Потерянный (СИ)

В Рэйнсберге, одном из этих городов, Файн и занял позицию. Сюда и должен был прийти первый удар врага. Сотни внимательных взоров следили за перемещением сил Организации, докладывая напрямую Томасу.
А преимущество генерала заключалось в том, что враг пока не знал о резервах Рэйнсберга. Город- крепость не всегда полагался на обеспечение через разрушенный узел — предусматривались и другие виды снабжения. В том числе — и стратегические запасы в подземных хранилищах. Город был всем обеспечен на долгое время вперед.
И отразить атаку ОПЗМ сил хватило бы, не окажись с той стороны двух особенных людей.
При подготовке к предстоящему столкновению Томас тщательно изучил принцип работы тех сверхъестественных свойств, которые сейчас было принято называть Дарами. У ученых были наброски по тому, когда и как прерывается воздействие Дара, но все это без проверки на практике было лишь догадками, которые предстояло доказать.
Другой нерушимый аргумент, в который Файн верил уже гораздо больше, это бригада ракетных кораблей, замершая в ближайшем квадрате. Один сигнал — и точечный удар накроет агрессора и всех, кто окажется рядом.
Надо только все верно рассчитать, не подставив под удар своих людей.
Своих… Томас задумался о месте и роли Нильсона и Линды в грядущей битве. И снова: на бумаге все просто: острие удара, стальной кулак поддерживаемый союзными силами.
И все же быть может стоит попытать удачу снова и воззвать к голосу разума хотя бы одного из них? Это логично, убеждал себя Файн, показывая, будто бы заглушает эмоции, если удастся обратить воздействие Титова вспять, то повстанцы получат преимущество, этим нельзя пренебрегать. И в то же время, так ли это просто? Вопрос, опять же, к существу самих Даров, которые логике не поддавались, и это выбивала Томаса из колеи.
Он сам сосредоточие множества сложнейших механизмов, продукт чуда слияния человека и машины, однако же каждая схема подчиняется программной логике, каждая деталь на своем месте согласно его предназначению, все кристально ясно, активация и дезактивация той или иной способности прослеживается логически. А что до Даров? Характер воздействия, зависимость от эмоций и прочее — все это неизвестные переменные, которые могут быть, а могут и не быть. И это отягощало правильный ум генерала Файна.
Потолок задрожал, моргнули ламы. Томас поднял голову вместе с еще парой офицеров, находящихся с ним в штабе. Анализаторы подсказали, что пролетел крупный грузовой самолет. А вот и очередная поставка припасов. Нет, Рэйнсберг так просто не взять. Все под контролем, убедил себя генерал. Именно поэтому все силы можно сосредоточить на них, а гарнизон справится с солдатами.
— Как обстановка, капитан? — вышел на связь Томас по внутренней рации.
— Без изменений, — спокойно доложил Вайлд, — ведем наблюдение. Силы противника пока вообще не перемещаются. Кроме того, я бы сказал, что у них довольно небольшой гарнизон, раз они собрались занять Рэйнсберг.
— Должно быть сильно надеятся на новых друзей, — холодно ответил генерал.
Генри в ответ лишь хмыкнул.
— Мы должны спасти их, Том, — после короткой паузы заявил он, — это важно.
— Не только это важно, — ответил Файн.
В этот раз Вайлд молчал, и генерал отключил канал связи. Капитан и его рота «Закаленных» находились на переднем рубеже. И несмотря на общие задачи в зависимости от развития ситуации, у Вайлда была отдельная цель — обезвредить Нильсона или Тиль. А лучше обоих. И под «обезвредить» допускались разные толкования.
Томас поверить не мог, что допускал подобные мысли. Особенно в отношении Линды… Но если спасти ее нельзя никаким способом, то лучше не давать врагу преимуществ. Он видел снежный шторм, нельзя допустить, чтобы такая сила оказалась в руках ОПЗМ. В его руках.
Файн отвлек себя на проверку донесений. Все было в порядке: связь, линии укреплений, планы. Но что- то должно пойти не так, он пытался подготовить себя к этому, но не мог, потому что нельзя ожидать всего.
