Капля яда. Бескрайнее зло. Смерть на склоне (сборник)

– Да.
– Люди обо всем узнают.
Да, подумал Гибсон. Люди на рынке, в автобусе, полиция, общественность – все будут в курсе.
– Но если никто не умрет и мы найдем яд, все остальное преодолимо. Это факт?
Гибсон закрыл руками глаза. Насколько он понимал, это можно было назвать фактом.
– Выше голову! – нервно пробурчал Пол. – А сколько, кстати, времени? Без десяти три. Автобус едет в обратном направлении.
– Смотрите! – воскликнула Розмари. – Глядите, вперед! Вот он! Вот он!
 
Глава XIV
 
Автобусов было не один, а два. Один из них, широкий, желтый, съехал на обочину. Сзади к нему приткнулась черно-белая полицейская машина. Рядом с автобусом стояли три человека: два полицейских и водитель автобуса.
Другой автобус замер в нескольких ярдах перед ним. В салон садилось около дюжины пассажиров, и все, повернув головы, глядели на полицейских.
Пол сделал широкий разворот, машина, клюнув носом, пристроилась за полицейским автомобилем. Было 2.54. Гибсон поковылял за своими спутниками по кочковатому, поросшему сорняками дерну между проезжей частью и забором. Неожиданное место для развязки, подумал он. Но такое, как правило, происходит в неожиданных местах.
– Я миссис Гибсон, – услышал он голос Розмари. – Речь о моем муже. Вы нашли бутылку? Она здесь? Бутылка с ядом?
Ни один из троих не раскрыл рта, и Розмари поняла, что отраву не обнаружили.
– Кто эти люди, которые садятся в автобус? Что происходит? – воскликнула она.
– Пассажиры, – ответил один из полицейских. – Никто из них ничего не знает. Мы отпустили их по своим делам. – Он повернулся к мужчинам и безошибочно выбрал Гибсона, а не Пола. – Это вы оставили яд в бутылке из-под оливкового масла?
Тот кивнул.
– В этом автобусе ничего не обнаружено.
– На каком сиденье вы ехали? – резко спросил другой полицейский.
Гибсон покачал головой.
– Какого размера был пакет?
Он, не говоря ни слова, показал руками.
– Бумажный?
Гибсон кивнул. Полицейский, тот, что был моложе, раздраженно на него посмотрел, втянул воздух уголком рта и поднялся в салон в открытую дверь. Ему совсем не нравилось все, что происходило. Его старший товарищ с непроницаемым лицом, поддержав Розмари под локоть, помог ей подняться в автобус. Пол последовал за ними. Вчетвером они принялись обыскивать салон, хотя полицейские наверняка уже успели все это проделать.
Гибсон стоял в пыльной траве. Этот автобус или нет? Он ехал именно в нем? В голове не осталось никаких деталей. Здесь, на солнце, на грязной земле, на краю поля стоял он, переживший себя человек.
Водитель, долговязый человек с бледным лицом, смотрел на него, засунув руки глубоко в карманы.
– Хотели себя порешить, да? – тихо спросил он.
– Вот, свалял дурака, – ошарашенно и в то же время раздраженно ответил Гибсон.
Водитель выпятил губы, видимо, провел кончиком языка по зубам. И, повернувшись, крикнул в дверь автобуса:
– Этот человек сидел в середине салона с правой стороны у окна.
Четверо внутри ответили тем, что собрались на правой стороне. Водитель привалился к высокому желтому борту.
– Это точно, свалял дурака. Гамлет, тот тоже устроил большую заваруху. Собираешься повторить? – У него были светлые ресницы.
– Сомневаюсь. Приму все, что мне уготовано. – Он распрямил плечи.
– Так ты, Гибсон, преподаешь в колледже? И чему же ты учишь?
– Поэзии.
– Поэзии? Ха! – усмехнулся шофер. – Я так понимаю, что о смерти написали миллион стихотворений.
– И о любви тоже. – Гибсон чувствовал, что у него мертвеют губы. Его втянули в самую странную беседу из всех, какие ему доводилось вести.
– Это точно – любовь и смерть, – продолжал шофер. – Бог и человек – это и есть настоящее.
– Настоящее? – переспросил Гибсон.
– А разве не так? Не спорь.
Из автобуса вынырнул младший из полицейских.
– Ничего. Никаких следов. Посмотрим еще раз через несколько минут.
– А что, не доверяете себе? – удивился водитель.
– Глаза способны проделывать с людьми удивительные фокусы.
 
