Призраки не умеют лгать

Пальто на Эми распахнулось, и сильно декольтированное платье не оставило больших возможностей для полёта фантазии.
Дмитрий, привлекая к себе внимание, встал рядом и вопросительно поднял бровь. Дежурный так же молча двинул кусок пластика в его сторону.
– Где? – спросил псионник.
– В двести шестнадцатой.
Девушка фыркнула и отвернулась, потеряв к дежурному всякий интерес. Папка с делом по закрытой категории перешла в другие руки.
– Демон, да погоди же ты.
Идя по коридору, Дмитрий чётко различал догоняющий его стук каблучков.
Псионник остановился перед дверью в середине коридора с медной табличкой «216». Рука сжалась на блестящей, отполированной за долгие годы касаний ручке, но он помедлил, чуть-чуть. Надо же дать девушке шанс.
Эми облизнула ярко накрашенные губы, не зная, как начать разговор. Не просто так коллеги переименовали панибратское Димон в трагическое Демон.
– Отдай это дело мне. – Голос девушки звучал максимально просительно и с придыханием. – Мелочь ведь, тебе теперь не по чину. А для меня это шанс!
Ручка повернулась, дверь приоткрылась.
– Нет.
– Тогда давай вместе, а? Ты же знаешь, какой доброй я могу быть. И благодарной… – Эми подалась вперёд и провела рукой по его плечу.
На минуту Дмитрий позволил себе поддаться, вдохнуть чуть горьковатый запах её духов, позволил воспоминаниям вынырнуть из глубин памяти. Он знал это тело, было время, ночами напролёт обнимал его, пробовал на вкус. Тогда он не смог сопротивляться идущему от этой женщины соблазну, был опьянён им. Но за сладость опьянения приходится расплачиваться горьким похмельем. В её случае – в буквальном смысле. Он думал, они оба усвоили урок и она не станет повторяться.
– Закрытая категория, Эми, – после непродолжительной паузы ответил псионник. – Ты знаешь правила.
– Да это обычная бродяжка. – Девушка отпрянула, недовольно надув губы. – Тут какая-то ошибка. Угробишь кучу времени впустую.
– Никакой ошибки. Личная просьба шефа, с ним и разбирайся. – Оглядев Эми с ног до головы, Дмитрий позволил себе лёгкую усмешку. – У тебя, кажется, выходной. Отдыхай.
Перед тем, как закрыть дверь, он успел увидеть её обиженные, широко распахнутые глаза. В актрисы тебе надо, Эми, на сцену. Жаль, таким, как мы, не оставляют выбора.
Объект нападения сидел на стуле. Вернее, сидела. Девушка. Молодая. Наверное, красивая. Сейчас из-за покрывавших лицо разводов косметики трудно сказать наверняка. Плечи прямые, руки на коленях, грязная куртка аккуратно повешена на спинку. Голова повёрнута к двери, округлённые буквой «о» губы. Финальную часть разговора она слышала. Хорошо. Девушки уже успели пообщаться, можно рассчитывать на признательность, насколько он знал, с женщинами Эми не церемонится.
Дмитрий нацепил на лицо располагающую улыбку и, швырнув папку на стол, расслабленно опустился на стул. Девушка смутилась и опустила взгляд на руки. Воспитанница закрытого пансиона, да и только. Ещё одна актриса? Псионник внутренне поморщился. Пора переходить на личности, мужчина раскрыл папку. Алленария Артахова. Аля? Артахова? Только этого не хватало. Вот он, твой пятый уровень.
– Здравствуйте. Я подполковник Дмитрий Станин, назначенный для разбирательства вашего случая. Давайте начнём. Представьтесь.
Он мог бы потребовать кад-арт, должен был потребовать, и вся необходимая информация была бы через минуту распечатана. Но, слушая живые ответы, псионнику легче было составить собственное мнение. Он попросит камень разума потом и сравнит. Если подловить человека на неточностях, это даст дополнительное преимущество.
Ничего интересного. Не состояла, не привлекалась, не участвовала. Тишь да гладь. Неудивительно, с таким-то семейством. Что же ты натворила, мышка? Не Аля, а Лена. Что ж, ему всё равно, как её называть. Дмитрий просмотрел информацию с карты памяти: энергетическая картина нападения, засеченная сканирующим центром. Пока всё совпадает. Пора приступать к делу.
