Никогда не было, но вот опять. Попал (СИ)
— Проснулся Олёшенька — проговорила она, поставив крынку на стол. Затем с полки, расположенной рядом с печью, достала глиняную кружку, налила в нее молока, отломила от каравая горбушку хлеба:
— Садись дитятко поснедай.
Я с сомнением посмотрел на кружку. Пить теплое, только что надоенное из козы молоко! Нет уж, увольте. Но оголодавший организм меня не послушался и с удовольствием употребил эту желтоватую жирную субстанцию, именуемую козьим молоком.
Баба Ходора подошла ко мне и провела несколько раз рукой по волосам. От ее ладони в голове прокатилась, какая-то волна принесшая покой и умиротворение. «Будто ангел босиком по душе прошел» — вспомнилось мне присказка, употребляемая, правда, совсем по другому поводу.
— Рассказывай Олёшенька, что с тобой приключилось.
Пришлось вызывать наружу «Олёшеньку». Тот нехотя выглянул. Бабу Ходору он явно побаивался.
— Рассказывай дитятко не бойся.
— Архипка позвал рыбачить на Ведьмин Омут. Говорил: караси там большие ловятся. Накопали червяков за пригоном, удочки взяли и пошли.
— Архипка — это Степаниды Назаровой сын?
— Ага. У него удочек нет, а мне тятя новую недавно сделал, ну я старую ему дал. — Пацан хрипло с трудом выговаривал слова: — На озере мы с Архипкой поймали… один, два, три… во шесть. Шесть карасей. Здоровенные! Ну а потом рыба клевать перестала. Мы с Архипкой искупались и стали собираться домой. Не заметили, как туча наплыла, а потом молонья в озеро ударила. Да так громко, что ушам больно стало. А из озера шар светящийся выскочил и к нам быстро так поплыл. Архипка ближе стоял, но шар мимо него пролетел и прямо ко мне, прилип к груди. Больно было. Я хотел его оттолкнуть, а он рассыпался искрами. Дальше не помню. Очнулся, когда тятя прискакал. Только опосля того шара в голове у меня какой-то дядька поселился. Сначала я сильно испужался, а сейчас уже не боюсь. Я эти… как их, «мультики» смотрю.
Вот паршивец! Сдал меня. И какие такие мультики он смотрит? «Такие — „Ну погоди!“ называется про волка и зайца». Это что же? Меня малец сканирует, когда пожелает, а я его могу услышать только тогда, когда он сам захочет, что-нибудь сказать. Однако это «ни есть гуд»! И с этим надо что-то делать.
Из-за этой катавасии я как-то упустил из виду Бабу Ходору (странное имечко), а между тем с ней произошли некоторые изменения. Вместо доброй, уютной бабульки, передо мной была, чисто надзирательница концлагеря с ледяным взглядом; я бы даже сказал с люто-ледяным взглядом. Она как-то быстро скользнула ко мне, схватила меня за голову обеими руками и прошипела:
— Кто ты? Антихрист?
Малец в моей голове испуганно пискнул и рухнул куда-то в район живота и чуть не описался. Хорошо, что я успел перехватить управление тельцем, а то бы сидел сейчас с мокрыми штанами.
Взяв бабкины руки за тонкие запястья, я отодвинул ее ладони от своих висков:
— Спокойней Баба Ходора. Не парте мне ауру. Ну где Антихрист и где я? С Антихристом вам надо в столицу, к царю иль, на худой конец к президенту какому нибудь, а не в эту глухую дыру с убогим мальцом.
— Ну тогда кто же ты?
— Человек я. Вернее, до сих пор думал, что человек, а вот теперь уже начинаю сомневаться. Скорее всего, я копия меня прежнего на флэшку записанная, а тельце — комп биологический, малец это система ну вроде «Винды». Во блин все сходится. Он меня считывает, а я его фиг. Ой! — Пораженный этой догадкой я бормотал, забывши про Бабу Ходору, и схлопотал деревянной ложкой по лбу. Инстинктивно почесав лоб, спросил невпопад:
— Баба Ходора, а какой сейчас год? — Бабуля на секунду зависла, но ответила:
— Одна тыща восемьсот восемьдесят восьмой от рождества Христова.
— Ни хрена себе! Вот засада! Угораздило же меня… На престоле сейчас вроде Александр Третий. А скажи-ка Баба Ходора, когда отца его Александра Второго революционеры грохнули? — Глянув на вновь зависшую старушку, поправился:
— Убили его когда?
— Восьмой годок пошел, как преставился.
