Князь Сибирский. Том 2 (СИ)

Дверь приоткрылась, на пороге стояла Олеся.
— Устроился? — весело спросила она.
— А разве я не должен быть на постельном режиме и в полном спокойствии?
— Мне уйти? — чуть обиженно произнесла девушка.
— Нет, конечно! Заходи. И прикрой дверь.
Олеся выполнила все в точности, подошла и завалилась на кровать рядом со мной.
— Чего лежишь не раздетый? — спросила девушка через секунду.
— Не могу шевелиться, — ответил я почти правду.
— Давай помогу.
Раздевание меня превратилось в какое-то стрип-шоу. Не хватало только музыки и шеста. Будь я в форме, уверен, только этим бы дело не закончилось. Но сейчас я должен был следовать указаниям врача и отдыхать.
Олеся уложила меня под одеяло, и забралась туда сама, скинув верхнюю одежду. Правда перед тем, как это сделать, она пощеголяла передо мной в кружевном черном белье. Не знаю откуда она его взяла? Может в сумочке таскала все это время. Эти моменты для меня всегда были и, видимо, останутся загадкой.
— Чем займемся? — наивно спросила девушка.
Намека в ее голосе, вроде и не было, но сам вопрос звучал двусмысленно, а уж какое выражение лица она для этого выбрала… Но нет! Мало того, что доктор прописал отдых, так еще мы были в доме Даны.
— Хочешь телевизор посмотреть? — неожиданно спросила Олеся, меняя тему.
— Телевизор, — удивился я?
Ни разу в этом мире я не видел устройства похожего на телевизор.
— Ну да, — ответила девушка.
Видя мое замешательство, она встала, не забыв при этом продемонстрировать себя во всей красе, и подошла к стене напротив.
Там, где висела здоровенная картина в тяжелой позолоченной раме. Диагональ полотна я бы оценил в метр с лишним. Олеся уверенно сунула руку за картину и что-то там сделала. Картина, демонстрирующая до этого сельский пейзаж в пастельных тонах, мигнула и едва заметно засветилась.
Ого! Я слышал, что в нашем мире некоторые декорируют экраны под картины, но здесь я даже легкого свечения не замечал до этого. А сейчас на экране двигались какие-то люди в строгой одежде.
Олеся вернулась ко мне и улеглась рядом.
На экране ракурс изменился и в фокус попала молодая девушка принявшаяся разъяснять, что за ее спиной здание Палаты, где прямо сейчас проходит заседание. Голосование по насущным вопросам будет происходить при закрытых дверях, но прямо сейчас мы можем послушать выступление госпожи Розы Ковалевой.
— И тут она, — вроде и весело произнесла Олеся, но я смог разобрать в ее голосе легкий оттенок недовольства.
— Хочешь переключить? — поинтересовался я, хотя сам бы с удовольствием послушал.
Политикой я никогда не занимался, но если мне что-то не нравится, то надо бы начинать разбираться в проблеме.
— Куда переключить? — удивленно спросила Олеся.
— На другой канал?
— У нас нет других трансляций, — рассмеялась девушка. — Все время забываю, что ты не местный. Это официальная государственная трансляция. Здесь новости и жизнь страны.
Ого! Как у них тут весело. А как же свобода слова и плюрализм мнений? Нет, не слышали!
— А у тебя, в том мире откуда ты, есть возможность смотреть разные вещи? — заинтересованно спросила Олеся.
— Это называется каналы, — ответил я. — И да, у нас их сотни.
— Сотни⁈ — В голосе девушке было недоверие. — А зачем вам столько? Они все показывают разное?
Я задумался. А действительно зачем?
— Ты знаешь, наверное, ты права. По большому счету, они все показывают одно и тоже.
Тем временем картинка мигнула, и на экране появился огромный зал с высокими потолками. Стены зала покрывала драпировка темно бардовой тканью. Полукругом вдоль стен шли ряды широких и, видимо, удобных кресел.
Камера пробежалась по всему амфитеатру. В креслах сидело от силы пара десятков человек. Все мужчины носили строгие деловые костюмы, женщины, которых оказалось большинство, были затянуты в длинные узкие платья с рукавами и воротником под самый подбородок.
