На дальних рубежах

Я думаю, что уже тогда главной целью позиции Ли Хунчжана было добиться поддержки России против Японии, которая в то время захватила острова Рюкю и явно покушалась на Формозу и Корею. Недаром же он прямо говорил, что японцы боятся русских, как тигров, и если мы будем уступать японцам, то они все равно не помогут нам против России. Если же мы сделаем небольшие уступки России, то сможем использовать её для устрашения Японии. Впрочем, о Японии чуть позже. Недаром же в древних книгах сказано, что ложь не может одолеть правду. Так и вышло, что переговоры о Кульдже были продолжены, и в седьмом году Гуансюя Россия вернула её нам, но увеличила сумму возмещения вдвое. Здесь же была установлена новая граница с Россией. А теперь о делах нынешних. Во втором году Тунчжи Франция с юга начала подбираться к нашей провиции Юньнани, прежде напав на вассальный Поднебесной Аннам.
Обеспокоенный положением на юге, Цзюнцзичу неоднократно обращался к правительству Франции, но те лишь усиливали свои войска и продолжали войну. Поэтому в десятом году Гуансюя война началась и между нашими государствами. Этой войной воспользовались мятежники в вассальной нам Корее. Соединившись с японскими войсками, которые охраняли их посольство в Сеуле, они захватили королевский дворец, но расквартированные там наши войска разгромили японцев, освободили короля, а мятежники сбежали в Японию. Чтобы избежать войны, Поднебесная и Япония договорились о совместной опеке над Кореей. Однако, как гласит пословица, поистине, если рыба сорвалась с крючка, не надейся поймать её снова! В Цзунлиямыне стало известно, что военные круги Японии требовали немедленной войны, считая Поднебесную ослабленной сражениями на юге, тогда как их промышленная буржуазия утверждала, что к войне надо основательно подготовиться, потому что Поднебесная сейчас сильна, а через несколько лет, по своему обычаю, опять погрузится в летаргический сон. Правительство Японии согласилось с этим мнением, и решило, что для обеспечения будущей победы, необходимо усилить экономическое и военное проникновение в Корею. Оставленный Ли Хунчжаном контролировать политический курс Кореи генерал Юань Шикай вел себя крайне грубо, чем вызвал недовольство короля и придворных. Видя растущую ненависть к Поднебесной, германец Мёллендорф, назначенный Ли Хунчжаном руководителем корейской дипломатической службы, чтобы противостоять японскому проникновению, решил вовлечь в конфликт Россию. Корейский же король, чтобы избавиться от нашей и японской опеки, склонялся отпасть под покровительство Англии. И даже отдал ей остров Комун, где у них была военно-морская база порт Гамильтон. Тогда коварный германец Мёллендорф, пользуясь случаем, вознамерился столкнуть Россию с Японией, и стал добиваться от короля не только передачи русским порта на северо-восточном побережье, чего русские давно добивались, но и едва ли не установления протектората России над Кореей, или, как минимум, приглашения русских воинских частей в порты Фузан и Чемульпо, с целью, якобы, защиты от японцев и англичан. Видя усиление позиций России, Поднебесная империя, Япония, Англия и Северо-Американские Соединенные Штаты потребовали от короля Кочжона замены Мёллендорфа и отказа от дружбы с Россией. Мёллендорф был заменен американцем Денни, на посту главы дипломатического ведомства, и англичанином Ливи Мак-Броуном, на посту генерального таможенного комиссара.
