ее ослепил блеск камней. Серьги с белыми камнями, которые переливались под светом.
— Только не говори, что это все бриллианты, иначе, мне страшно будет в них ходить! — она проводила по ним подушечкой пальца.
— Носить их и правда надо аккуратно, и не оставляй без присмотра.
— Юра!…. — она посмотрела на его лицо, которое ждало обратной реакции, а сама представляла себя, горящей в аду. Таня ели сдерживала слезы.
Не из-за подарка. Нет.
Из-за того, что почувствовала, что ошиблась и испугалась этого!
— Спасибо! — прошептала она, пытаясь вытащить сережку из коробочки.
— Ты чего?! Почему у тебя так дрожат руки?! Ты, что подарки никогда не получала? — веселился тот, как мальчишка. Он увидел то, что хотел, слезы собирающиеся в глазах Тани. Но только он не знал причину.
Соколов взял коробочку в руки и достал Тане серьги, она подошла к зеркалу и обернулась к нему уже в них.
— Они великолепны! Спасибо!
— Подожди, у нас там бутылка шампанского была! Выпьем за примирение! Ты же ее не выпила? — явно пытаясь ее подцепить, произнес он медленно.
Таня же просто закатила глаза в ответ.
Она смотрела в зеркало. Не на шикарные серьги с бриллиантами, украшающие ее.
Таня смотрела себе в глаза! Ее глаза блестели, а щеки горели. Она смотрела то на себя, то в сторону того устройства среди книг. И хотелось закричать! Закричать и убежать отсюда! И стук ее сердца, как секундомер, отмечающий начало старта.
— Таня, что не так? — Юрий стоял позади нее и, видимо, поймал-таки ее взгляд.
Она резко повернулась к нему лицом, успев натянуть улыбку:
— Это неожиданно. Тем более, для тебя! Ты вообще сегодня какой-то веселый.
— Ну ты же сказала, что я не умею показывать свои эмоции, вот, учусь! Тем более, сегодня есть шикарный повод! Очень хороший, Таня! — он стал открывать бутылку, подмигнув ей.
Она смотрела на него и на полки с книгами, все тело дрожало, напряжение настолько нарастало, что Таня не понимала, как ей с этим справиться.
Только Соколов открыл бутылку и разлил игристое вино по бокалам, как у него зазвонил телефон. Он протянул к нему руку, но Таня вцепилась в него.
Ее всю трясло, она держала руку Юры мертвой хваткой с ужасом смотря ему в глаза. Допустить, чтобы ее роковая ошибка разрослась в неисправимую, она не могла. Надо было действовать! Сейчас!
— Таня, что? Мне звонят! — он пытался отодвинуть ее.
Она мотала головой, что не надо брать трубку, она показывала жестами, чтобы он молчал. Юрий же в полном смятении уставился на нее.
— Что происходит, черт побери!
Таня в полной панике пыталась что-то придумать, громко произнеся на всю комнату:
— Да, я облилась вином, милый! Надо сходить в ванную оттереть пятно, — она даже не понимала, что именно говорила.
Телефон Соколова перестал звонить, он взял его в руки, так как Таня наконец-то оторвалась от него. Она быстро добежала до своего телефона и напечатала на экране:
«Прослушка».
И показала ему.
Таня видела, как заливаются кровью глаза напротив, как заходили вены у него на шее, он молча оборачивался по комнате, осматривая все вокруг.
Уставился на нее с вопросом, она указала в сторону полок рукой.
Тот кивнул.
— Я тебе сейчас помогу, — произнес Юра громко.
А сам шел к ней, во взгляде было столько злости, что Таня попятилась назад, пока не уперлась в стену и не сползла по ней на пол беззвучно рыдая. Слезы хлынули одномоментно, просто выливались из ее глаз.
 
— Прости, прости! — шептала она.
Соколов затащил ее за руку в ванную, прямо волоча по полу, потому что Таня отказывалась вставать и упиралась. Она продолжала беззвучно рыдать.
Он включил воду в раковине и душе и присел на корточки напротив нее, просто уничтожая взглядом.
— Прости, прости! — шептала сквозь слезы Таня.
«Рижский» — написал он на экране телефона и показал ей.
Таня закивала головой.
«Когда?»
Она взяла его телефон, но руки настолько дрожали, что печатать она просто не могла. Таня прошептала ему на ухо.
— Сейчас. До твоего прихода.
Он смотрел на нее с вопросом.
— Да, я, — и слезы хлынули с новой силой.
Прошло всего минута и она увидела, что его ожесточенное лицо стало меняться, Юрий успокаивался, обдумывая что-то в голове. По взгляду он был далеко отсюда, весь в своих мыслях.
Встал, выключил везде воду, открыв дверь ванной комнаты, произнес громко:
— Таня, ну сколько можно, давай уже собирайся, у нас забронирован столик! — Соколов не смотрел даже на нее: — Ну давай уже!
Он прошел по комнате, нашел свой пиджак, оделся и залпом выпил бокал вина.
Таня пыталась изо всех сил успокоиться и привести себя в порядок. Сделать лицо приличным уже не получалось, но она вытерла растекшуюся тушь под глазами. Взяла сумку с телефоном и подошла к ожидавшему уже ее у выхода Юре.
В лифте они ехали молча, Таня не в силах была поднять на него глаза, она смотрела в пол. Выйдя из отеля, они сели в его мерседес, ожидавший их у входа. Юра только передал ей в руки свой телефон, на экране которого было написано:
«Автомобиль?»
Таня отрицательно замотала головой.
Сначала Соколов постоянно кому-то звонил, она даже не слышала и не могла вникнуть в беседу, перед ней сейчас был белый шум, ужас, страх, а потом, вдруг резко, волна облегчения, от которой она просто обмякла в кожаном сиденье. Ничего не произошло, Юра ни о чем не успел сказать в номере, она смогла это предотвратить, все хорошо.
Тане казалось, что она сейчас просто отключится и уснет.
— Таня, с тобой все нормально? Таня! Ты меня слышишь? — она видела только размытую фигуру перед собой и голос, где-то очень далеко.
А потом, только темноту.
***
— Ничего страшного, такое бывает и от переутомления. Я, конечно, еще раз все проверю, но сомневаюсь, что она беременна, только, если ранний срок, — доктор повторял уже не первый раз.
— Я бы хотел, чтобы вы все проверили! Хорошо? — фигура Соколова нависала над ним.
— А вы не ссорились вечером, она выглядит заплаканной. Может она понервничала? — приподнял бровь доктор.
Ответа долго не было.
— Да, такое возможно, — он сразу отвел взгляд в сторону палаты, где лежала Таня.
Заглянув внутрь, он обнаружил ее сползающей с больничной койки. Бледная, слабая, с растрепанными волосами и взглядом в никуда. Ей вкололи хорошую дозу успокоительного, чтобы унять ее истерику, когда она очнулась.
Через секунду он был рядом.
— Тебе сказали лежать, что тут непонятного?! — при виде ее у Юрия все сжималось внутри, и от злости и раздражения на нее, и от жалости, видя, как ей тяжело поднять собственную руку.
Он, конечно, все понял, когда пелена гнева сошла. Таня хотела его предупредить, она так впилась в его руку, смотрела на него с таким страхом во взгляде. Она, черт побери, защищала его.
Но она пошла на сговор с ним. От этого закипала кровь внутри, как только он представлял их вместе, стоящих рядом и обсуждающих план против него. В его представлении они улыбаются и посмеиваются над ним. А еще Рижский дотрагивается до ее спины. От этих мыслей у него немели челюсти и кулаки.