От Кубани до Севастополя. Зенитная артиллерия вермахта в сражениях на Юге России. 1943—1944

Само собой разумеется, что желание командования 17-й армии взаимодействовать с 9-й зенитной дивизией прежде всего было направлено на зенитное прикрытие войск на поле боя и в прифронтовом районе, особенно на направлении главного удара сухопутных сил противника и его авиации. Другим важным требованием армейского командования была защита путей подвоза от воздушных налетов авиации противника, и здесь речь шла прежде всего о Керченском проливе, который был особенно уязвим при ударах с воздуха.
Как правило, в вопросе задействования зенитной артиллерии штабу 9-й зенитной дивизии всегда удавалось быстро добиваться взаимопонимания с командованием 17-й армии. Это происходило при личном контакте – оба штаба оперативного руководства размещались поблизости друг от друга – или по телефону. Установление тесного контакта между штабами облегчалось тем обстоятельством, что между многими штабными офицерами существовали приятельские отношения.
Несколько сложнее обстояло дело с вопросом взаимодействия на среднем командном уровне, со штабами армейских корпусов и дивизий сухопутных войск. Понятно, что эти штабы рассматривали зенитные артиллерийские части, задействованные в районе их дислокации, как «свои собственные» и желали использовать их по собственному усмотрению на определенных участках фронта. Но в большинстве случаев и здесь командиру дислоцированных в таких районах зенитных полков удавалось пойти навстречу пожеланиям армейских командиров и обеспечить сосредоточение огня на соответствующем участке фронта, если районы задействования зенитной артиллерии позволяли использовать ее также и против наземных целей.
Однако гораздо сложнее было решать эту проблему при возникновении критических ситуаций, особенно когда собственная артиллерия и противотанковая оборона армейских частей и соединений были сильно ослаблены и обстановка становилась критической. Тогда, не обращая внимания на действия авиации противника, некоторые командиры местных воинских частей пытались привлечь не подчиняющиеся им зенитные батареи исключительно для стрельбы по наземным целям, в том числе и при смене позиций. В этих случаях возникала опасность, что зенитная артиллерия, используемая не по назначению, будет бессмысленно загублена. Перед командиром конкретного зенитного полка в такой ситуации стояла трудноразрешимая проблема, как найти правильный баланс использования зенитной артиллерии между обеспечением зенитного прикрытия поля боя и участием в наземном бою. Теперь, оглядываясь назад, можно сказать, что в общем и целом удавалось избегать серьезных трений при возникновении таких критических ситуаций (которые действительно не были редкостью) или же быстро устранять их на благо соединений и частей сухопутных войск, ведущих тяжелый бой.
Если же зенитные подразделения находились в «прямом подчинении» армейской части и соединения, а не были «предназначены для взаимодействия» с нею, то это должно было бы предполагать, что основные принципы применения зенитной артиллерии и сведения об этом относительно молодом роде войск уже стали общим достоянием вермахта. Однако далеко не везде дело обстояло именно так, и об этом нельзя не упомянуть. В период бурного развития вермахта до 1939 года понятие «взаимодействие всех родов войск на поле боя» просто еще недостаточно созрело. Тем не менее общее желание добиться успеха в отражении наступления противника, как на земле, так и в воздухе, помогало устранять возникающие трения, особенно в тех случаях, когда успех зенитных батарей в наземном бою и в сбивании вражеских самолетов доказывал целесообразность выбранного способа задействования зенитной артиллерии.
Подчиненность 9-й зенитной дивизии командованию люфтваффе, а в данном случае I корпусу зенитной артиллерии, который, в свою очередь, был тесно связан со штабом группы армий (в описываемое время – группы армий «А»; с начала апреля 1944 года и до конца боев в Крыму (12 мая 1944 года – группы армий «Южная Украина»), ограничивалась основополагающими предписаниями по тактическому применению зенитной артиллерии. Зенитная дивизия подчинялась I корпусу зенитной артиллерии и в административном отношении, что было связано с пополнением личного состава, со снабжением боеприпасами для зенитных орудий, автомобильным транспортом и средствами связи, в то время как продовольствие, горючее, боеприпасы для стрелкового оружия, средства ближнего боя и подрывные средства должны были предоставлять сухопутные войска.
