Ученица Хозяина Топи (СИ)

— Ивушки вы, ивушки,
Деревца зеленые,
Что же вы наделали?
На любовь ответили!
У крыльца высокого
Встретила я сокола,
Встретила-поверила,
На любовь ответила.
Лодочка качается,
К берегу причалится,
К берегу причалится,
А любовь кончается.
Ивушки вы, ивушки,
Деревца зеленые,
Что же вы наделали?
На любовь ответили! (*прим. автора — русская народная песня) — и так ладно голоса девчоночьи звучали, звонко, точно колокольчики, чистенько так. Не по возрасту, конечно, им та песня была, но уж что знали. Вешка вот той песни прежде не слыхивала, но мелодия по нраву пришлась, красивая, размеренная. За душу взяло.
— А еще чего знаете? — спросила порывисто, да только девчушки и рады, переглянулись, да давай частушки распевать.
К тому моменту, как Лесьяр воротился, в избе хохот стоял — окна дрожали.
— На горе стоит избушка,
Красной глиной мазана…
Там живет Баба-Яга,
За ногу привязана.
Магик так и встал в дверях, опешив.
— Я вам дам «за ногу привязана»! — Ягишна попыталась Веде полотенцем поддать, да та за Калинку спряталась, ту наподобие щита выставив.
— Так разве ж то я придумала, бабушка? Это народное творчество! — оправдывается, а сама хохочет.
Вешка вон и вовсе едва не под стол со смеху сползала. Даже Анисья посмеивалась, струны гуслей в руках перебирая. Оказалось, что та играть чутка умеет, а с музыкальным сопровождением поется веселее.
— Так ты подойди ко мне, милая, я тебе расскажу, что такое народное творчество, — не унималась Яга, хотя сама с лавки встать и не порывалась, — хворостину токмо прихвати с собой.
— Бабушка, ну чего ты, — Тася вот на пол рядом с Ягой присела, голову у той на коленях прикладывая.
— Чего-чего, ой хитровки! — А у самой в уголках глаз смешливые морщинки собрались, а пальцы потянулись косу девичью переплести.
— Смотрю, не скучали здесь без нас, — с улыбкой подытожил магик увиденную сценку. Непривычно было ему заходить в дом, людей полный. Ребятня, Яга, теперь вот Анисья и Веша в этом кругу затесались… Лесьяр сюда наведывался, когда на болотах совсем невмоготу становилось. Ягишна никогда лишних вопросов не задавала, поучать не пыталась, просто принимала, как давнего друга, а магик к ней с уважением за то относился и доброту ценил. И хоть и велено было с болот отлучаться только ежели случится что во вверенных ему негласно землях, али по крайнему случаю, так коли тоска тебя снедает, разве то не край? Признаться, правда, в последние пару недель куда как менее одиноко стало. Даже башня словно новой жизнью задышала. Со стен совсем вся сырость ушла, в каждой комнате почти очаг появился. Не скрипели двери, вода горячая завсегда в трубах стояла, а сквозняки и подавно пропали. Даже плесень снаружи и та сошла, точно камень ее с себя стряхнул. Словно бы Весенья вкруг себя все жизнью напитала, вот и Лесьяр взбодрился, а на девчушку эту бойкую без улыбки и вовсе смотреть сложно стало, особенно когда та сама до слез да так заразительнго хохочет.
— Да, чай, не горевали, — усмехнулась ведьма, глазом прозорливым магика оглядывая, — с легким паром, Лесьярушка.
Следом и мальчишки в дом подтянулись. Пропаренных усадили за стол — взвары распивать, да с вареньем малиновым.
— Ну, тепереча и вы без нас не скучайте, — велела Яга, вперед всех из дому выходя.
— Не заскучаем, бабушка, — Илья уже карты успел достать, — мне еще с дядькой отыграться надобно за прошлый раз.
— Уверен, что потянешь? — фыркнул магик, — или опять дубовыми листьями расплатишься?
Чем тот разговор закончился, Вешка уже не слышала, вышла из дому.
