Развод (СИ)

Сабур должен приехать через полчаса. Я допиваю свой кофе, убираю кружку и подхожу к зеркалу в своём кабинете. Застёгиваю блузку на все пуговицы под горло, собираю волосы в хвост и стираю яркую помаду. Лучше заменю её на нейтральную.
Ещё раз просматриваю подготовленные материалы, чтобы максимально быстро проговорить все важные моменты и как можно быстрее завершить встречу.
— Ирина, Сабур Муслимович уже приехал, — без стука бесцеремонно распахивает дверь в мой кабинет главный. — Поторопись в конференц-зал.
— Иду, — отвечаю ему холодно. Я с ним стараюсь общаться по минимуму.
Беру папку и иду в конференц-зал, прохожу мимо Саши, которая меня теперь даже взглядом не удостаивает. И что, спрашивается, я тебе плохого сделала?
Когда вхожу, Сабуров поворачивается и улыбается, снова опутывая меня тяжёлым взглядом своих чёрных глаз, словно густой липкой паутиной. Будто к земле им придавливает.
— Здравствуй, Ирина, — улыбается, но улыбка его скорее похожа на оскал хищника. — Я ждал нашей встречи.
— Привет, Саб.
Его слова о том, что он ждал встречи, я оставляю без какого-либо комментария.
— Приступим? — киваю ему на кресло напротив и сажусь сама, открываю папку и выкладываю на стол таблицы.
Сабуров садится не напротив, а рядом, а потом и вовсе поражает меня, кивнув Антону Макаровичу, словно обслуге:
— Два кофе нам, можно? — вопросительная интонация ради относительного приличия. — Ира любит с сахаром.
— Конечно, — в голосе главного есть оттенок раздражения, но весьма призрачный, ведь ради денег он, похоже, готов не только меня под Сабурова подложить, но и сам бы лёг. — Сабур Муслимович, может, вы бы хотели обсудить что-то в моём присутствии? Какие-то организационные вопросы возникли?
— Нет, мне достаточно Ирины, она отлично работает.
Мне кажется, Антон Макарович даже раздосадован, что Сабуров его, по факту, попросил уйти.
А я… даже и не скажу, как мне лучше. С одной стороны, оставаться наедине с Сабуром мне некомфортно, с другой же, присутствие главного раздражает. После того нашего разговора с него будто маска упала, я его просто не переношу. И до ужаса как сильно жду, когда, наконец, уйду отсюда.
— Слизняк, — бормочет Сабуров себе под нос, и я даже испытываю к нему некоторую признательность. — Он достал тебя, Ира?
— В определённом смысле, — не удерживаюсь от откровенности.
Мы приступаем к обсуждению следующего этапа рекламы его сети ресторанов. Сабур задаёт вопросы — я отвечаю. Объясняю, почему выбрала тот или иной вид продвижения для конкретных объектов, аргументирую, когда он не согласен.
В общем-то, сложностей именно в работе с ним у меня не возникает. Напрягает сама близость к этому мужчине. Ну и, как ни крути, предвзятое отношение.
— Ирин, мы на следующей неделе с коллективом на выходные на турбазу собираемся. Корпоратив за счёт сети. Буду рад, если ты присоединишься, — неожиданно говорит он.
— Оу, — он застаёт меня врасплох таким предложением. — Я ведь не являюсь сотрудником твоей сети, Саб.
— И тем не менее, ты очень много сделала для нас. Подумай, пожалуйста. Это очень живописное место в лесу, деревянные домики. За город полезно выезжать. Не подумай ничего такого, но ты что-то бледна в последнюю неделю, а свежий лесной воздух будет впрок.
Нет, я уж точно не хочу оказаться с ним на ограниченной территории где-то в лесу.
— Напряжённый график, я просто немного устала, — пожимаю плечами, желая как можно скорее перевести тему.
— Нет лучшего отдыха, как на природе. Всего лишь на ночь, мы в субботу утром едем, а в воскресенье вечером будешь дома.
— Нет, спасибо, Сабур, — твёрдо стою на своём. — У меня маленькая дочь, я не могу оставить её на ночь.
Лгу, конечно, Вика спокойно остаётся и с моей мамой, и с Гордеем, но я надеюсь на то, что такой аргумент покажется Сабурову достаточно весомым, чтобы перестать настаивать.
