Потерянный (СИ)

С тех пор прошёл год. Линда выписалась из больницы довольно скоро, после чего пробыла под надзором еще несколько месяцев.
Они часто встречались с Константином. Иногда все втроем, в такие моменты он будто бы проверял Нильсона на совместимость. Тиль отвечала сдержанно и не показывала никакого желания убежать. То и дело их взгляды встречались и замирали, но благодаря Брайеру, случалось это крайне редко. Чаще же Титов беседовал с ней наедине, если не считать групп охраны и нескольких ученых, однако случались и разговоры тет- а- тет, о которых Линда не упоминала в разговорах с Брайером, а сам ОПЗМовец не решался спросить об этом генерального директора.
Планы наступления по выведанной информации были готовы. Нильсон охотно отправлялся на задания по подготовке штурма, но пока единолично, Линда же коротала дни в Кубе под присмотром.
Ему становилось гораздо легче сражаться, мысли будто бы вернули привычный образ. Повстанцы перестали сильно интересовать Брайера, все внимание вернулось к ней.
Они говорили, возвращая нормальный ритм общения, он узнавал ее (возможно, снова), рассказывал о себе. Оба нарочно не касались тем о том, как попали туда, где были сейчас, воспринимая это просто как виток жизни. Полностью расслабиться не давала лишь фигура в черном деловом костюме, внимательный взор которой чувствовался всегда и везде. Его незримое присутствие будто бы ограничивало их взаимодействие, всегда выдерживало небольшое, но все же строгое расстояние между Линдой и Нильсоном.
Однако спустя какое- то время изначальный интерес Титова к ним остыл, и они смогли спокойнее проводить время вместе.
И спустя ровно год они стояли в брифинговом зале Куба, ожидая, что объявит генеральный директор.
— Смотрите, — Константин без лишних предисловий пригласил обоих вглубь кабинета. ОПЗМовец был не один: помимо него вокруг сенсорного стола собралось с десяток мужчин в серой форме. Кого- то за минувший год Брайер уже успел запомнить в лицо.
Офицеры расступились перед прибывшими, уступая дорогу к столу. На огромной панели светилась карта участков североамериканского побережья.
— Я бегло введу новых участников в курс дела, — это генеральный директор сказал присутствующим, прежде чем перейти к сути, — год назад мы перехватили крупный конвой Армии Освобождения, чем нарушили снабжение врага.
Нильсон нетерпеливо кивнул. Стремление Титова объяснить всё чуть ли не с нуля часто казалось Брайеру излишним. Он привык усваивать задачу самостоятельно, без «разжевывания».
— Месяц назад разведка вскрыла новый маршрут гуманитарных поставок между Северным и Восточным регионами. Обороне судов на этот раз уделяется больше внимания. Поэтому было принято решение: ударить по сухопутному транспортному узлу в стороне от порта и пресечь разом обеспечение региона, который… — жестом Константин увеличил масштаб на сенсорной карте. Появилось изображение железнодорожной станции и прилегающей местности. Вся карта была мелко усеяна схематичными изображениями своих сил и сил противника, — …прилегает непосредственно к побережью. План действий разработан и утвержден. К деталям мы перейдем прямо сейчас.
Нильсон терпеливо впитал информацию. По телу привычно уже разлился легкий зуд, всегда сопутствовавший для мужчины предвкушению активного действия.
Сам же Брайер поймал себя на очередном мимолетном взгляде на Линду и её реакцию. В последнее время таких взглядов он замечал за собой всё больше.
Сейчас лицо девушки почти не выражало эмоций. Она следила за указаниями генерального директора, изучая взглядом карту.
— Вам, — это Титов произнес уже глядя прямо в глаза Нильсону, — понадобится возглавить штурмовую группу и перекрыть транспортное сообщение. Конкретизирую: не только взорвать состав с контейнерами, но и физически разрушить сами рельсы. Также — у нас нет достоверной информации по силам врага, удерживающим узел. К вашей помощи решил прибегнуть именно по этой причине.