Картинка вновь сменилась и на экране появилась Роза Ковалева.
Тихим голосом с подчеркнуто мягким «р» она что-то говорила.
Запись была без звука, но вдруг он появился.
 
—… вынуждена привлекать полицию к сдерживанию беспорядков, — говорила «старуха». — За последнее время участились случаи бунтов, подстрекателями которых я считаю членов Сопротивления. Мы не можем мириться с таким раскладом и обязаны защитить наши устоявшиеся веками традиции! Нам требуется дополнительное финансирование полицейских формирований. Сословие военных, вы готовы выделить нам дополнительные силы?
Роза замолчала и посмотрела куда-то в зал. Камера дернулась и выхватила человека в костюме, слишком уж сильно похожем на военную форму, который кивнул. На экране вновь возник спикер.
Интересно. Зачем она это делает? Сопротивление же подчиняется ей. Она организует бунты и тут же жестоко их подавляет? Дана говорила, что у нее есть цель и план. Видимо, он включал в себя такие действия.
— Эти люди опасны, — продолжила на экране старуха. — Они посягают на наше право распоряжаться собственными средствами, как нам вздумается. Мы добываем аквамарилл и имеем право сбывать его за границу.
Из зала послышались какие-то недовольные голоса, но разобрать что и как, было невозможно. На этот раз камера не двигалась, держа в фокусе Ковалеву.
— Вы считаете, что государственный контроль над экспортом решит эти проблемы? — задала вопрос в зал старуха.
Вновь послышались какие-то голоса.
— Нет, мы не имеем право запрещать частные инвестиции и финансирование организаций! — ответила кому-то Роза.
Картинка снова мигнула и на экране возникла девушка, стоящая перед зданием Палаты.
— Дебаты будут продолжаться еще около часа, — произнесла она хорошо поставленным голосом. — Затем начнется голосование, результаты которого, мы узнаем завтра. А сейчас минута рекламы.
Вот и здесь есть это злополучное явление, бесящее любого зрителя. На экране возникла надпись, сопровождаемая веселенькой музыкой. Я усмехнулся. Считай, что попал в девяностые годы двадцатого века. По телеку бесконечные заседания депутатов, а в перерывах отвратительно сляпанная кустарная реклама.
Надпись на экране гласила: «Всех желающих из сословия военных приглашаем принять участие в новой экспедиции, организованной Советом Ветеранов при поддержке Амстердамской научно-исследовательской лаборатории. Это ваш шанс оставить свое имя в анналах истории нашей цивилизации! Только смелых и сильных духом ждет вечная слава!» Дальше мелким шрифтом шли какие-то условия и контакты: куда приходить, кого спрашивать и так далее.
Я, бегло пробежав рекламный текст, сначала даже ни как за него не зацепился. Может чуть-чуть отозвалась где-то в глубине сознания Амстердамская лаборатория. Подсознательно что-то с чем-то состыковалось, но не выплыло на поверхность.
— Опять смертников набирают, — буркнула Олеся.
— Что? — не понял я.
— Реклама. Набирают в очередную экспедицию. Уже четвертую или пятую по счету. Не помню.
— А почему смертников? — спросил я.
— Да потому, что из этих экспедиций ни разу никто не возвращался, — ответила девушка.
— Что значит не возвращался? А куда они все девались?
— Да кто ж их знает, — пожала плечами Олеся.
— Как такое может быть? — не понял я. — Зачем же их туда шлют?
— Хотят узнать, что там в конце тропы монстров.
У меня в голове начали всплывать какие-то обрывки разговоров в доме Смирновых. Кажется, что-то такое упоминала Алёна Андреевна, говоря о Фон Кляйнене. Я вроде бы даже слышал, не помню от кого, что Смирновы эти экспедиции еще и финансировали.
— А почему в экспедиции набирают военных, а не ученых? — спросил я Олесю.
— Ученых предоставляет лаборатория. А военные нужны для обеспечения безопасности. Может и еще кого-то ищут, не знаю, — весьма буднично и уверенно заявила девушка.
— Послушай, а откуда ты столько знаешь про это? — удивился я, заподозрив что-то неладное.