Крик души (СИ)

Выглядел тот довольно-таки молодо, моложе Олега. На вид ему можно было дать лет тридцать пять, может быть, немного больше. Одет в поношенные черные джинсы и такого же цвета куртку с капюшоном. Шагает уверенно, решительно. На лице застыло мрачное выражение ненависти ко всему миру, а сдвинутые к переносице брови делали и без того грозный взгляд почти уничтожающим. Он, как хищник, осмотрелся по сторонам, словно выискивая следопытов, шествовавших за ним по пятам, а потом, сгорбившись, словно так защищаясь от внезапного порыва ветра, засунув руки в карманы куртки, стремительно подошел к дому, в котором жила Даша, и без стука вошел внутрь.
На скулах Олега от досады и злости тут же заходили желваки, и он, стиснув зубы, сделал решительный шаг вперед, намереваясь последовать за ним. Но тут же остановился.
Он не может. Он не имеет права. Кто он такой, чтобы врываться в чужой дом? Кто он такой, чтобы предъявлять какие-то права или претензии? Он — никто. И как не крути, но даже у этого подлеца Алексея больше прав на Дашу, чем у него, Олега!
Он еще некоторое время простоял с хмурым видом перед домом Даши, глядя на одинокие окна комнаты девочки, а потом со смешанным чувством негодования, злости и отчаяния, вернулся в гостиницу, так и не повидавшись со своей малышкой.
Как же ей было плохо тогда! Олег знал, он чувствовала, он отчего-то был точно уверен, что Даше плохо. Она, наверное, страдает, бедный ребенок! Она не плачет, но душа ее болит. И душа Олега тоже болела.
Почему Алексей не разрешил ей пойти на площадь? Почему не выпустил из дома? А ведь в том, что она была дома именно по приказу Алексея, Олег не сомневался. А может быть, Юрке стало хуже? Или все же во всем замешан Алексей? Вдруг он узнал, что Олег приходил к ним в дом? Страшно подумать, что сделал этот мерзавец беззащитной девочке за непослушание!
Боже, какая несправедливость! Почему дитя должно так страдать?!
Олег не мог прийти в себя долгое время, меряя шагами холл гостиницы и не решаясь подниматься в свой номер, готовый вот-вот сорваться с места и вновь ринуться к дому Даши, чтобы, подхватив и ее, и Юрку, забрать детей из этого ужасного дома, из лап этого ужасного человека! Не успел.
К нему подошла администратор гостиницы и сообщила, что до него несколько пытались дозвониться из Москвы.
— Кто?
— Ваш сын.
Олег бросился в свой номер, попросив перед этим соединить его с Москвой. На лестнице столкнулся с Андреем, и тот попытался удержать его за руку.
— Олег, мы тебя везде ищем! — воскликнул он. — Антон звонил!
— Я знаю, — коротко бросил тот, не замедлив ход. — Ты знаешь, что случилось?
— Нет, — поспешил следом за другом Рокотов.
— Сейчас узнаем… — пробормотал мужчина, открывая дверь комнаты и врываясь внутрь.
И он узнал эти ужасные новости о Тамаре Ивановне. Ей вдруг стало плохо, ее направили в больницу с подозрением на инсульт. Это просто сломило его. Сердце вновь заболело.
Он не мог не откликнуться на просьбу сына прилететь в Москву.
— Прилетай, пап, — взмолился Антон с отчаянием в голосе. — Я тебя жду. Теперь, когда Тамаре Ивановне стало плохо, еще больше, чем раньше. Ты нужен мне, пап, — тихо пробормотал сын в трубку.
Как он мог проигнорировать эти просьбы и мольбы, оставив их без внимания? Имел ли он на это право?
Но Даша… Как же Даша, которой он тоже нужен?! Которая тоже нуждается в том, чтобы он был рядом?!
Он хотел возразить, сказать, что приедет позже, через пару дней, как только уладит в Калининграде некоторые вопросы, но не смог вставить свои аргументы в уверения Андрея о том, что Олегу стоит немедленно лететь домой.
