Ученица Хозяина Топи (СИ)
И выглядело покамест все чинно да благородно. Аккурат при дворе человеческом. Танцы вот выводили всяческие, ножками да ручками престранные пируэты вырисовывая. Веся тех па не знала, как, по всей видимости, и Миланья, потому они уж слегка скучающе на то показное веселье глазели. Впрочем, не они одни. Среди танцевавших лишь высшая нечисть замечалась, а кто попроще, да послабже — созерцали. Зато немало нового от подружниц узнала Веська. Те охотно рассказывали, кто есть кто, да мимоходом наряды обсуждали.
— Вон ту кикимору видишь? — Литка указала на гурьбу хихикающих зеленовласок, — у той, что носа нет почти. Это она сызнова мазью пользовалась видать. Потом как-нибудь надобно тебе ее без мази показать, — русалки рассмеялись.
— А что не так?
— Так она нос свой чем только свести не пыталась. Доигралась до того, что оный раза в три больше сделался. Вот она теперь и хитрит, стало быть, хочет из Нави себе покровителя заранее прикормить, а те на красоту падки.
Веся снова с сомнением поглядела на зеленокожих девиц. По ее мнению, они и так совсем не страшны были. Отличались, конечно, от людей обычных, а красотой той же Милаше явно уступали, но чтоб нос ради покровителя менять, такое Веська не понимала. Да и кто здесь покровители? На людей то из свиты Коща всего несколько походили. И те, как оказалось — вурдалаки. Веся сразу обозначила, что не желает к тем близенько приближаться. Издалека поглядела — и буде. И так на празднество пришла.
— Погоди чуточку, скоро наш черед настанет, — рассмеялась Миланья, когда Весенья зевнула с явно скучающим видом на пируэты поглядывая.
— А что будет? — тут же взбодрилась ведунья, закидывая в рот очередную ягодку в сахарной пудре.
— Увидишь, — красноречиво откликнулась Миланья.
Дожидаться долго не привелось. Едва солнце схоронилось за горизонтом, музыка свое журчащее звучание переменять стала, переделываясь под иные мотивы — бойкие, пылкие, до самой души пробиравшие. Веся и не заметила, как пританцовывать стала.
— Наша ты, Весенья, — хихикнула Мита, на то глядя, — как есть наша! Чувствуешь уже?
Растолковывать не пришлось, кивнула ведунья. Огонь в самом нутре зарождаться стал. А вместе с тем здесь и там принялись разжигать костры. А в самом центре поляны вмиг соорудили один большой, огромный даже. Как пламя магией подпалили, то взвилось, казалось, до самого неба, багряным своим светом всю округу затмевая.
— На-ка, выпей, — Миланья Весе деревянную чашу в руки сунула.
— А что там? — запах напиток имел медвяный, точно с летнего луга собранный.
— Болотная медовуха, не боись, не отравлю, — подначила ее Милаша и сама из такой же чаши хлебнула, глазами на подружку сверкая.
Веся еще помялась секундочку, а потом все ж решила осмелиться. Вряд ли Милаша зла ей желает.
Первый глоток горло обжег, точно самого солнца вобрала, закашлялась даже, но тут такое тепло сладостное по телу растеклось, что Веся и остальное допила.
— А теперь идем! — русалки подхватили ее под руки, вкруг костра уж танцевали вовсю, кому как хотелось.
Они втроем вбежали в череду веселящихся, музыка захватила, пронизала каждым голосом свиристели. К зазвонистым струнам гуслей пришли на подмогу гремящие размеренные барабаны. Звучащие в унисон самому сердцу, ритм подхватил и понес в обход костра вслед за блестевшими хмельными глазами русалками. Шаг, шажок, оборотиться вкруг себя, ладошками к искрам костра потягиваясь, чтобы после в порыве за подружками помчаться и уж с ними друг друга руками ворожить. Юбки вихрями вокруг ног стройных взвивались, обрисовывая станы ладные.
Милаша потянулась к Веськиным волосам, растрепала их, а после в щеку чмокнула, рассмеялась.
— Вот оно, веселье наше, так мы гостей привечаем!
И среди танцевавших все чаще подмечать стала Вешка пришлых из Нави. Вкруг огнищ танцующие сбиваться стали в группки, да растягивались к кострам поменьше, где опять вино пили, хохотали, через пламя прыгали да танцевали без устали.
Веська уж чуяла, что жарко ей теперича не от одного вина, но и от плясок этаких. Ритм музыки ж давать свободу не жаждал, и вот она уж дышала тяжко совсем, руки вовсе свинцовые сделались, но все ж к огню, да за искрами в небосвод взлетавшими тянулись. Костер и сам ворожил, ласковыми рыжими лентами манил, обещал ото всех отгородить, да негой укутать. Зачем ей тот магик, когда вот он — жар костра. Перед ним ничего доказывать не надобно. Без затей все, никаких сердечных терзаний, лишь обещание долгожданного тепла.