— Я понял, — склоняет голову и улыбается так, что не нужно быть физиогномом, чтобы понять, что это лишь первая попытка штурма, и отступать он не намерен.
 
Едва мы приступаем к дальнейшей работе, как у Сабурова звонит телефон.
— Минуту, Ирин, — кивает он, берёт телефон и выходит из конференц-зала.
Пока Сабур отвлёкся, я тоже решаю написать дочке сообщение. Тянусь за своим телефоном, который лежит чуть дальше на большом столе, и случайно цепляю кожаную папку с документами Сабура, с которой он пришёл. Она съёзжает и падает со стола. Оказывается не до конца застёгнутой, и документы рассыпаются.
— Блин, — бормочу под нос и присаживаюсь, чтобы собрать бумаги обратно.
Аккуратно складываю всё снова в папку. Проекты фасада, внутренней отделки, какие-то сметы. Я, конечно, не вчитываюсь, это не мои бумаги. Было бы весьма неприлично.
Тянусь за листком, отлетевшим аж под стулья, и вдруг обращаю внимание на адрес, подписанный над какой-то схемой.
“**вская, 89б”
Что-то знакомое…
Очень знакомое.
Я этот адрес точно не раз слышала, вот буквально в последние полгода.
Вспоминаю, что это не что иное, как адрес старого строения, которое купил несколько месяцев назад, буквально перед нашим разводом, Гордей. Он собирался провести реконструкцию и открыть там новый филиал. Это то самое место на набережной, которое на торгах так и не смог перебить Сабуров.
Тогда… зачем ему в папке схема канализационной системы здания, в котором вот-вот откроется новый ресторан Гордея?
Glava 34
Успеть сфотографировать документ я не успеваю, потому что телефон мой остался на столе, а едва встаю, тут же слышу шаги прямо под дверью — Сабур возвращается. Успеваю только затолкать бумаги обратно в папку и положить её на стол, где она и лежала.
— Извини, Ирина, иногда мне кажется, что я зря держу своего помощника. Он тратит моего времени больше, чем я думал, что сэкономлю, когда нанимал его.
— Ничего, мой рабочий день в самом разгаре, — пожимаю плечами.
— Устала? Может, выйдем на кофе? Думаю, Слизняк Макарович против не будет.
Слизняк Макарович и правда звучит смешно, и я не могу сдержаться, чтобы не усмехнуться.
— Спасибо, Сабур, но откажусь. Обед уже прошёл, работы много.
Он присаживается за стол, и мы продолжаем обсуждение. А у меня в процессе так и кружит в голове вопрос — зачем ему схема канализационной системы здания нового ресторана Гордея?
Можно было бы предположить, что она у него с тех пор, как Саб сам участвовал в торгах, но… вряд ли. Прошло более полугода, зачем ему носить схему в актуальной папке документов? Сомневаюсь, что носит он её просто так, не заглядывая по полгода.
Мы заканчиваем, Сабур прощается и уезжает, а я возвращаюсь в свой кабинет. Не могу сосредоточиться на работе, потому что не могу перестать размышлять.
И как бы я не прикидывала, вывод всегда один — ничего хорошего нет в интересе Сабурова к объекту Гордея. И не просто интересе, а определённых фактах. Только что это за факты?
Сабур конкурирует нечестно. Это точно факт. Прецедентов полно.
Значит, возможно, у Гордея зреют проблемы.
Падаю на стул и сжимаю виски пальцами. Голова кружится. Мутит от нервов.
Гордей — мой бывший муж. Отец моей дочери.
Сабур — мой клиент, заказчик, который исполняет свои обязательства.
Если я расскажу Гордею — это будет корпоративный шпионаж, за это на меня Сабуров даже в суд подать может.
Но… я не могу не рассказать ему. Не могу.
Беру телефон и кручу его в руках. Написать или позвонить? Нет, звонить точно не вариант, мало ли какие тут уши мимо пробегают.
Или лично приехать?
При всей моей обиде на Гордея и нежелании с ним разговаривать, я понимаю, что тут немного другое. Я сержусь на него, но не могу позволить себе смотреть, как его попытаются подставить.
Написать сообщение так и не получается. Александра стучится ко мне и требует от имени Слизняка Макаровича отчёт по работе с Сабуровым. Кажется, главный решил начальника включить, напомнить, кто тут кто после того, как Сабуров оставил его сегодня за бортом, почти прямым текстом объяснив, что он звено лишнее.