— Думаешь, я ничего не понимаю? — спросил друг напрямую, глядя в потускневшие глаза профессора Вересова. — Думаешь, я не знаю о том, где ты пропадаешь целыми днями? Ты ведь ходишь к той девочке, да? Общаешься с ней? — почему-то его слова звучали как упрек. — И зачем? Зачем, скажи на милость?! Что ты хочешь этим доказать? Что ты хороший, что благодетельный? Но, Олег, я тебя умоляю… Что ты можешь дать этой девочке? Что, — кроме несбыточной мечты о том, что все в ее жизни может измениться?! — он тронул друга за плечо. — Ты уедешь, Олег, вернешься в Москву. К сыну, к друзьям, к своей работе. А она… она останется здесь. И с чем же?! С теми мечтами и надеждами, которые ты ей сейчас так неосторожно вбиваешь в голову?! Ей будет еще хуже. Ты ведь понимаешь это лучше меня.
— Ее зовут Даша… — сухими губами выдавил Олег, не желая, чтобы его девочка оставалась для кого-либо безыменным ребенком.
— Поезжай домой, — тихо сказал друг. — Тебя ждут близкие. А случайных встречных лучше оставить здесь.
Олег ничего не ответил, пустым взглядом уставившись в пространство.
Он понимал, что Андрей говорит правильные вещи, точные и совершенно верные. Но отчего в груди это гадкое чувство совершающейся ошибки?! Словно он готов ступить на тот путь, который не будет верным!? Почему такое скверное чувство предательства закрадывается внутрь его существа и не отпускает?
Он нужен Даше. Но и Антону, своему сыну, он тоже нужен. Какая дилемма! Боже, какой выбор!
И он сделал свой выбор, решив, что поедет в Москву, вылетит следующим же утром.
Но не повидать Дашу на прощание, не пообещать ей, что обязательно за ней вернется, он не мог.
А потому, едва проснулся, вновь направился к ее дому. Он намеревался даже войти внутрь, если понадобится, но обязательно увидеть ее и попрощаться! Он был настроен весьма решительно и готов был стоять на своем до конца. Если бы только он имел больше прав на то, чтобы просто разговаривать с ней!
Девочку он так и не увидел, не смог с ней поговорить.
В последний раз не смог с ней поговорить, не смог с ней даже попрощаться!
Едва он приблизился к дому, в котором она жила, и не успел сделать и нескольких шагов к крыльцу, как на него кто-то накинулся, схватив за кофту и потянув назад.
— Ты что здесь делаешь?! — раздался сзади злобный рык. — Какого хрена тут забыл?!
Олег, ошеломленный и изумленный, не до конца придя в себя, попытался обернуться, чтобы увидеть нападавшего, но так и не смог этого сделать, потому что крепкие мужские руки его так и не отпустили.
— Я спрашиваю, какого хрена ты тут делаешь, мужик?! — вновь послышался злобный рев.
Не стоило сомневаться, — это был Алексей. Олег поморщился от омерзения, и, сжимая руки в кулаки, не сдаваясь и пытаясь вырваться из плена его захвата, громко возмутился:
— Отпустите меня немедленно!
— А не пошел бы ты на х**!? — выругался мужчина, но хватку немного ослабил. — Что ты здесь делаешь?
— Не ваше дело! Я не к вам пришел.
Алексей злобно хохотнул и, ткнув Олега в спину, отпустил его.
— Да что ты говоришь?! — закричал мужчина с яростью и ненавистью в голосе. — Думаешь, я не видел, как ты здесь вчера ошивался?! Слепым меня, что ли, считаешь?
Олег, почувствовав себя свободным, повернулся к мерзавцу лицом и наткнулся на звериный взгляд светло-карих глаз, казавшихся ужасающе-желтыми при свете солнца.
— Это мой дом, чтоб ты знал, — сказал, словно выплюнул мужчина. — И я тебя в него не приглашал.
Олег ответил на его взгляд своим тяжелым взглядом и подался вперед, нависая над Алексеем, который оказался немного ниже него ростом.
— Я пришел не к вам! — упрямо выдавил Олег. — Это ясно?
Брови Алексея сдвинулись, превращая лицо в звериную морду, перекошенную от злобы и ярости.
— К ней, что ли, пришел?! — выдохнул он сквозь зубы. — К Дашке?
— А если и к ней? — гордо вскинул голову он. — Тогда что?
— А ничего! — зарычал мерзавец и бросился на Олега. — Отвали от нее, понял!? И дорогу сюда забудь!
— С какой это стати?
— С такой, — яростно выдохнул Алексей, — что если не хочешь закончить жизнь в сточной канаве, убирайся отсюда, пока цел.
Все внутри него дрожало, выгибалось натянутой струной, но Олег не отступил ни на шаг.
— Это угроза? — сухо поинтересовался он.