Томас окинул взглядом множество людей в синей форме Северного региона Армии Освобождения, добросовестно исполняющих свои обязанности, не позволяя себе отвлекаться. Вместе они образовывали единую цепь, которая преграждала путь врагу, каждый от простого пехотинца до заместителя командующего фронтом играл здесь определенную его планом роль, незаменимых не было, случайных тоже. Все выверено.
 
— Я отправлюсь на осмотр периметра и укреплений, — сказал генерал своему заместителю. Мужчина в синем кителе с крупными серебряными звездами кивнул и принял командование.
Томас удаленно подключился к нескольким беспилотникам и поднял их в воздух, им предстояло осматривать внешние границы, в то время как он сам пройдется по лагерю.
На выходе из штаба его обдал холодный осенний ветер, Томас еще раз взглянул в серое пасмурное небо, подставил лицо нарастающему дождю. Моргнул. И еще раз. Будто бы все должно было в какой- то миг обернуться для него сном. Но ему оставалась только реальность.
Сложив руки за спиной в замок, Томас стал обходить постройки в лагере, на ходу выполняя приветствие заметившим его перемещающимся солдатам и офицерам. Беспилотники же тем временем передавали картинку в реальном времени с внешних укреплений: солдаты терпеливо ждали указаний, находясь на своих позициях, офицеры общались через радистов, передавая корректировки. Все работало.
Томас подключился к открытому каналу связи, чтобы послушать донесения.
— «Нефрит- 1», «Нефрит- 1», это «Алмаз- 3». Без изменений. Повторяю, без изменений, — рапортовал один из солдат.
— Принял, «Алмаз- 3». Продолжаем наблюдение.
— «Нефрит- 1», это «Алмаз- 2», фиксирую перемещение противника на внешнем периметре.
— «Алмаз- 2», понял, — ответил «Нефрит- 1», — докладывайте о перемещении контрольной границы. Всем быть наготове.
Неужели началось? — подумал Томас. Он преобразовал ноги в реактивные двигатели и устремился к передовому наблюдательному пункту. Махнул рукой в ответ на приветствие солдат и сам приблизился к наблюдательному рубежу: ОПЗМовцы действительно зашевелились, подсказывали широкоформатные объективы в глазах. Но что это может значить? Он переместил беспилотники ближе, но заставил их набрать высоту, чтобы вести наблюдение.
— Прибыл очередной груз, — доложили по открытому каналу.
Томас мотнул головой. Что ему до этой лишней информации?! Он заглушил открытый канал.
Снова раздался грохот, казалось, задрожал воздух. Томас вышел на улицу из наблюдательного пункта и поднял голову вверх, небо озарилось множеством маленьких вспышек, нараставших с каждой секундой. Анализаторы не справлялись с оценкой объекта. Артиллерия? Нет, угол не тот, она не могла быть размещена в тылу. Приблизив в несколько сотен раз изображение с глаз Томас запоздало понял: десант.
Он открыл общий канал, но в уши ударил звон. Связь глушили, а через несколько мгновений стал сбоить интерфейс. Но такое было возможно только в одном случае, если устройство в непосредственной близости.
А что за груз?
Генерал бросился вперед, на ходу вычисляя координаты прибывшего груза, сверяясь с расписанием. Его не должно было быть.
Стоявшая в центре лагеря колонна из грузовиков с гербом Армии Освобождения стала медленно разъезжаться. А затем один за одним грузовики разорвались на части с оглушительным взрывом, Томаса швырнуло ударной волной в сторону. Падая, он заметил, как некоторые грузовики стали двигаться в сторону автопарка.
— Задержите машины! — приказал он по рации, но она не работала, и тогда командующий стал просто кричать, указывая пальцем в сторону подставных грузовиков.
А между тем вспышки превратились в огненные шары, они оказались в опасной близости к лагерю, а затем снова раздался грохот. Одиночные металлические капсулы прорезали землю, тут же раскрываясь и, не теряя ни секунды, развернутые десантники ОПЗМ стали вести огонь.
Томас закрылся щитом от автоматной очереди, преобразовал вторую руку в пулемет и ответил на выстрелы, вовлекая себя в бой.