 
Предписания командования I корпуса зенитной артиллерии по тактическому применению наряду с противовоздушной обороной поля боя и прифронтового района требовали обеспечить зенитное прикрытие коммуникаций через Керченский пролив, а также обязывали выполнять задачи по осуществлению противовоздушной обороны и для двух других составляющих частей вермахта: люфтваффе и кригсмарине (военно-морских сил). При таком положении становилось неизбежным, что не вся огневая мощь зенитных подразделений могла быть использована в интересах 17-й армии: так, обеспечение противовоздушной обороны аэродромов постоянно требовало отвлечения значительных сил зенитной артиллерии. Однако и такое использование зенитной артиллерии приносило немалую пользу самой 17-й армии, так как сохранение авиации, взаимодействовавшей с соединениями 17-й армии, могло найти свое выражение в полноценной поддержке наземных войск силами люфтваффе.
Похожим образом обстояло дело и с обеспечением противовоздушной обороны баз военно-морского флота. Противовоздушная оборона морских путей, по которым осуществлялось снабжение, была для 17-й армии вопросом жизни и смерти, так же как и зенитное прикрытие относительно малочисленных формирований торпедных катеров, которые постоянно держали в страхе противника на море.
Из сказанного вытекает, что командир 9-й зенитной дивизии, являвшийся одновременно и начальником зенитной артиллерии 17-й армии, должен был находиться в тесном контакте не только со штабом армии и подчиненными ему штабами корпусов и дивизий, но и со штабами действовавших в Крыму авиационных частей и соединений кригсмарине. Такое взаимодействие можно было обеспечить только в ходе регулярных посещений собственных зенитных частей на передовой и в прифронтовом районе, а также штабов подразделений сухопутных войск, кригсмарине и люфтваффе. Благодаря своевременно принимаемым мерам зенитчикам было необходимо всегда соответствовать изменениям в наземной и воздушной обстановке, а также требованиям, предъявляемым к подразделениям противовоздушной обороны. При этом предвидение развития обстановки уже гарантировало пятьдесят процентов успеха.
Вся работа штаба зенитной дивизии была подчинена решению этих разнообразных задач, описанных выше. Наряду с постоянным контактом со штабами трех видов (составных частей) вермахта, осуществляемым с помощью офицеров связи или технических средств связи, в первую очередь вопрос заключался в том, чтобы ежечасно составлять текущий обзор воздушной обстановки, необходимый для выполнения главной задачи – зенитного прикрытия воздушного пространства над полосой армии. Благодаря наличию в зенитной дивизии хорошо оснащенного технически батальона авиационной связи в период позиционной войны на Кубанском плацдарме, а позднее и в Крыму, можно было по телефону или по радиоканалам постоянно получать свежий обзор воздушной обстановки, своевременно распознавать направления главного удара вражеской авиации, а также замечать подозрительные полеты самолетов противника в нашем тыловом районе, например над Крымскими горами в районе Ялты (снабжение партизан!).
Во время ежедневных обсуждений обстановки в штабе дивизии особое внимание уделялось донесениям воздушной разведки, действовавшей во всей полосе армии. При этом наряду с постоянным отслеживанием воздушной обстановки старались критически оценивать успехи, достигнутые истребительной авиацией и зенитными батареями, которые обеспечивали противовоздушную оборону в соответствующем районе. Число вражеских самолетов, сбитых нашими истребителями и зенитной артиллерией, всегда должно было находиться в благоприятном соотношении к числу прорвавшихся самолетов противника. Так, если противник терял менее десяти процентов своих самолетов (а при участии истребителей люфтваффе требование было еще более жестким), надо было проводить расследование, чтобы понять, в чем заключалась наша ошибка.