Никогда не было, но вот опять. Попал (СИ)

Как утверждал основоположник марксизма: «Бытие определяет сознание». И вот это конкретное бытие мое сознание уже притомило. Блин! Встретил бы сейчас автора шлягера про упоительные российские вечера с балами и шампанским, то морду ему бы точно набил, ну хотя попытался бы. Ну и режиссеру тому, что плакал о «России, которую мы потеряли» тоже бы навешал до кучи. Это здесь в Сибири еще более-менее, а в «Рассее», которая не до Енисея, а всего лишь до гор уральских, в будущем году миллионов двадцать-тридцать с голода пухнуть будут. По Чубайсу, они в рынок не вписались, а значит пусть подыхают, а те, кто вписались французской булкой хрустят. Жаль, что бывший «ГРУ-шник» по этому рыжему утырку промазал, очень жаль.
А с другой стороны, кто им доктор, что картошку-то не сажают? Наверняка больше бы собрали и голод на картошке бы пережили. Но скорее всего не все так просто, наверняка там у большинства крестьян ни земли, ни ума не хватает. Даже здесь, в Сосновке, несколько семей живут в изрядной бедности, хотя и не голодают, но это, скорее всего, благодаря Жабину. Он их мукой да картошкой кредитует, но и отрабатывать заставляет по полной. Вкалывают они у него изрядно, для его жабинской пользы.
Вот тебе и бытие с сознанием и непонятно, кто из них рулит. Хотя у этих рукожопых и бытие хреновое, и сознание не лучше. Живут, будто спят. Ну да черт с ними! Детей только их жалко.
Маркс, конечно, мужчина серьезный, основоположник, как ни крути, и его утверждение про бытие и сознание, хоть и с оговорками, принять можно. Но в моем случае оно не катит. У меня все с точностью до наоборот — сознание рулит. Вот осознал в какое дерьмо влетел, и решил из него выбираться, ну и по дороге бытие своё, и не только своё, потихоньку стал менять. Сортир, мы с Архипкой вон построили — бытие самую малость поменяли. Завтра, если погода позволит, пойдем с ним на охоту, Кабая с собой возьмем, может зайчишку добудем, еще чуток бытие свое улучшим, хотя пост сейчас и жрать скоромное грех вроде.
Но как говорится, не согрешишь — не покаешься, а не покаешься, то и прощен не будешь. Дед вон плюет на пост — мяско кушает и бражкой балуется по субботам, исповедоваться не торопится. Но, а мне на исповеди хоть будет в чем кается. А то в прошлый раз не знал, что и придумать. Сказал наобум, что грешен в помыслах, хочу морду Сеньке Косому набить. Отец Серафим счел грех не великим, но епитимью назначил. Теперь вот по утрам поклоны земные бью. Конечно, разомнусь сперва, ну а потом кланяюсь, держа ноги прямыми, касаюсь пола для начала ладонями, затем локтями стараюсь достать. Хорошо епитимья способствует растяжке и гибкости, наверняка поможет осуществить греховный помысел и набить все таки Косому морду.
А в селе Сосновка с моим появлением бытие пейзан хоть на капельку, да изменилось. Кое-кто из мужиков уже интересовался сортирным домиком. Думаю, по весне появятся еще несколько. Пацаны вон, в футбол, по теплу, вовсю играли, а недавно, хоккей им показал. Без коньков правда, но с клюшками; гоняют шайбу по расчищенному футбольному полю и не заморачиваются по поводу убогости их спортивного инвентаря. Шайбу Архипка на дедовском станке из деревяшки выточил. Как делать клюшки из толстой ветки, с сучком, торчащим под нужным углом, показал я. Еще лексикон у пацанов обогатился изрядно, слова, правда, не все печатные и приличные, но кругозор расширяют и горизонты раздвигают. Ну а как иначе то? Прогрессор я, или погулять вышел?
Конечно, мне скажут, что не прав я в своих рассуждениях о сознании и бытии, что сугубо абстрактные философские понятия приземляю, наделяю конкретикой. Тем самым вывожу их из сферы «чистого разума» в сферу, вульгарной и низкой бытовухи. И правильно скажут. Каюсь! Вывожу и приземляю! Однозначно!
Слишком долго я в той жизни пытался приобщиться к высокой мудрости философских теорий. Казалось по молодости: вот почитаю Канта и Гегеля с Фейербахом, проштудирую Маркса с Энгельсом, приобщусь к мудрости античной философии и будет мне счастье ясного понимания мира и моего места в нем.
