Неоновые боги

–Да,– просто отвечает он.
–Она грозится заморить их голодом.
–Да.– Он не отводит глаз, алишь отвечает мне счестностью, которую япотребовала.
Яжду, но он не говорит больше ничего. Ясно, что это конец всему. Конечно, мы не сможем идальше следовать этому плану, раз пострадает так много людей. Барьер, который отделяет Олимп от остального мира, слишком силен, илюди не смогут выбраться отсюда за продовольствием. Не говоря уже отом, что часть роли Деметры заключается впереговорах овыгодных ценах иобеспечении всем доступа кресурсам для сбалансированного питания независимо от дохода. Без поставок этих припасов люди будут голодать.
Не могу поверить, что она так поступит, но моя мать никогда не блефует.
Яделаю медленный вдох.
–Значит, ядолжна вернуться.
–Аты хочешь?
Яиздаю тихий, беспомощный смешок.
–Ирония, если можно так выразиться, заключается втом, что нас сматерью объединяет только то, что мы обе сосредоточены на ближайшем будущем. Яхочу лишь вырваться отсюда ипонять, кто я,кроме как одна из дочерей Деметры. Кем бы ястала, если бы мне не нужно было играть определенную роль, чтобы выжить?
–Персефона…
Но яне слушаю.
–Наверное, оттого ястановлюсь такой же эгоистичной, как она? Мы обе хотим того, чего хотим, инам плевать, кому еще придется за это расплачиваться.– Ямотаю головой.– Нет. Яне стану этого делать. Яне позволю твоим людям пострадать ради моей свободы.
–Персефона.– Аид сокращает разделяющее нас расстояние инежно, но твердо берет меня за плечи.– Ты хочешь вернуться?
Яне могу ему лгать.
–Нет, но яне знаю, как…
Он кивает, будто яответила не только на этот вопрос.
–Значит, не вернешься.
–Что? Ты сказал, что…
–Ты думаешь, янастолько наивен, что доверю Тринадцати здоровье иблагополучие своих людей? Мы всегда были вшаге от того, чтобы вывести кого-то из них из себя иучинить беспорядок.– Его губы подрагивают, но глаза остаются холодными.– Мои люди не будут голодать. Унас предостаточно ресурсов. На какое-то время ситуация может стать некомфортной, но никому не будет причинен непоправимый вред.
Что?
–Откуда ты берешь припасы?
–Унас сТритоном есть нелегальная договоренность.– Аид не удивлен, не зол, не испытывает ни одной из тех эмоций, что сейчас кружат во мне. Он даже не взволнован.
Потрясения продолжают меня настигать.
–Ты… ты вел переговоры сглавным помощником Посейдона, чтобы обмануть Тринадцать. Как долго это продолжается?
–Стех пор, как принял титул всемнадцать лет.– Он смотрит мне вглаза.– Ялучше других знаю, что нельзя полагаться на расположение Тринадцати. Это был лишь вопрос времени, когда кто-то из них попытается использовать моих людей, чтобы навредить мне.
Япо-новому смотрю на него. Этот человек… Боги, он еще сложнее, чем ядумала. Настоящий лидер.
–Ты знал, что это может случиться, когда согласился помочь мне.
–Язнал, что это вполне вероятно.– Аид поднимает руки и,обхватив мое лицо ладонями, гладит большими пальцами скулы.– Уже очень давно ядал себе слово, что больше никогда не позволю ублюдкам из верхнего города причинить вред тому, что принадлежит мне. Они мало что могут сделать, разве что развязать войну, которая сильно повлияет на происходящее здесь.
Каково было бы, если бы Аид правил Олимпом вместо Зевса? Яструдом могу представить такой вариант. Аиду действительно не все равно.
Яцелую его, не успев даже осознать, что хочу это сделать. Никакого плана, никаких уловок, ничего, кроме желания показать ему… Ядаже не знаю. Что-то. То, что не могу выразить словами. На миг он замирает, апотом опускает руки мне на бедра иприжимает ксебе. Целует меня вответ стем же неистовством, которое вскипает вмоей груди. Чувством, граничащим сотчаянием или чем-то еще более сложным.
Яотстраняюсь, чтобы сказать:
–Ты нужен мне.
Он уже подталкивает меня ккровати. Аид опускает взгляд на мое почти обнаженное тело ииздает рык.
–Яхочу видеть тебя голой.
–Надеюсь, ты готов подождать.
–Не готов.– Он сует руку вкарман пиджака идостает небольшой нож.– Не двигайся.
Язамираю. Задерживаю дыхание, когда он просовывает лезвие между моей кожей ипервой бретелью. Оно на удивление теплое, скорее всего от того, чтобы было рядом сего телом. Бретель легко поддается острому лезвию ножа. Апотом еще одна, иеще, иеще, пока яне оказываюсь полностью обнаженной перед ним. Сложив нож, Аид делает шаг назад иоглядывает меня сголовы до ног иобратно.
–Так лучше.
Затем подходит квыключателю игасит свет, не обращая внимания на мой безмолвный протест. Яхочу видеть. Аид проходит мимо меня кокну ираздвигает тяжелые шторы. Мои глаза быстро привыкают, ияпонимаю, что могу видеть хотя бы что-то. Огни города заливают комнату приглушенным неоновым светом.
Аид раздевается, подходя ко мне. Снимает пиджак ирубашку. Ботинки ибрюки. Останавливается впаре метров от меня, ияневольно тянусь кнему. Пусть он дарит мне вид, который яжажду, но мне нужно нечто еще более важное– прикосновение его кожи кмоей.
Вот только он перехватывает мою руку, пока яне успела коснуться его груди, иопускает себе на шею. Приблизившись, он прижимается грудью кмоей груди. Ясмутно ощущаю, будто моей кожи касаются его шрамы, но Аид целует меня снова, иязабываю обо всем, кроме желания ощутить его всебе как можно скорее.
Он приподнимает меня, ияобхватываю его ногами. Вэтом положении его член оказывается почти там, где мне нужно, но Аид отодвигается, пока яне лишилась рассудка ине попыталась этим воспользоваться. Мое желание– всепоглощающее чувство, которое нарастало стех пор, как явпервые его увидела. Одно дело заняться сексом перед толпой, но это едва сняло напряжение. То был вопрос репутации. Аэто для нас.
Аид подходит ккровати ивзбирается на нее. Берет меня за руки иподнимает их кизголовью.
–Держи их здесь.
–Аид.– Язадыхаюсь, будто пробежала огромное расстояние.– Прошу. Яхочу прикоснуться ктебе.
–Держи свои руки здесь,– повторяет он исжимает мои запястья.
Ему не нужно повторять. Яитак киваю. Готова на все, лишь бы это продолжалось, лишь бы этот момент не заканчивался.
–Хорошо.
Аид встает на колени между моих разведенных ног. Его грудь скрыта втени, но уменя такое чувство, что, благодаря струящемуся сквозь окна свету, он отчетливо видит все мое тело. Обхватывает мою грудь ладонью, но вскоре спускается вниз и,не смыкая губ, целует чувствительное местечко под пупком. Апотом оказывается умоего лона. Ячувствую его судорожное дыхание на клиторе, словно он взволнован происходящим не меньше меня. Возможно, даже сильнее.