– Меня устраивает. В такой приятный день хорошо отдохнуть и не крутить баранку. – Водитель задумчиво покосился на Гибсона.
Розмари спрыгнула с подножки салона.
– Что теперь?
Следовавший за ней Пол взял ее за руку.
– Самое лучшее – вернуться домой. Единственная надежда на сообщения по радио. Остается только ждать.
– Вы его вспомнили? – Розмари повернулась к водителю автобуса.
– Конечно, мэм.
– Видели у него бумажный пакет?
– Как будто видел. У меня такое впечатление, что он переложил пакет из одной руки в другую, когда платил за проезд. Но, возможно, это только впечатление.
– А когда он высаживался, пакет был у него в руке?
– Не знаю, мэм. Пассажиры выходят из салона ко мне спиной.
– Не заметили, кто занял место, на котором сидел он?
– Не обратил внимания, мэм. Он ведь сошел на Ламберт? Я там сцепился с зеленым «понтиаком», и пока мы оттирали друг друга, все мое внимание было к нему.
– Пассажиров было много?
– Нет, мэм. Время не то.
– Вы понимаете, – волновалась Розмари, – в бутылке из-под масла находился смертельно опасный яд!
– Понимаю, – мягко ответил водитель.
– Может, вы заметили, что кто-нибудь из пассажиров выходил с зеленым бумажным пакетом?
– Когда пассажиры покидают салон, их рук мне не видно, – терпеливо напомнил водитель.
Розмари сложила, словно в молитве, руки и перевела взгляд на простирающееся перед ней поле.
– Кто-то забрал бутылку, унес с собой, и нет никакой возможности узнать кто, – пробормотал Пол. – Сообщение по радио то ли дойдет до этого человека, то ли нет.
Полицейские молча слушали. Тот, что был старше, переминался с ноги на ногу.
– Неужели ничего нельзя поделать? – Розмари повернулась к водителю: – Вы были на месте. Можете узнать хоть кого-нибудь из пассажиров?
– Ну… – Водитель озадаченно наморщил лоб.
– Чтобы найти и задать вопросы. Не исключено, что кто-то что-то заметил.
Водитель внезапно нахмурился.
– Постойте! Эта дрянь в бутылке отрава?
– Смертельно опасный яд! – Пол сердито на него посмотрел. – Он взял его из моей лаборатории. Прекрасно знал, что это за состав! Не имел никакого права. Поехали домой, Рози.
– Неизвестный поверит этикетке. – Розмари не сводила глаз с водителя. – И он вовсе не хочет умирать. Люди доверяют этикеткам…
– Они имеют на это право, – ответил водитель. – Со мной ехала моя блонди.
– Какая блондинка?
– Нет, она бы не взяла… не может быть… Никто не имеет права травить мою блонди! Это ваша машина?
– Что за блондинка? – встрепенулся молодой полицейский.
– Я не знаю, как ее зовут.
– Где она живет?
– Тоже не знаю.
– Она ехала в автобусе?
– Да.
– Если вы с ней не знакомы, как же тогда…
– Она пока не знает, что она моя блонди. Но на днях… Я только ждал благоприятного момента… И вот он настал. Я знаю остановку, где она выходит, и могу ее разыскать. Ни у кого нет права травить мою блонди.
Он сделал шаг к машине Пола.
– Поехали, Пол! – закричала Розмари. – Кеннет, поспешите! Мы ее найдем. Возможно, она что-то заметила.
Все четверо бросились к автомобилю Пола.
– Постойте! – вмешался старший полицейский. – Я могу вызвать патрульную машину. Она прибудет на место через несколько секунд.
– И куда прибудет? – перебил шофер. – Я сам не знаю, где это место. Только остановку, где она выходит. Угол Аллен-стрит и бульвара. Вам это поможет? За предложение, конечно, спасибо, но я должен искать ее сам. По крайней мере узнаю, если увижу.
– А как быть с автобусом?
– Вопрос жизни и смерти. Пусть увольняют, если хотят. – Водитель положил руку на машину Пола. Тот моментально оказался рядом. – Дайте ключи.
– Это моя машина, я и поведу. – У Пола был страдальческий вид. Губы перекосились, словно от боли.