Этот идеальный день

В тоннеле стало холодно, но дышалось легко.
Они продолжали идти в пластиковую округлость тоннеля, которая отблескивала в чернейшую черноту, с уходящими в глубь колеями. «Вот и мы, – думал он. – Теперь. Мы делаем это».
Через час они остановились передохнуть. Сели на металлические полосы, разделили поровну пирог, пустили по кругу контейнер с чаем.
Карл сказал:
– Я бы руку отдал за немного виски.
– Я тебе куплю ящик, когда мы вернемся, – сказал Чип.
– Ты свидетель, – сказал Карл Доверу. Они посидели несколько минут, отдохнули и снова пошли. Довер шел по колее.
– Ты выглядишь вполне уверенным, – сказал Чип, направив на него свой фонарик.
– Да, уверен, – ответил Довер. – А ты нет?
– И я, – сказал Чип, снова направив свет вперед.
– Я бы чувствовал себя увереннее, если бы нас было шестеро, – сказал Карл.
– Я тоже, – отозвался Чип.
«Довер какой-то смешной, – думал он, – уткнулся в руку, когда Джек начал стрелять, а теперь, когда ему самому, возможно, придется убивать, весел и беспечен. Но, может быть, это маска, чтобы скрыть волнение? Или, просто двадцать пять или двадцать шесть… сколько ему там лет – сами за себя говорят.
Они продолжали идти, перекидывая мешки с плеча на плечо.
– Ты уверен, что эта штука когда-нибудь кончится? – спросил Карл Чипа.
Тот поднес фонарик к сверкнувшим часам.
– Одиннадцать тридцать, – сказал он. – Мы одолели половину пути.
Они продолжали идти в пластиковой округлости. Стало чуть теплее.
Снова остановились. Без четверти двенадцать. Но обнаружили, что не могут усидеть на месте, поднялись и пошли.
Впереди в темноте блеснул свет, Чип вытащил пистолет.
– Подожди, – сказал Довер, тронув его за руку. – Это мой свет. Посмотри!
– он выключил и включил свой фонарик.
Выключил и включил, и отблеск света в темноте пропадал и снова появлялся.
– Это конец тоннеля, – сказал Довер. – Или что-то лежит на колеях.
Они пошли быстрее. Карл тоже вынул свой пистолет. Отблеск света, слегка качаясь вверх и вниз, казалось, оставался от них на том же расстоянии, маленький и слабый.
– Он движется прочь от нас, – сказал Карл.
Но потом, внезапно, он стал ярче, приблизился.
Они остановились, надели и закрепили противогазы и продолжали идти. К стальному диску-стене, перегораживающей тоннель до самого верха.
Они подошли близко, но не прикоснулись к диску. Он должен был убираться вверх, как они заметили: серии ровных вертикальных царапин бежали по нему, а внизу был вырезан так, чтобы плотно садиться на колеи.
Они опустили на шею противогазы, и Чип поднес часы к свету фонарика Довера.
– Без двадцати час, – сказал Чип. – Мы хорошо дошли.
– Или тоннель продолжается с той стороны диска, – сказал Карл.
– Ты еще будешь об этом думать, – сказал Чип, кладя пистолет в карман и снимая с плеча мешок. Он поставил его на каменный пол, встал перед ним на колено и развязал.
– Подойди ближе со светом, Довер, – сказал он. – Карл, не трогай.
Карл кивнул на стенку:
– Ты думаешь, она под током?
– Довер? – произнес Чип.
– Спокойно, – сказал Довер.
Он отступил на несколько метров в глубину тоннеля и направил на Карла и Чипа фонарик. В луче виднелся конец дула его лазерного пистолета.
– Без паники, вам не сделают ничего плохого, – сказал он. – Ваши пистолеты не работают. Брось пистолет, Карл. Чип, покажи мне руки, потом заложи их за голову и встань.
Чип изо всех сил всматривался в темноту над светом. Там была мерцающая полоска – коротко подстриженные светлые волосы До-вера.
Карл спросил:
– Это шутка или что?
– Брось пистолет. Карл, – продолжал Довер. – И мешок тоже поставь. Чип, покажи мне свои руки.
Чип протянул пустые ладони, заложил руки за голову и встал. Пистолет Карла звякнул о камень, и мешок тоже брякнул.
– Что это? – спросил Карл Чипа. – Что он делает?
– Он шпион, – сказал Чип.
