Серая мышь для королевы

– Ага, – поддакнул Сашка с самым ответственным выражением на лице.
– Да неужели! – торжественно воскликнула Катя и тут же резко сменила тон: – Ладно врать-то. Опять на планшете играли, пока дома никого.
Что ответили на суровое обвинение мальчишки, Марина уже не слышала – заперлась в ванной и включила воду.
Пока отскребала от грязи ботинки, загружала стиральную машину, стояла под душем – думала, думала, думала. Та ли это Катя Булатова, с которой они сидят в школе за одной партой?
Внешне – однозначно та. Не только неулыбчивым лицом и фигурой, но и привычными высокомерностью, скрытностью, резкостью, приказными, насмешливыми интонациями.
И все же какая-то другая. Словно актриса, только что отыгравшая спектакль – из образа еще не вышла, но уже проскакивает настоящее, искреннее.
Выбравшись из ванны, Марина завернулась в большое полотенце. И что теперь? Она не настолько самоуверенна, чтобы дефилировать по чужой квартире практически голой.
Марина приоткрыла дверь и осторожно высунула голову. Первое, что она увидела, была табуретка, на которой лежала аккуратная стопка чистой одежды. Из-под табуретки, словно два затаившихся котенка, выглядывала пара меховых тапочек.
Торопливо утянув одежду и тапочки в ванную, Марина опять заперлась.
Катя выше ростом, а она, возможно, полнее. Но и футболка, и спортивные брюки налезли на нее без проблем. Правда, длинноватые штанины пришлось подвернуть, но вид у выплывшей из ванной Марины был вполне приличным.
Где в данный момент находится Катя, Лавренкова определила по звону посуды и пошла на звук.
Катя доставала из шкафчика тарелки и чашки.
– А твои братья еще с собакой гуляют? – спросила Марина у Катиной спины.
Булатова резко обернулась и удивленно уставилась на гостью:
– Какие братья?
Марина тоже удивилась. Не привиделись же ей мальчишки? Целых две штуки.
– А-а-а! – с пониманием протянула Катя. – Мой брат – только Сашка, а Борька – его одноклассник. У него мама в магазине работает, возвращается после десяти. Пока ее нет, Борька у нас сидит. Чего ему одному дома делать?
– Ясно, – пробормотала Марина.
Катя опять полезла в шкаф за новой порцией посуды.
– Ты обедать с нами будешь? Есть суп и плов. Ну и чай, конечно.
Марина растерялась. Непривычные Катины заботливость и многословность сбивали ее с толку.
– Я только чай, – неуверенно произнесла она.
– Да ладно. Хватит стесняться.
– Я не стесняюсь, – решительно соврала Марина. – Я, правда, только чай. Дома уже поела.
С улицы вернулись мальчишки, приволокли с собой Тяпу. Поклялись, что честно отпросили ее у тети Люси на пару часиков, – она им будет помогать делать домашнее задание по английскому. Учительница велела подготовить рассказ о домашнем животном, а кроме соседской Тяпы под рукой никого нет.
– И лает она исключительно по-английски, – иронично вставила Катя, глядя на собачонку примерно так же, как некоторое время назад смотрела на Лавренкову. Она и распорядилась почти о том же: – И давайте в ванную, лапы мыть.
Марина тоже посмотрела на собачку. Видимо, после улицы они с Тяпой выглядели одинаково.
У коротконожки Тяпочки мохнатое пузико было забрызгано грязью. Белая шерстка повисла серыми сосульками, с которых падали мутные капли. А лапки запачкались до черноты.
Собачонка послушно стояла на коврике у двери (тоже как Марина), пока Сашка не подхватил ее на руки и не потащил в ванную «мыть руки».
Но чувствовала себя Тяпа гораздо свободней, чем Лавренкова. И от плова она не отказалась, умяла целую тарелку. Куда только влезло?
Марина подбросила ей еще и печенюшку. Допив чай, сказала:
– Я, пожалуй, пойду.
– Да, конечно, – кивнула Катя. – Одежду я тебе завтра в школу принесу.
– Я твою тоже принесу, – пообещала Марина, подходя к батарее, на которой сушились ее ботинки.
Совсем мокрые. Но зато горячие. Ничего, добежит как-нибудь.
Она уже собиралась снять ботинки с батареи, но Катя опередила:
– У тебя какой размер?
– Тридцать шестой.
– А у меня тридцать девятый.
И она опять обратилась к брату:
– Саш! Я твои кроссовки Марине дам?
– Да не вопрос, – откликнулся Сашка.
– Можно и мои взять, – привычно поддержал друга Борька.
– Непременно, – согласилась Катя. – У Марины же четыре ноги. А ты потом домой и босиком дотопаешь.
Да, домой Марина отправилась в полном снаряжении: Катиных брюках и футболке, Сашкиных кроссовках и горнолыжной куртке Булатовой-старшей.
Еще Борька изо всех сил пытался всучить ей свою трикотажную шапочку – хотелось же внести лепту в общее дело. И только нечуткая Тяпочка ничего не предложила: ни шлейку, ни поводок. Блаженно дрыхла под столом, готовясь к домашнему заданию по английскому.
 
