Голубая кровь
И мне плевать, что думают по этому: поводу наши боги — им придется принять мою сторону. Вот у них как раз нет другого выбора.
— Боги мстительны и могут покарать тебя за непокорность, — предупредил старик.
— Пусть попробуют. Мне все еще есть что терять, но я уже устал бояться. Я дважды умер: один раз вместе с Либиной, другой — вместе с Руфом, которого любил не за то, что он был загадкой или разгадкой тайны.
— Ты смел, — улыбнулся старик. — Ты отважен и упрям. Возможно, у тебя получится то, что не вышло у меня. Во всяком случае я желаю тебе удачи. Возвращайся домой и принимайся за дело — у тебя много работы, а времени совсем мало. Эта история уже началась, пока ты странствовал в поисках моей обители.
— Скажи мне что-нибудь, — попросил Аддон. — Самое простое и самое важное — не про судьбу и предназначение, а толковое. Понимаешь?
— Представь себе, — потрепал его по плечу Глагирий. — Слушай же: в самом скором времени Га-зарра будет провожать в последний путь царя Баадера Айехорна. Нужно ли подробно рассказывать о последствиях этого события?
— Нет. Он… Ему будет больно?
— Вовсе нет, царь Баадер умрет легко, быстро и с улыбкой на устах. Любому можно пожелать такой смерти.
Хочешь знать еще что-нибудь?
— Как там Либина? — неуверенно произнес Кайнен, не слишком рассчитывая на ответ. — В царстве Ягмы ей очень одиноко?
— Твоя жена не отправилась к мрачному Ягме, — проговорил старик, отворачивая лицо. — За нее очень просили. Ей не одиноко, она счастлива и может спокойно ждать тех, кого любит. Но большего я сказать тебе не могу.
— А большего человеку и не надо. Старик повернулся и пристально посмотрел ему в глаза…
Это была невыносимая боль: он мечтал только о том, чтобы она прекратилась. Тускло блестящие кривые клыки распахнулись — и это было похоже на улыбку Смерти, но он уже не чувствовал страха. Высшим милосердием представлялся ему этот последний удар.
На месте правого бока и руки зияла отвратительная рана, и дико болели несуществующие уже пальцы, оставшиеся где-то там, внизу, вместе с верным раллоденом.
Ни одного выжившего из всего отряда, который вместе с ним карабкался на этот злополучный холм…
Что же он медлит?!
Но клешнерукий внезапно сомкнул клыки и осторожно опустил его на землю.
И прямо над ним — он уже почти ничего не мог разглядеть за кровавым маревом — глаза в глаза… Руф!!! Сын мой!
Ледяная ладонь ложится на лицо…
— Благодарю тебя.
И Кайнен низко склонился перед старцем Эрвоссой Глагирием.