Лайлак была права. Шпион в группе. Но Довер? Это просто немыслимо. Такого не могло быть.
– Руки за голову, Карл, – сказал Довер. – Теперь повернитесь оба, лицом к стене.
 
– Ты, братоненавистник, – сказал Карл. Они повернулись к стальной стене.
– Довер, – сказал Чип. – Христос и Веи…
– Ты, ублюдок, – сказал Карл.
– Вам не сделают ничего плохого, – повторил Довер. Стена скользнула вверх – и длинная бетонная комната открылась перед ними, колеи доходили до половины комнаты и кончались.
В дальнем конце комнаты виднелась двустворчатая дверь.
– Шесть шагов вперед и остановиться! – скомандовал Довер. – Ну, давайте. Шесть шагов.
Они прошли шесть шагов и остановились. Пряжки ремней от вещмешков звякнули сзади.
– Пистолет смотрит на вас, – сказал Довер снизу, он нагнулся за мешками. Чип с Карлом переглянулись. В глазах Карла был вопрос, Чип покачал головой.
– Все в порядке, – сказал Довер, голос снова исходил с высоты его полного роста. – Прямо!
Они прошли через комнату с бетонными стенами, и половинки двери в конце комнаты скользнули в стороны. За дверью показались белые кафельные стены.
– В дверь и направо, – сказал Довер.
Они вошли в дверной проем и повернули направо. Перед ними открылся длинный коридор с белыми кафельными стенами, кончающийся у простой стальной двери, рядом с которой стоял сканер. Правая стена коридора была сплошь облицована кафелем, левая прерывалась расположенными через равные промежутки стальными дверями, их было десять или двенадцать, у каждой свой сканер, с промежутками метров по десять.
Чип и Карл шли рядом по коридору, держа руки на затылке.
«Довер!» – думал Чип. Первый человек, к которому он пошел!
А почему бы и нет? Так резко анти-УниКомповски он говорил в тот день на катере ПИ! Это Довер сказал ему и Лайлак, что Свобода – это тюрьма, что Уни разрешил им попасть в нее!
– Довер! – сказал Чип. – Какой ненависти можешь ты…
– Спокойно! – предупредил Довер.
– Тебя не затормаживают, тебя не лечат?
– Нет.
– Тогда – как? Почему?
– Вы увидите через минуту, – сказал Довер.
Они подошли к двери к конце коридора, и она резко открылась вбок. За дверью расстилался другой коридор: шире первого, не так ярко освещенный, с темными стенами, без кафеля.
– Вперед, – сказал Довер.
Они прошли через дверной проем и остановились, вытаращив глаза.
– Вперед, – повторил Довер.
Они пошли дальше.
Что это был за коридор? Пол покрыт ковром, ковром золотого цвета, толще и мягче чем все те, которые Чип когда-либо видел и по которым ему приходилось ходить в своей жизни. Стены из сверкающего полированного дерева, с нумерованными дверями с золотыми ручками (12,11) по обе стороны. Между дверьми висят картины – красивые, явно до-Объединенческие: сидящая со сложенными руками женщина, улыбающаяся, как будто знает что-то важное; город под холмом, со зданиями с окнами, под странным небом в тучах; сад; полулежащая женщина; мужчина в доспехах. Приятный аромат плавал в воздухе, резкий, сухой, который невозможно было никак описать.
– Где мы? – спросил Карл.
– В Уни, – ответил Довер.
Перед ними была открытая двустворчатая дверь, за ней лежала комната, задрапированная красным.
– Идите дальше! – сказал Довер.
Они прошли через дверь в обитую красным комнату, она оказалась очень большой, широко расходящейся в стороны, и члены, люди сидели и улыбались, и начинали смеяться, смеялись и вставали с мест, и некоторые аплодировали; молодые люди, старые люди вставали со стульев и диванов, смеялись и аплодировали, аплодировали, аплодировали, они все аплодировали! – и руку Чипа кто-то потянул вниз – смеющийся Довер, – и он посмотрел на Карла, который посмотрел на него, в изумлении, а они все аплодировали, мужчины и женщины, пятьдесят, шестьдесят человек, бодрые и живые, в шелковых, а не паплоновых комбинезонах, зеленых-золотых-синих-белых нарядах и высокая и красивая женщина, чернокожий мужчина, женщина, похожая на Лайлак, человек с белыми седыми волосами, которому, должно быть, было за девяносто; аплодировали, смеялись, смеялись, аплодировали…