Встала на пороге, лесной воздух полной грудью вдыхая. Уж тьма ночная на округу опустилась, за частоколом не видать ничегошеньки, хоть глаз коли. По двору же светильники были расставлены со светляками магическими, тени причудливые отбрасывающие.
 
— Зеркало то взяли? — напоследок окликнула Ягишна, на что Таська тем потрясла — небольшое, на ручке в резной деревянный узор убранное, зеркальце было с две ладони.
— Вы ступайте, а я здесь немного постою, — отозвалась Веша, когда Анисья ее за рукав потянула. Немка кивнула и поспешила следом за девочками и бабушкой к бане. Веська рада была, что той здесь по душе пришлось. И не скажешь, что только сегодня заявилась, с девчонками вот ведет себя, точно знает, как надо, а те, беззлобные, и рады новую душу принять.
Вдалеке сова ухнула, ей в ответ кто-то клекотом отозвался. Ветер шелестом пробежался по кронам деревьев, а после устремился в небо, разгоняя пушистые тучки. Луна высветила серебристыми лучами двор, лизнула макушки сосен и берез, блеснула искрами на иголках елей.
— Не замерзнешь? — голос бархатный снова подскочить заставил.
— Что же ты так подкрадываешься извечно, Лесьяр? — ладонь к груди прижав, да дыша часто, Веша на него через плечо покосилась. — Так до приступа доведешь однажды.
Тот в ответ хмыкнул, да встал рядом, на перила крыльца локтями опершись, в небо взгляд устремил. Лучики лунные и в его волосах тут же играться взялись, серебристыми бликами с пряди на прядь перескакивая.
— Не замерзну, — отозвалась Веша запоздало, едва слышно, чем только взгляд магика к себе притянула, — ты ж вроде с мальчишками играть собирался? — а тему перевела поспешно, на что Хозяин только губы в улыбке растянул.
— Так я из игры вышел почти сразу, вот решил подышать отойти. А ты что, против?
Покачала головой.
— Стой, коли хочется, — и сама на перила облокотилась. А взгляд так и тянуло к нему обратить, поглядеть еще, как глаза его желтым огнем в ночном мраке светятся и как в них луна отражается.
— Весенья? — позвал тихо, теперь то уж что противиться порыву собственному? Голову повернула, губу невольно закусив от нервозности, сама не понимая, чего распереживалась.
А он смотрел в упор, странно так, точно в голову ей хотел забраться. От взгляда того проникновенного все внутри в тугой узел закручивалось, да только то не от источника было, как прежде, а иное что-то. Задышала глубоко, в груди совсем отяжелело, в ребрах тесно сделалось. А Лесьяр к ней шагнул, а после еще раз, совсем между ними пространства не оставляя. Одной рукой сбоку от нее на перила оперся, выход перекрывая, а другую медленно поднял, взглядом лицо неспешно ее очерчивает. Пальцами за подбородок девичий невесомо взялся, голову к себе поворачивая. А Веша стоит, ни жива, ни мертва, дыханье затаила. В глазах широко распахнутых перед ним целый ураган мечется — что он дальше сделает? И не убегает ведь. Лесьяр же каждую ее черточку впитывал, не в силах то прекратить. Округлый овал лица в обрамлении медвяных волос, черты ее довольно милые, да только не в них дело. А в том, как держалась перед ним, кулачки сжав, да в струнку вытянувшись. Как реснички подрагивали, а во взгляде, который, он мог поспорить, Веша и под страхом смерти от опасности не отведет, словно вызов ему читался. Мелкая, ростом не высока, на голову его ниже, что едва ли не нависать над ней приходится, а бойкая, точно птичка лесная. И губы свои извечно кусает. Не мог он больше на то любоваться. Провел большим пальцем по нижней, из стиснутых зубов вытягивая, хорошо еще не прокусила.
Вешку от такого касания точно током пробило, выдохнула. Отшагнула бы испуганно, так в кольце рук его очутилась, под поясницу поручень подпирает.
— Лесьяр? — спросила, а сама и не знает о чем.
Магик же на нее все страньше смотрел, желтизна глаз ярче разгоралась, а прочий свет кругом померк словно. Темнота окутала их обоих плотным покрывалом, только они вдвоем здесь и остались, само время замерло.