В двадцатом году Гуансюя на юге Кореи началось восстание приверженцев партии «Восточного учения» с целью изгнания японцев и свержения проворовавшегося правительства Кореи. Японское правительство, лицемерно ссылаясь на договор о совместной опеке, настойчиво запрашивало наше правительство, почему оно не посылает войска для усмирения восстания. Обманутый Ли Хунчжан послал в Корею две с половиной тысячи солдат, а японцы предательски обвинили нас в стремлении оккупировать страну и послали в пять раз больше! Ли Хунчжан, надеясь на вмешательство России, медлил с наращиванием сил в Корее, но русский посланник Кассини сообщил, что Россия может лишь дружески посоветовать Японии вывести свои войска, но не находит удобным оказывать нажим на неё вооруженными силами. И все же Ли Хунчжан медлил с решительными действиями и упустил время. Япония накопила значительно больше сил и нанесла нашим войскам поражение, потому что они не имели современного вооружения, были плохо обучены, недисциплинированны, а генералы кичились друг перед другом, обворовывали свои войска, не имели общего командования и в боях стремились быстрее сбежать, оголив тылы и фланги соседа. Эх, что говорить? Пусть правит хоть самый просвещенный государь, разве ему углядеть за всеми безобразиями, что творятся в государстве? Желая поскорее прекратить боевые действия и предотвратить дальнейшее продвижение японских войск, Ли Хунчжан обратился за помощью к Англии, но англичане ответили отказом как-либо повлиять на японцев. Тогда Ли Хунчжан обратился к русскому посланнику, но министры Цзунлиямыня отсоветовали, утверждая, что никто не поверит, что Россия не собирается поживиться за наш счет. Не следует полагаться на её помощь, дабы впоследствии не возникли новые затруднения. Робкие неофициальные обращения к русскому посланнику в Пекине Кассини и не могли принести никаких результатов. Видимо, мы чем-то прогневали Небо, потому что японцы одерживали победу за победой, уже захватили Ляодунский полуостров с портами Люшунькоу и Даляньванем, Ньючжуан и Инкоу, Тайвань, порт Вэй-хай-вэй в Шаньдуне. Словом, пришлось обращаться к американскому правительству для посредничества в заключении мира. Как стало известно, японский флот требовал отторжения Формозы; армия желала присоединить к Японии Ляодунский полуостров, потому что он прикрывает с тыла Корею, Южную Маньчжурию и сердце Поднебесной — её столицу; банкиры требовали наложить контрибуцию в один миллиард лянов серебра; более того, в японских правительственных кругах звучали призывы отторгнуть от Поднебесной еще и Мукденскую провинцию и наложить контрибуцию в двести миллиардов лянов; а уж совсем опьяненные победой требовали присоединения к Японии всех трех провинций Маньчжурии и провинций Шаньдун, Цзяньсу, Фуцзянь и Гуандун. Ли Хунчжан все же надеялся на вмешательство русских и за неделю до подписания Симоносекского договора сообщил в Цзунлиямынь, что еще надеется выяснить, каково будет отношение русского двора к требованиям Японии. Однако японцы угрожали двинуть свою армию в несколько десятков тысяч солдат и захватить столицу Поднебесной. Императрица испугалась, и, наконец, в Симоносеки был подписан мирный договор, который хоть и не был столь жестоким, как боялись мы в Цзунлиямыне, однако отторгал от Поднебесной Ляодунский полуостров, Формозу, острова Пэнхуледао… И совершенно неожиданно для нас, через шесть дней после подписания договора, Россия, Германия и Франция предъявили Японии ноту, в которой они настойчиво рекомендовали правительству микадо отказаться от обладания Ляодунским полуостровом. По признаниям японских газет, в стране уже абсолютно не осталось резервов для армии и флота. Личный состав японских войск, принимавших участие во многих боях, был измотан и требовал пополнения, так же как и материальное оснащение войск, и что японцы ни на что не могли рассчитывать, даже если бы сражаться пришлось с одним русский флотом. Микадо пришлось объявить, что он приемлет искренние советы дружеских государств — имея в виду Россию, Германию и Францию — однако же вопрос возврата Ляодунского полуострова приказывает своему правительству обсудить с правительством Поднебесной империи. Но по дипломатическим каналам стало известно, что Япония лишь на словах согласна вернуть нам Ляодун, на самом же деле она собирается ужесточить финансовые требования настолько, что мы никогда не смогли бы их выполнить, а до той поры, в качестве гарантии выплаты контрибуции, удерживать Ляодун. Но, как гласят стихи,
 
 
 
— Победы и пораженья
 
в свой приходят черед.
 
Лжи сопутствует гибель,
 
с правдой победа придет! {64}