Перед глазами перемешалось все. Лица окрест чьи-то чужие мельтешили. Хотела Милашу кликнуть, вроде заприметила ту в гурьбе, в объятиях водяного с очами прикрытыми танцевавшую, да голос не подчинился. А танец на новый виток поспешил, барабаны темп ускорили, и вот уж ее кто-то за запястья в хоровод потянул. И в ритме том совсем несущественно стало, что ноги точно чужие да ватные. Хотелось токмо музыкой той услаждаться, да самой жаром костра стать.
Вот он недалече совсем, ласковый такой, жадный и манящий. И так просто сделать шаг вперед. Чего другие прыгают над ним, дразнятся, когда можно прямо в оный кинуться, да позволить поглотить себя?
Кто-то ухватил поперек стана, сдавил, точно тисками, с горячему телу припирая. Голос недобрый на самое ухо выговаривал что-то, да только лишь Веся не разбирала ничегошеньки. Токмо к пламени тянулась, не уразумевая, отчего ее от него оттаскивают.
Глава 33
— Весенья! — Лесьяр встряхнул девицу, перед собой за плечи удерживая. Взглядом грозным до самых глубин девичьей души пронзая глазами своими желтущими, точно прожечь намеревался.
— Лесьяр? — сумев-таки более-менее в себя воротиться, Веша на магика уставилась с откровенным удивлением. Очи девичьи тотчас в панике заметались. Куда бежать? Кого кричать? Учитель-то ее явно в ярости пребывал. Ох, достанется ей по первое число. Может дурочкой прикинуться?
— Я тебе где сказал сидеть?! — и прямо к лицу ее склонился, отчего дыхание горячее самих ее губ коснулось. Волна жара оттого по телу прошлась, и взором туманным Веська на яростно искаженный рот уставилась. Магик тотчас заприметил, куда девичьи очи глядят, сам непроизвольно взором ее обвел наново, отмечая, как необыкновенно хороша она нынче. На фоне пляшущего пламени, раскрасневшаяся, со свободно спадающими по плечам локонами, в платье этом, что так невероятно силуэт обрисовывает.
Зубы стиснул недовольно, скрипнул даже, да к себе ее прижал, утыкая лицом куда-то в складки своего балахона.
Веша оттого, казалось, совсем захмелела. Вдохнула его запах, кострами пропитанный, глаза едва не закатив. Теплый, вкусный, ну настоящий дурман этот магик. А она, дурочка, хмеля налакалась, как, вот скажите, теперь реакции свои по нему прятать?
— Хозяин! — Лесьяр даже вздрогнул, когда позади князь возник да кликнул его, — гляжу, дева эта тебе знакома?
Магик насилу воздержался, чтоб не выбраниться, но все ж неспешно поворотился, натянув на лицо приветливо — обходительно выражение.
— Знакома, князь, не без этого, — увести бы эту бедовую отсель, пока кроме как костром еще кем не зачаровалась. Кощ глядел свысока на обоих, а ноздри его так и трепетали. Ведал он, кто в руках маговых. Не ведьма лесная, не нечисть какая, а девица невинная, полная свежей силы. Как только раньше не поспел девчонку перехватить? Настоящее чудо.
И как чуял настрой мага, потому не стал юлить и напрямую спросил:
— Не представишь нас? — и сам эдаким взглядом Весенью смерил… В глазах алчущий жизнь пробудилась. Предвкушал уж князь Навий, сколь силы в этом тельце тщедушном держалось, примерялся, за сколько глотков выпить сумеет. Облизнулся даже, отчего магик едва сам сдержался. Натурально зачесались кулаки проехаться по морде со впалыми щеками, чтоб на ученицу его так зенки свои не пялил.
— От чего б не представить? — но хоть и разумел, хоть и ведал, как глядит Кощ на его подопечную, но все ж празднество портить без надобности нельзя. Развернул Весенью лицом к князю, за плечи одной рукой придерживая. Та осоловело уставилась на оного. Ей вообще как-то уж чертовски спать хотелось. И танцевать. Всего и сразу. А еще той медовухи летней глотнуть пару раз, ей понравилось, точно само солнце цедишь — душа этаким светом радостным от него полнится. — Это моя ученица, — и предплечье ей сжал, ощутимо так. Веська на то поморщилась, на магика глянула сердито. Лесьяр же на гостя кивнул, незаметно в девицу кроху собственной силы вливая, дабы хоть немного разбавить хмель у ней в голове. Прояснилось чутка в девичьих мыслях. Тотчас и усталость, и понимание на нее обрушились, как только не дрогнула?