Александр Третий правил вроде тринадцать лет, значит жить ему осталось чуть больше пяти лет. И что это мне дает? Ну так особо и ничего, но обстановку немного проясняет. Не воевал этот царь ни с кем. За что получил прозвище «Миротворец». Промышленность развивал, железные дороги строил. Революционеров пригнобил изрядно. Братца Ильича повесил, или еще не повесил? Да нет, наверняка повесил. Ильичу восемнадцать уже, значит год уже «другим путем идет». Ну да бог с ним, с Ильичем. Флаг ему в руки. Мне-то, что делать?
Ага «Что делать?» и «Кто виноват?» любимые вопросы российской интеллигенции. Я хоть и не совсем интеллигент, но на вопрос «кто виноват?» ответить могу. Сам и виноват. Ну на фига поперся за этими гребаными линями? Да еще в такую даль. И на каменюку на фига полез? Наверняка там под песком пирамида спрятана. А ведь Прокопенко вместе с Чапмен уже несколько лет про пирамиды талдычат. Мол, портал там в иное измерение. Правда сам я последнее время телевизор смотрю редко, но жена передачи смотрит. Вот она и рассказала мне про пирамиды. Я над ней тогда посмеялся. Выходит — зря смеялся.
Вспомнил про жену — нахлобучило не по детски. Тоска накатила. Без меня ей на одну пенсию худо будет. Ведь наверняка я на той каменюке «ласты склеил». Валяется там моя упитанная тушка с выжженными мозгами, и найдут не скоро. Да нет! Чернухин знает, где я: поможет найти. Ладно, проехали. Ленка — баба энергичная выкрутится, да и дочь с зятем помогут если что.
Что-то я отвлекся — растекся мыслью по древу, а Баба Ходора вон смотрит как на врага народа. Ну да ладно, со временем определился, осталось с определится с местом:
— Баба Ходора, последний вопрос. Как ваша деревня называется?
— Не деревня у нас — село, а прозывается — Сосновка.
Информативненько! Этих Сосновок по России не считано.
— А город близко есть какой?
— Есть и не один, а целых два. Бийск да Барнаул. Ты давай-ка рассказывай, кто ты есть такой и зачем мальчонке в голову забрался? Не то я тебя…! — и бабулька снова протянула ручки ко мне. Я быстренько отодвинулся.
— Баба Ходора вы бы не волновались так. Нервы беречь надо. От них все болезни.
— Говори! Не виляй как собачий хвост. — старушка, с нешуточной угрозой во взоре, снова включила гестапу. Я немного испугался, поскольку опыта общения с экстрасенсами не имел. Конечно, как и все, пару раз, видел по телевизору Кашпировского с этим как его? Надо же, фамилию забыл. Ну этот, который молча руками пассы делал, воду заряжал, умер недавно. Чумак, вроде, его фамилия. Ну, точно Чумак. Веселился я тогда сильно, глядя на жену, которая, хоть и не слишком верила в их чудеса, но воду в банке перед телевизором ставила и Кашпировского слушала регулярно. То есть по телевизору экстрасенса видел, но чтобы вот так вживую — бог миловал.
Ишь как глядит сурово. Может и правда что нибудь сделает со мной. И тут меня осенило, а вдруг бабулька меня назад вернуть сможет. Может она экстрасенс сильный. Вероятность конечно ничтожно мала, но чем черт не шутит.
— Ладно, ладно, Баба Ходора: все расскажу, расколюсь как грецкий орех. Но только предупреждаю сразу, поверить в это будет трудновато. Значит так: зовут меня Алексей, фамилия — Щербаков. Родился в 1950 году. Да, да не удивляйтесь в 1950. Шестьдесят два года еще до моего рождения. Почему так произошло, не знаю. Думаю, что это случайность. Поехал на рыбалку на одно озеро, а там меня молния шаровая и ухайдокала. — Про шаровую молнию я, конечно, загнул, но как я еще могу объяснить человеку девятнадцатого века, то чего и сам не понимаю.
— А случилось это в 2021 году, и было мне 70 лет. Когда молния мозги выжигала, я успел подумать, что все конец мне, потом чернота. Очнулся уже здесь в теле этого пацанчика. Вот вкратце и все.
Баба Ходора некоторое время, молча, сверлила меня взглядом, словно хотела заглянуть под черепушку. Потом спросила:
— Ленька-то где?
— Да здесь он. Куда ж ему деваться-то с подводной лодки. Вас он побаивается: вот и спрятался. Собственно он у нас главный захочет, вернет себе управление тушкой. Я ведь командую тельцем только с его разрешения.