Кирилл
 
Диана въехала, когда Кирилла не было дома.
Наверное, отец так придумал, чтобы не раздражать привередливого сына бесконечным мельканием, перетаскиванием вещей. Чтобы захват территории прошел тихо и бескровно.
Когда Кирилл вернулся, Диана уже торчала в квартире и даже, как примерная хозяюшка, хлопотала на кухне над ужином. Кирилл вежливо поздоровался и, чтобы его воспитанность не выглядела поддельной, приветливо улыбнулся. Пусть думают, что он смирился.
Как постепенно выяснилось, готовила Диана очень даже неплохо. Не мечта гурмана, но есть можно, иногда даже с удовольствием. Блюда она выбирала без лишних изысков: простые, обычные, на которые не тратится много времени. Но отец не забывал их старательно нахваливать и периодически пытался втянуть Кирилла в это неестественное распевание дифирамбов. Наворачивая какие-нибудь спагетти под соусом болоньезе, он обращался к сыну за поддержкой:
– Кирюш! Правда ведь, очень вкусно?
Хорошо хоть, Диана в подобные моменты вела себя адекватно: не норовила скромно потупить глазки и не заливалась стыдливым румянцем. Иначе бы Кирилл просто не выдержал.
Стараясь делать это незаметно и ненавязчиво, он продолжал придирчиво следить за новоиспеченной мачехой, хотя внешне вел себя, как паинька. Лишь изредка прорывалось что-нибудь колкое и неприязненное. Как тогда, когда Диана остановилась перед семейной фотографией одиннадцатилетней давности и спросила:
– Это твоя мама?
Кирилл кивнул, а потом вдруг неожиданно предложил:
– Хочешь и других папиных жен посмотреть?
На красивом лице Дианы появилось странное выражение, во взгляде мелькнула подозрительность, но лишь на мгновение. Потом она взяла себя в руки и спокойно проговорила:
– Нет, спасибо. Обойдусь как-нибудь.
Кирилл и Диана частенько оставались дома вдвоем.
У отца рабочий день был не нормирован, зависел от конкретных дел и планов. Иногда отец приходил очень поздно, иногда работал дома, иногда уезжал в командировки.
Обычно папа предупреждал об отъезде заранее – за день, за два – совершенно буднично и спокойно. Не сомневался, что с сыном в его отсутствие ничего не случится.
Кирилл вполне самостоятельный парень. Выживет и не наделает глупостей. Он не из тех, кто, стоит взрослым выйти за порог, созывает всех знакомых сверстников и устраивает в квартире безумные вечеринки.
Но на этот раз, сообщая о предстоящем отъезде, отец выглядел не слишком уверенно. При этом он прекрасно понимал, что без него в доме не начнутся сразу же военные действия, что Кирилл и Диана неплохо общаются между собой. И чего он тогда переживал? Кому все-таки не доверял?
«Уж точно не мне! – думал Кирилл. – А вот Диана…»
В первый же день отцовского отсутствия Диана явилась домой около полуночи. Кирилл из своей комнаты хорошо слышал, как щелкнул замок входной двери, прошелестели осторожные шаги.
Диана к нему не заглядывала, и Кирилл не стал выскакивать из комнаты и выяснять, где и с кем она проводила время. Может, опять ходила на свидание вслепую. Или даже не вслепую.
Он и на следующее утро ни о чем ее не спросил. Его-то какое дело? А вечером Диана явилась с угощением.