— Что по нашим силам? — Брайер шагнул вперед, нависая над картой. Краем глаза уловил движение Линды: девушка тоже подошла чуть ближе.
 
— Докладывайте, — Константин бросил взгляд на одного из присутствующих. Тот, глубоко вдохнул и поставленным голосом ответил:
— Под вашим командованием будут две гвардейские роты. Здесь и здесь, — лазерная указка подсветила нужные участки, — будут развернуты основной и запасной пункты эвакуации. Тяжелое вооружение также будет, но… — голос неожиданно дрогнул, — но в качестве резервного варианта. В качестве основного средства воздействия на противника утверждены особые способности Линды Тиль.
Взгляды офицеров постепенно скрестились на девушке. Та вновь ничем не выдала своих эмоций.
— Да, — подвел итог Титов, — этот ход должен деморализовать противника. Особенно при учете, что удар будет нанесен на территории Армии Освобождения.
Нильсон согласно кивнул. Понятно стремление директора: для противника Линда Тиль до сих пор считается пропавшей без вести. Скорее всего, там понимают, что советник пропала безвозвратно, но, стоит думать, многие надеются, что она однажды вернется и продолжит решать проблемы. А вместе о этого — шок для всех: Линда — рядах врага. Вот такое точно может сломить их волю.
И тут же, кроме предвкушения нового боя, он почувствовал и еще одну возможность.
Возможность оказаться с Линдой вдали от пристального взора Константина.
Обсуждение длилось еще несколько часов: согласовывали все детали операции, старались учесть возможные расхождения с планом и разработать действия в этих случаях, хоть и было заранее ясно, что всего предусмотреть не получится.
Линда включилась в обсуждение, когда речь зашла о ее особых способностях. Без страха и сомнения она информировала командующих о своих слабых и сильных сторонах, чтобы они внесли корректировки согласно этим сведениям, раз опираются на нее как на основную ударную силу.
В этот раз она действительно чем- то зажглась, и уже говорила не как пленница, не как ничего не понимающая пациентка больницы, а как человек, который четко видит перед собой цель и идет к ней. Интересно, задумался Нильсон, она и будучи в Армии Освобождения вела себя так же?
Константин также активно участвовал в корректировке планов: для него это был важный шаг в войне с противником, и директор всегда считал, что на поле боя нет ничего важнее, чем сломить волю врага. Это даже не половина успеха. Это успех. А потому демонстрация возросшей силы ОПЗМ заставляла его прикладывать большие усилия.
И все же было в нем что- то новое, что ускользало от взора Брайера, какая- то небольшая перемена, которая будто бы перевернула внутренний мир Титова. И дело вовсе не в распавшихся отношениях. Зная генерального директора, Нильсон мог легко заключить, что он без тени сомнения перешагнул через этот мелкий эпизод в своей жизни и сосредоточился на том, что для него действительно важно: победа Организации. Во всем. И везде.
И все же некоторым такая модель не подходила. Нильсон был уверен, что ключ к его душевному спокойствию кроется в ней. А как только восстановится равновесие, тогда он и сможет принести победу ОПЗМ.
Брайер усмехнулся этим мыслям.
Только вечером брифинг, наконец, завершился. Все стали расходиться. В полном молчании зал опустел, и только одно слово разрезало тишину.
— Задержитесь, — произнес генеральный директор. Сразу стало понятно, к кому относится эта просьба.
Нильсон и Линда замерли на месте и повернулись на голос. Титов сел в кресло во главе стола, отключил голографическую схему, вернув привычное освещение. Жестом он пригласил обоих сесть.
Нильсон почувствовал что- то неладное. Но нельзя позволять мыслям об этом роиться в его голове. Он заметит.
— До предстоящей совместной операции мне хотелось бы с вами поговорить. Не скрою, последнее время мне приходилось оказывать определенное давление на вас обоих из- за мер предосторожности, связанных с Тиль. Надеюсь, ты понимаешь, — он посмотрел в сторону девушки.