Радикальная война: данные, внимание и контроль в XXI веке (ЛП)

Расследование Чилкота показало, как нехватка ресурсов, выделенных на поддержание явных и неявных знаний в МО, препятствовала координации организационной памяти в британской армии (Moss and Thomas 2017). Это особенно проявилось в подходе армии к СВУ и применению пыток, и было обусловлено различиями в гражданской и военной культурах в отношении ведения учета во время войны. Например, обычные проблемы с организационной памятью были дополнительно ограничены краткосрочными командировками некоторых гражданских лиц, о чем говорится в выводах к докладу Чилкота:
Сложные условия работы гражданских лиц в Ираке выражались в коротких сроках командировок и частых отпусках. На протяжении всей кампании в Ираке разные департаменты использовали разные схемы, что вызывало опасения по поводу нарушения преемственности, потери темпа, отсутствия институциональной памяти и недостаточного знания местных условий.
Более того, в своих показаниях, данных в ходе расследования 21 июля 2010 года, генерал-лейтенант сэр Алистер Ирвин (генерал-адъютант с 2003 по 2005 год) подчеркнул, что проблема развертывания заключается в быстром разрушении организационной памяти армии:
[Если речь идет об учреждении, то единственные уроки, которые усваиваются и применяются на практике, - это те, которые применяются немедленно, потому что природа учреждения, в котором люди приходят и уходят, меняют работу и так далее, такова, что, если урок не будет применен немедленно, он никогда не запомнится. В этом заключается одна из реальных трудностей, связанных с извлечением уроков.
В отличие от этого, длительные периоды времени, сосредоточенные на одном типе войны, требуют значительных организационных усилий, чтобы отучиться от того, что было раньше, и заново научиться воевать по-другому. Так, переход к борьбе с повстанцами в Ираке и Афганистане потребовал совершенно иного подхода к ведению боевых действий по сравнению с подготовкой к ведению обычных боевых действий во время войны в Персидском заливе 1991 года. Несмотря на то, что британцы имели больший и более недавний опыт ведения боевых действий в Северной Ирландии в повстанческом стиле, чем их американские коллеги, в отчете Чилкота четко признается, что организационная память армии быстро угасла. Действительно, как сказал генерал-лейтенант Джонатон Райли в своих показаниях в ходе расследования по Ираку 14 декабря 2009 года:
[Мне очень сильно бросилось в глаза, насколько сильно растратился коллективный опыт армии в борьбе с угрозой СВУ за долгий период прекращения огня в Северной Ирландии. Мы институционально забыли, как бороться с этим... не просто как с серией устройств, а как с системой, и как атаковать устройство и атаковать систему, стоящую за ним".
Однако еще более губительно то, что именно в связи с неспособностью армии институционализировать решения и правовые практики, связанные с пытками, мы можем увидеть, что фокус на извлечении уроков упускает более широкие вопросы, связанные с организационной забывчивостью. Это стало совершенно очевидно после публикации материалов расследования Гейджа о смерти Бахи Мусы. Содержавшийся под стражей армией в Басре в 2003 году, Муса подвергался невыносимому обращению и незаконным пыткам и впоследствии умер. В своем отчете об этом инциденте сэр Уильям Гейдж отметил, что британской армии было запрещено использовать пять методов (надевание капюшона, белый шум, лишение сна, лишение пищи и болезненные стрессовые позиции) в отношении заключенных со времен расследования Паркера в 1972 году. В отсутствие каких-либо существенных средств для поддержания этих знаний в МО, представление о том, что эти методы были запрещены, было в значительной степени утрачено. Таким образом, на момент войны в Ираке "не существовало никакой письменной политики или доктрины, запрещающей эти методы". Некоторые ученые пришли к выводу, что политика в отношении пяти методов пыток была не столько утрачена, сколько специально организована, чтобы армия продолжала практиковать то, что ей было запрещено (Bennett 2011). Какой бы ни была правда, справедливо заключить, что до Баха Мусы халатный подход МО к организационному забвению представлял собой нечто вроде "корпоративного провала".
 
Дополнительные проблемы с организационной памятью возникли в ходе общественного расследования по делу Аль-Суиди в 2009-14 годах, в ходе которого были отвергнуты обвинения в том, что британские солдаты плохо обращались с иракцами и незаконно убивали их в 2004 году. МО не смогло выполнить все запросы следствия о раскрытии информации. Кроме того, им с трудом удалось установить, какие документы и записи имеют отношение к его компетенции. Это, в свою очередь, заставило МО задуматься о том, является ли поиск некоторых обширных и сложных массивов документов соразмерным использованием своих ресурсов.
В свете опыта и отчетов этих общественных расследований подход МО к организационной памяти должен был улучшиться. В этом отношении решающее значение имеют добросовестные усилия по созданию возможности мобилизации организационной памяти армии с использованием ресурсов и опыта Исторического отдела армии. Однако сложность и масштаб цифровых документов и записей, которые необходимо вести, продолжают создавать огромные проблемы для организационной памяти армии. Культуру ведения учета пришлось адаптировать: от распечатки материалов из электронных источников для включения их в бумажные архивы до более тщательной очистки данных и перераспределения жестких дисков для использования в различных целях. В связи с этим возникла необходимость создания электронного архива, позволяющего копировать важные данные до того, как жесткие диски будут использованы повторно. Тем не менее, если необходимо внедрить надежные процессы, сознательно балансирующие между решениями, благоприятствующими организационному забыванию, и решениями, способствующими организационной памяти, необходимо поддерживать эти мероприятия в рамках возникающих и продолжающихся кампаний. При тщательном управлении это не только поможет сохранить внутреннюю, политическую и общественную легитимность армии, но и поможет МО справиться с различными расследованиями поведения британских вооруженных сил во время войны. Поскольку обвинения в сокрытии военных преступлений в Афганистане и Ираке продолжают всплывать на поверхность, очевидно, что МО придется должным образом поддерживать эти усилия, что может быть особенно проблематично для операций с участием сил специального назначения.
Эти примеры показывают, что способность военной бюрократии извлекать уроки зависит от траектории и распада данных, проходящих через различные информационные инфраструктуры и составляющие их культуры и процессы. Отчасти это связано с исторической дистанцией, связанной с конкретным видом деятельности, когда офицеры и служащие все еще делают карьеру, которая зависит от того, как избежать язвительности или сложных вопросов. В то же время бывает, что военная организация предпочитает игнорировать или забыть, а не институционализировать особенно спорный способ работы. Кроме того, если процесс опирается на некодифицированные, неявные знания, замена персонала может привести к случайному забвению (MacKenzie and Spinardi 1995), когда мы видим утечку данных из, казалось бы, устоявшихся процессов управления записями.
Извлечение смысла из разорванного поля боя
Выявление слабых мест в армии и оптимизация действий посредством вовлечения в историю зависит от управления информацией и ведения учета, которые собирают и кодифицируют информацию и знания, явно и неявно заложенные в людях, процессах и записях. Однако проблемы, возникающие в связи с цифровизацией штабов и правительственных ведомств, все чаще заставляют вооруженные силы полагаться на создание частичных историй, основанных на выборочном прочтении публичных документов в сочетании с интервью с офицерами, которые понимают, что эти занятия имеют как эффект, способствующий развитию карьеры, так и ограничивающий ее. В этих условиях предпочтение Запада к деполитизированной и объективной истории кампаний или военных действий (если отбросить вопрос о том, было ли это вообще возможно) неизбежно поддается структурным вызовам, создаваемым цифровизацией и прокси-историями, к которым она приводит.