Безжалостный соперник

Мы остановились перед видеозаписью ярко-белого цветка, раскрывающегося ночью, и уставились на него.
— Все не всегда так, как кажется.
— Почему у меня такое чувство, что ты хочешь мне что-то сказать, но никогда этого не говоришь? —Она повернулась, чтобы поднять голову.
Потому что это так.
Потому что хочу.
Потому что, если это я сбежал, почему ты даже не можешь узнать меня, когда я стою меньше чем в футе от тебя?
Но я лишь улыбнулся, протягивая ей вторую записку.Я написал их заранее, что, надо сказать, было не в моем характере.Моя основная форма соблазнения до сих пор, в те редкие моменты, когда я шел на какие-то минимальные меры, чтобы преследовать кого-то, заключалась в том, чтобы угостить их ужином.Она разгладила ее на ладони, бросив на меня хмурый взгляд.
Шаг 2: Познакомь меня со своей любимой уличной едой.
Ее глаза встретились с моими, полные внезапной доброжелательности, на которую я сомневался, что она действительно способна.Принцесса с сумочкой Шанель и стрижкой в 500 долларов, которая никогда в жизни не знала голода и отчаяния.
— Что случилось с тем, что мы с тобой не можем встречаться друг с другом? Мне кажется, что это всего лишь несколько поцелуев, не хватающих ложки и не позволяющих усыновить французского бульдога по кличке Аргус.
— Во-первых, я бы никогда не взял собаку.Процитируй меня по этому поводу.Если бы я хотел, чтобы кто-то испортил мою квартиру, я бы нанял твоего дизайнера интерьеров.Без обид.
— Не обижаюсь.Мне наплевать на то, что ты думаешь о моей квартире.
На самом деле, это было больше похоже на половину дерьма, но, очевидно, я не хотел обидеть.
— Во-вторых, я прежде всего джентльмен.В-третьих, единственное, что хоть немного романтично в сегодняшнем вечере, это тот факт, что в конце мы оба перепихнемся.
Арья покачала головой, но, по крайней мере, у нее хватило честности не возразить мне.Мы оба знали, к чему все идет.Как мы запутались в этой паутине желаний.
***
А потом мы оказались на лестнице Нью-Йоркской публичной библиотеки и ели вафли с шоколадной помадкой, нутеллой и печеньем.
Наверное, мы выглядели идеально.Изображение учебника городской даты.Два лихих тридцатилетних делят десерт у ног одного из лучших заведений Америки.Приукрашенная ложь.
— Как ты до сих пор не умерла от сердечного приступа?— спросил я после трех укусов.Я не употреблял ничего, даже отдаленно напоминающего закупорку артерий, с тех пор, как мне исполнилось тридцать, и я понял, что для того, чтобы сохранить свою нынешнюю форму, мне нужно начать следить за тем, что я ем.
Арья постучала пластиковой вилкой по нижней губе, делая вид, что обдумывает это.
— Принятие желаемого за действительное, мистер Миллер?
— Мы можем перестать притворяться, что ненавидим друг друга.Все факты говорят об обратном.
— Никогда особо не увлекалась диетическими причудами.Когда я хочу что-нибудь съесть — я ем. —Она пожала плечами.— Может быть, я безрассудна.
Я фыркнул.
— Безрассудная женщина позвонила бы мне через минуту после того, как узнала, что ее книга пропала.Кстати, когда ты это поняла?
— Примерно через полсекунды после того, как я открыла глаза. —Она облизала губы.— Дай или возьми.
— Почему«Искупление»?— спросил я снова. —Из всех книг на свете ты выбрала эту.Почему не Остин?Или Хемингуэй?Вульф, или Фицджеральд, или даже Стейнбек?
— Чувство вины. —Она сжала губы, щурясь на темноту перед собой.— «Искупление»связано с чувством вины.Маленький акт легкомыслия, совершенный ребенком, и то, как он сбил с рельсов столько жизней.Наверное ...Я имею в виду, я полагаю...— Она снова нахмурилась, между ее бровями образовались две острые линии.— Я не знаю.Думаю, чем больше я взрослела, тем больше эта книга росла вместе со мной.Каждый раз, когда я читала ее, я находила еще один слой, к которому я могла относиться.
— Это как-то связано с тем, кто сбежал?— осторожно спросил я.Я был слишком близок к истине.Я перестал узнавать себя рядом с ней.
Арья выпрямила спину, дернувшись от потрясшей ее мысли.
— Почему я здесь, Кристиан? —Она бросила вилку в недоеденную вафлю и повернулась ко мне.— Ты хотел переспать со мной, и ты это сделал.Ты ушел без записки, без смс, без звонка, но с одной вещью, которая, как ты ожидал, заставит меня приползти к тебе.В какую игру ты играешь?В один момент ты горячий, в другой холодный.Нежный, потом капризный.Я не знаю, враг ты мне или друг.Ты продолжаешь кататься между территориями.Я не могу тебя понять, и, если быть до конца честной, я достигла точки, когда тайна перевешивает очарование.
Я взял ее вафли и отнес обе наши тарелки на вынос в ближайший мусорный бак, где выбросил их, чтобы выиграть время.Вернувшись, я сел рядом с ней.Ее пальцы были сжаты в чашке чая на вынос.
— Я еще не закончил с тобой, — признался я. —Хотел бы, но нет.
— Ты ведешь себя как четырнадцатилетний.
Потому что я был в таком возрасте, когда ты меня бросила.
— В таком случае, как насчет того, чтобы начать все сначала?Суд завершится через несколько коротких недель.Если мы будем держать все в секрете, это может сработать.Тем временем мы можем наслаждаться друг другом, а затем разойдемся.
Арья обдумала это.Я продолжал улыбаться небрежно.У нее была вся власть.Она могла сказать «нет», повернуться ко мне спиной и пойти своей веселой дорогой.Но я никогда не перестану желать ее.Я сделал первый, второй и третий шаг.Я продолжал искать ее.
— Хорошо, — сказала она наконец.Это была моя реплика, чтобы вынуть мою последнюю записку.Я передал ей.
— Еще? —Ее брови подскочили к линии роста волос, но она все равно приняла это.
— Последняя, — сказал я, наблюдая за ее лицом, пока она разворачивала его.
Шаг 3: Займись со мной сексом в библиотеке.
На этот раз, когда она снова посмотрела на меня, в ее глазах не было веселья.
— Ты ненормальный?
— Это возможно, — признал я.
— Я имею в виду, давай начнем с очевидного — библиотека в настоящее время закрыта.
Сунув руку в карман бушлата, я достал ключ от одной из боковых дверей.
— Задача решена.Что еще?
Глаза Арьи вспыхнули.
— Как?
— Я знаю кое-кого, кто знает кого-то, кто может здесь работать, а может и не работать.
И я заплатил ему большие деньги, чтобы это произошло, —я воздержался от добавления.
— Ну, следующая причина, по которой это безумие, в том, что это незаконно.
— Если дерево падает в лесу, и никто не слышит его, издает ли оно звук?