 
Наивный чукотский юноша!
Начав с Канта и Гегеля, пришел к неутешительному выводу: или я туп беспросветно, или эти ребята пытаются обуть меня, нагородив вокруг простых, по сути вещей, столько мозгодробительной схоластики, что мои бедные извилины чуть ли узлом не завязывались, в тщетной попытке, что-нибудь понять. Фейербаха и читать даже не стал, решив, что классическая немецкая философия это вещь в себе и для себя, ну может еще для каких либо гениев, но уж точно не для меня. (К слову, даже Владимир Ильич штудируя гегелевскую «Науку Логики», обронил что-то вроде: следующие энное число страниц придумано Гегелем для вызывания головной боли у читателя. А кто я такой чтобы тягаться с гением, именно с гением без всяких кавычек.)
А вот Маркс с Энгельсом порадовали, особенно «Диалектика природы», «Антидюринг» и первый том «Капитала». Как-то сразу в голове все уложилось. Некая ясность появилась. Но как говорится: «Не долго музыка играла…» Заметил со временем, что окружающая меня действительность не укладывается в рамки, очерченной основоположниками системы, всякие противоречия нагло выпирают из всех углов. И как-то ходульно все суховато. Заподозрил, что и основоположники меня несколько прокатили: толи не досказали чего-то, или сами чего не домыслили, толи я их не правильно понял. Помыкался по источникам, почитал официальных марксистов, академиков и докторов наук — за очень редким исключением, лажа полная, голимое начетничество и повторение задов. Плюнул на все, окончил политех и жил технарем. Почитывал, конечно, умные книжки, не без этого, но уже не наделся на просветление.
Через некоторое время перестройка грянула, хлынула и потекла рекой такая информация, что казалось, дамбу прорвало на огромном дерьмонакопителе. Узнал про «философский» пароход. Вот, думаю, где собака зарыта! Выслал Ильич всех мыслителей из страны, вот и оскудела русская земля думателями и радетелями. Посчитал, кого из высланных, чаще всего поминают в печати. Оказалось Бердяева Николая. Дай, думаю, приобщусь, припаду, так сказать к истокам, свободомыслия и мудрости.
Пошел в книжный магазин, выбрал книжонку «Философия свободы», утверждалось, что это знаковое для творчества Бердяева произведение. Припал. Нет, конечно, философ из меня еще тот, но такого фееричного словоблудия, читать до сей поры не приходилось. «Конгениально!» Сказал бы великий комбинатор и мыслитель Остап Бендер. Вот именно: «конгениально»! Не единожды по мере чтения на хи-хи пробивало, потому что, если воспринимать серьезно все, что там написано, то можно и в дурку угодить с диагнозом — «вывих мозга». Подумалось: «Что ж такое курил гений русского экзистенциализма во время ваяния этого шедевра философской мысли?» Трудно поверить, что можно наворотить такое, при ясном уме и твердой памяти. [2]
А как гений экзистенциализма обходится с коллегами — предшественниками и современниками. С каким легкокрылым изяществом разбирает их построения, вешает ярлыки, критикует и воздает должное! А какая начитанность и широта охвата! Одно слово — гений!
Разумеется не все написанное Николай Александровичем показалась мне полным бредом, далеко нет. При необходимости и цитат можно надергать чуть ли на все случаи жизни, и в его, пусть сугубо отвлеченных и заумных построениях, если хорошенько поднапрячься, можно увидеть не только отражение современной ему действительности, но и отблески будущих идеологических проблем. Самое забавное, что такие вот разумные пассажи роняются как бы вскользь между, делом, для затравки, а дальше следует многословная, заумная богословская трескотня, напрочь обесценивающая эти зерна здравомыслия.
Если и остальные мыслители, уплывшие на пресловутом пароходе, подобны Бердяеву, могу сказать одно — мудёр, ох мудёр Владимир Ильич. Он и страну спас от мозголомного философского словоблудия, а главное, самих мудрецов от безвременной кончины, на какой-нибудь, из очень северных, строек социализма, ну и «просвещенному» западу немного нагадил. А как иначе? Только представьте: прибыло разом несколько десятков профессиональных приседателей мозгами, ну и принялись окучивать бедных европейцев. Уверен, что их вклад в будущую европейскую либеральную толерантность просто еще не оценен. Нет на них современного Николая Бердяева.