– Значит, вы не знаете, кто мог напасть на вас?
 
– Нет, не знаю. – Девушка не хотела поднимать на него глаза, это почему-то раздражало.
– Для такой атаки нужны очень веские причины, – вкрадчиво сказал псионник. Он ждал слез, уверений в том, что произошла ошибка, и просьб поверить в невиновность.
– Знаю, – девушка кивнула.
– У вас есть один хвост. Возможно, на этот раз блуждающая перестаралась?
– Нет. – Она, наконец, подняла голову, большие, в пол лица, глаза цвета грецкого ореха гневно сверкнули. – Эилоза этого не делала.
Что-то новенькое – человек, защищающий призрака.
– Будьте добры, ваш кад-арт. А также выложите всё из карманов: ключи, заколки, телефон, бумажник. Снимите ремень и выньте шнурки.
– У меня на сапогах молния, – ответила девушка, выкладывая на стол всякую мелочовку.
Но Дмитрий не слушал, он поднял камень разума и посмотрел на свет. Крупный, чистый зеленоватый сапфир. Надо же так промахнуться! Привык иметь дело со всяким мусором.
– Меня посадят в тюрьму?
– В камеру предварительного заключения, – машинально ответил псионник. – В одиночную. – Хотя мгновенье назад намеревался отправить её в обычную, повариться, так сказать, в общем котле. Кто там у нас сегодня – жена, больше полугода назад зарезавшая мужа, уличная воровка, псевдогадалка, предсказывающая смерть? Если б не сводка, он знал бы, что вменять. Значит, тело пока не найдено. Надо просмотреть списки пропавших без вести.
– Послушайте. – Дмитрий коснулся руки девушки.
Она дёрнулась, как от удара. Черт, да что с ней такое?
– Послушай, – продолжил он, стараясь придать голосу максимальную мягкость. – Ты ведь могла обороняться. Отбивалась от нападавшего или грабителя. Толкнула, и тот неловко упал, или стукнула посильнее. Это самооборона, поверь. Мы сможем защитить тебя. Привяжем блуждающего к месту, повысим уровень кад-арта. Будешь жить, как раньше. Но мы должны знать, кого привязывать.
Она посмотрела на него с презрением и каплей жалости. Как на дурака, которому пытаются объяснить, что земля вращается вокруг солнца.
– Я никого не убивала. Ни намеренно, ни случайно, ни даже во сне. – Голос оставался тихим, но приобрёл неожиданную твёрдость и вызов.
У маленькой мышки прорезались зубки.
На улицах стемнело. Загорающиеся фонари сливались в сплошную бегущую линию, отражаясь в тонированных стёклах. Прохожих почти не было. Холод и дождь разогнали молодёжь по подъездам, тех, кто при деньгах – по кафешкам и кинотеатрам. Теперь, когда у него было дело, улицы виделись мужчине совсем другими, полными загадок и тайн, которые ещё предстояло разгадать. Таким город нравился псионнику намного больше.
Дорогу у строительной конторы он уже осмотрел, энергетические возмущения зафиксировал. Хотя и без датчиков чувствовал остаточные импульсы атаки. Это как запах, сильный, направленный и не всегда неприятный. Его не с чем сравнить. Все ароматы, доступные людям, не имели с душком призраков ничего общего. Подрядчиков, про которых рассказала жертва, на месте не было. Дураки, боялись санкций за несообщение. Ничего, явятся сами, только когда он сочтёт нужным.
«Осталось последнее, – думал Дмитрий, выворачивая руль. – Проверить квартиру девушки. Нет, не квартиру, – поправил себя псионник, – комнату. Это может оказаться на руку, в коммуналках соседи много друг о друге знают, а ещё о большем догадываются».
Дверь открыла молоденькая девчушка, лет шестнадцати. Много косметики, коротенькое мини, блондинистые локоны и приглашающий взгляд. То, что она видела перед собой, ей определённо нравилось. Дмитрий накинул ещё пару годков за глаза, за их выражение.
– Здравствуйте, а вы к кому? – Девушка прислонилась к косяку, проводя руками по телу, словно разглаживая несуществующие складки. Тебе бы у Эми поучиться.
– Здравствуйте. К вам. – Он заставил себя улыбнуться и вытащил удостоверение. Не муляж кад-арта, а обычные корочки сотрудника имперского корпуса правопорядка. Закрытая категория – это закрытая категория.