Кукловод Ее Высочества

Потратив около трех часов, я выбрался на волю и тут же потратил немного времени на разминку. Мышцы противно ныли и намекали, что сон в мягкой кровати может решить этот вопрос. На улице стоял морозный зимний денек. Солнце весело подмигивало с неба, периодически скрываясь под белыми редкими облачками. Благодать.
Пришла пора двигаться к барону. Теперь я был в рабочей одежде дворца и больше местные не лупили на меня глаза в удивлении, а также перестали намеренно искать встречи на дороге, чтобы толкнуть или задеть.
Знакомое поместье вскоре вынырнуло из-за забора и я, внаглую, отогнул прутья и пробрался на территорию. А чего мне боятся? Стражи? Пусть смотрят. В таком наряде никто меня даже не остановит. Скользнув вдоль забора, пробрался в дом. Все двери открыты.
В комнате никого не оказалось. Видимо, безутешный отец глупца еще не вернулся. Я прошелся по комнате, пиная пустые глиняные сосуды, и приметил один из стульев, что одиноко стоял у стены.
Похлопав по тканевому сиденью, понял, что сделал это зря.
— А. А. Апчхи! — выдал я, вдохнув пыли.
Слуг ведь нет и убираться некому. Благородный владелец поместья только бухает. Перевернув предмет мебели, вытряхнул из него остатки пыли, ударив несколько раз ладонью и поставил на место. После чего нагло уселся на очищенную поверхность.
Солнце почти не проникало в комнату. Барон спрятался даже от него, отгородившись тяжелыми шторами. Только через узкие щелочки проскальзывали лучи солнца, и я видел, как в них встревоженно летала пыль.
Ждать пришлось долго. Багряные отблески говорили, что заход светила уже близко и только тогда, нарушая тишину, раздались одинокие шаги. Хозяин дома шел устало и тяжело. Вскоре он оказался в комнате и прошел мимо, не одарив даже косым взглядом. Подхватив один сосуд, проверил на содержимое, тряхнув его и отбросил в сторону.
Спустя пару минут удача ему улыбнулась, и он торопливо, трясущимися руками, наполнил грязный бокал, что стоял на столе, стуча о край емкости горлышком.
— Ты чего тут забыл, Хит? — услышал я негромкий, но твердый голос.
— Смотрю, ты узнал мое имя. — хмыкнул в ответ.
— Догадаться было не сложно. — повернулся барон и пригубил из бокала. — Зачем ты пришел?
— Узнать, что будет дальше делать Братство. — улыбнулся я.
Комнату заполнила тишина. Я сложил руки на бедрах, перекрестив их, а благородный смотрел на меня расфокусированным пустым взглядом. Шли секунды, затем минуты, но никто не разрушал власть безмолвия.
— Они придут меня убивать. — заявил владелец здания. — После такого заявления никто не оставит меня в живых.
— Так было бы, если бы… — начал негромко и замолчал.
— Что, если бы? — поторопил собеседник, очередной раз прикладываясь к бокалу.
— В комнате, где проводилось собрание, была Тола. — встал со стула одним движением и, потянувшись, отправился к барону. — Она та еще болтушка. Уже сегодня многие в столице узнают и про Братство, и про их делишки. А завтра все пивнушки города будут обсуждать происходящее. Они будут искать в каждом случайном чихе тайный знак, а в каждом «будьте здоровы» второй и третий смысл.
Мои шаги разбавили всеобщее молчание. Я подошел к благородному и остановился рядом, пока он в очередной раз потянул бордовый напиток.
— Ты хочешь пролить свет на темных, верно? — неожиданно сказал собеседник.
— Верно. — удовлетворенно заверил его. — Знать можно заткнуть, но не народ. Они сейчас такого навыдумывают, что…
— Хитро. — ухмыльнулся барон. — Тогда им и понадобиться опровержение.
— Вот только, — продолжил я негромко. — это будет завтра. А сегодня они могут явиться, чтобы убить Вас.
— И ты решил благородно защитить меня. — отозвался собеседник.
— Благородно или нет, — пожал плечами. — это не важно. Мне нужно доиграть представление до конца. Ваша смерть не входит в планы.
Я подошел к окну и выглянул на улицу сквозь щель между штор. Солнце покидало небо, отдавая власть луне. На улицы города уже спустились тени от зданий, а за ними придут и сумерки. Скоро звезды серебристой россыпью начнут украшать черный небосвод.
— Ты же знаешь, как мой сын стал таким? — позвал меня благородный.
— Да. — сознался честно.
— Расскажи. — по ушам мне резануло болью в голосе.
Повернувшись, я выложил все, что знал. И про двойное открытие темного атрибута, и про то, что его не берут стихии, а только явления. И даже про зависть, что является основой этого вида магии.
Нас вновь окружила тишина. Благородный смотрел на стену и ничего не говорил, но спустя пять минут…
— Шир хотел стать бароном. — выдал собеседник. — Он просил меня уступить ему должность и тогда он сможет поднять наш надел до графского. Ты же знаешь, что земельные дворяне получают титул на основе земли, которой владеют?
— Да. — кивнул в ответ.
— Можно стать высокородным, — продолжил мужчина равнодушно. — если платишь соответствующие налоги. Землицы тебе могут и подкинуть после этого. Умеешь развивать то, что имеешь — лови еще. Отец Орена, бывшего герцога, так и получил статус.
Я молчал. Не знал, что дед королевы был таким умелым управленцем. Впрочем, его сын не сильно отставал, показывая навыки в политике и даже возглавлял целую фракцию в местном парламенте. На одной харизме подобное не построишь.
— Он еще молод и горяч. — пожал плечами. — Его манило желание показать себя.
— Я так же подумал. — устало ответил барон и отставил бокал в сторону. — Потому и запретил ему даже думать об этом. Теперь же я считаю, что зря. Зависть нашла путь к его сердцу через это.
Собеседник замолчал. Я вообще боялся лишний раз вздохнуть. Ну ничего себе. Отец этого лопуха нашел еще одну причину винить себя в его обращении в монстра. Подобное нагоняло на меня еще больше грусти.
— Вы не виноваты. — выпалил я и продолжил зло. — Хватит уже пытаться найти причины сделать себе больно, чтобы оправдать пьянство. Он здоровенный лоб. Ему пятнадцать лет. Уже давно должен сам отвечать за свои поступки, а не завидовать друзьям.
— Что ты… — повернул ко мне ошеломленные глаза барон, а меня несло на волне.
— Да надоело. — перебил благородного нагло. — Вы постоянно мучаетесь из-за глупости собственного сына. Всех слуг перебили, чтобы слухи не пошли. И к чему это привело? К тому, что Ваш надел в упадке, дом безжизненно гниет, а проблема с Широм не решена. Может и правда смерть станет для Вас избавлением, а мне не стоит вмешиваться в происходящее.
Я брезгливо отмахнулся от барона и пошел к себе на стул. Такое ощущение, что мой собеседник требует жалости, рассказывая слезливую историю. То ему не так, это не этак. Здесь сделал неправильно, тут не предугадал события. Да у меня каждый день это происходит и ничего, я не прыгаю рыбкой в стакан с брагой.