Мурка (СИ)

— Мне пора, мы же договаривались, — я покачал головой.
Иван задумался, помолчал, а потом предложил.
— Поможешь, и я лично тебе билеты достану.
Я тоже подумал, покосился на начальника, который был без сознания. Можно конечно пойти в отказ, но больно убедительная просьба.
— По рукам.
— Если Иваныч очухается, скажи, что помощь в дороге.
Мы обменялись рукопожатиями, и Иван с Миколой схватили задержанных и повели в участок. Конечно, нельзя вот так бросать место преступления, но людей в ростовской милиции явно не хватало, да и трупы никуда не убегут. А тащить Климента на горбу при наличии в отделение носилок — тоже не лучшее решение. Поэтому логика в действиях Ивана была, пусть она мне не совсем нравилась. В принципе теперь, когда менты ушли, мне ничего не мешало свалить, но сделать это не позволяла профессиональная гордость и скрепившее договоренность рукопожатие. Вряд ли Климент придет в себя, а идти до отделение от Богатяновки — дело двадцати минут, не больше. Подожду, тем более мента никто не тянул за язык, когда он обещал мне купить билет.
Оставшись один, я не стал терять времени даром и решил осмотреться. Было интересно понять, как Валету таки удалось ускользнуть. Подошел к окну, выглянул, осмотрел придомовую территорию. Вокруг шла густая застройка, поэтому Валет, сбежав, мог двинуться куда глаза глядят. На подоконнике присутствовали следы грязи ботинок. Погода в Ростове последние дни подкачала и везде было слякотно и зябко. Неудивительно, что Валет наследил. Однако было кое-чего, что заставило насторожиться. Преступники, которых пристрелил Иван, оказались обуты в домашние тапочки, когда как на ногах Климента красовались туфли с грязной подошвой. Похоже, что схватили милицейского начальника совсем недавно, раз даже не успели разуть. Вряд ли бы Валет позволил пленнику разгуливать по квартире в уличной обуви.
Я прогулялся по квартире, к входной двери и обнаружил, что еще одна пара тапок стояла в коридоре. Возникли определенные мысли, которые я не спешил озвучивать даже для себя. Вернулся к окну, вытащил простыню, по которой слезал Валет, внимательно осмотрел. А потом в голове как щелкнуло, я покосился на батарею. Еще в первый же день в квартире тетушки, я отметил, что батареи в 20-м году не вмонтированы в стену, а стоят на колесиках... Батарея в квартире бандитов не была исключением. Пару раз дернув за простыню, связанную накрепко морским узлом, я увидел, как нехотя, но батарея сместилась, проехавшись на колесиках по полу.
С минуту я постоял у окна, переваривая мысли, и рассматривая хорошо схваченный морской узел. Я, теперь уже критичным взглядом осмотрел комнату еще раз. Обратил внимание на шкаф, где чуть выше моего роста красовалась размазанное кровавое пятно. Судя по всему, ударили Клемента об шкаф, а потом следы попытались затереть. На полу неподалеку от кровати, лежала тряпка, которой спешно стирали следы крови.
Потом подошел к Клименту Ивановичу, присаживаясь рядом на корточках. Повреждений у милиционера было два. На лбу рассечение имело вид полосы — значит удар был нанесен не тупым предметом, а чем-то острым, и его действительно ударили об угол шкафа. Тут все понятно. Вторая рана, огнестрел в ногу, с ней было любопытнее. Я обратил внимание, что на правой руке Климента и на штанине присутствуют явные следы от паления ткани, стреляли в упор. Тем удивительнее, что с такого близкого расстояния промазали, пуля лишь чиркнула по ноге.
Показалось или Клемент моргнул... я не придал этому значения, потому что увидел, что под кроватью закинут наган. Подошел, приспустил рукав пиджака и вытащил оружие. Открыл барабан, где не хватало всего одной пули. Саму пулю, лишь чиркнувшую ногу мента, нашел в стене. По калибру было похоже, что в Климента стреляли из этого самого нагана. Интересно, почему Валет не унес пистолет с собой?
Интересно и другое, у входной двери, где стояли тапочки, на вешалке висело пальто Климента Ивановича. Пальто с него сняли, а вот ботинки снимать не стали. Почему? Я задумался и все встало по местам.
 
Кусочки мозаики совпали. Деньги из бачка, привязанная морским углом к батарее простыня и все остальное. Я медленно вытащил спрятанный за поясом наган, взвел курок и направил дуло на мента.
— Товарищ милиционер, я знаю, что вы не спите. Давайте не будем устраивать маскарад.
Климент вздрогнул, «очнулся». Закашлялся, и тяжело приподнялся на локтях, его глаза сузились. Вот только сказать он ничего не успел. С улицы грохнула артиллерийская канонада. И следом послышались крики:
— Идут ребята, идут освободители!
Я на секунду дезориентировался, а на пороге квартиры выросли бледные, как моли, Иван и Микола.
— Деникин в Росто...
Иван запнулся, видя, что я наставляю на Климента револьвер.