Дело о фамильном проклятии (СИ)

  
Последний шаг
 
Марк проснулся от того, что по его покоям кто-то ходил. Прислушавшись, он понял, что это переругиваются заспанные оруженосцы. Вчера они наверняка проболтали до самой ночи, обсуждая трагедию, невольными свидетелями которой стали.
Ночью Марк был так вымотан и взволнован, что забыл задёрнуть портьеры на окне, и теперь сквозь щель между полотнищами полога, свисающего с балдахина, пробивался неяркий свет утра. Что-то толкнуло его в бок и, приподняв одеяло, он увидел там спавшего на спине лиса. Во сне он пихнул его задней лапой, при этом его зубастая пасть приоткрылась в радостной улыбке, и на сторону свисал длинный розовый язык. Наверно ему снилось что-то очень приятное, и пока Марк выбирался с постели, стараясь не потревожить его сон, лис продолжал дергать лапами и посвистывать носом.
— Древний дракон со стальными когтями… — усмехнулся Марк и осмотрелся в поисках своей одежды.
Когда он вышел в гостиную, возле окна на резной скамье уже поблескивал медный таз с запотевшим кувшином, а оруженосцы накрывали стол к завтраку.
— Доброе утро, ваше сиятельство, — поприветствовал его Эдам и тут же сообщил: — В доме всё спокойно. На сей раз никто не пропал. Барон у себя, но не хочет никого видеть. Молодой господин де Олонд велел подать вам завтрак в покои и сказал, что будет ждать вас на улице. Он и капитан Лафар желают принять участие в поисках.
— Это само собой подразумевалось, — заметил Марк. — Иди, разбуди Хуана, скажи, что завтрак подан.
— Не пойду, — мотнул головой оруженосец. — Это с вами он ведёт себя как милый пёсик, а меня в прошлый раз чуть не загрыз.
— Ладно, позавтракаю без него. Пусть довольствуется тем, что останется…
— Эй, ты! — раздался сзади обиженный визг и Марк понял, что лис находится в процессе перевоплощения. — Как ты можешь быть так жесток! Даже собаке заботливый хозяин отдаёт лучшие куски, а я твой друг!
Вскоре он появился, встрёпанный и недовольный. На нём были штаны и нижняя сорочка, но он не потрудился надеть чулки и обувь и прошлёпал босиком к столу. Шарль поспешно подвинул для него кресло и отскочил. Усевшись, лис обозрел цепким взглядом расставленные на столе блюда и тут же подтянул к себе жареные почки и пирог с грушами.
— Я встал так рано только для того, чтоб помочь тебе в поисках девицы, — сообщил он с набитым ртом. — Ты должен ценить это! Я не выспался, и уже чувствую переутомление. Когда мы вернёмся в Лорм, я буду много есть и спать, чтоб восстановить силы. А ты должен подарить мне что-нибудь ценное, чтоб компенсировать лишения, которые я терплю, оказывая тебе дружескую помощь.
— Я не требую таких жертв, — усмехнулся Марк. — Ты можешь спать дальше. Компанию мне составят молодой де Олонд, Лафар и оруженосцы.
— Ты неблагодарный, — тут же парировал кумихо. — Я помогаю тебе без всяких просьб с твоей стороны, по зову сердца, а ты этого не ценишь. Другой лис на моём месте давно бы обиделся и покинул тебя, а я продолжаю терпеть твои выходки! Я проявляю несвойственную моему племени терпимость и преданность. Твоя жестокость ранит мне сердце.
— Хорошо, я рад, что ты едешь со мной, благодарен за заботу и обещаю не беспокоить тебя, когда ты заляжешь спать в своей комнате в Лорме. Еду тебе будет приносить Эдам, и ты сам выберешь себе один подарок, но это не должна быть фамильная драгоценность, которую я обязан передать своим потомкам, как получил от своих предков.
— Ты жадный, — заявил лис и, помолчав, добавил: — Впрочем, я уже привык к этому. И не сержусь.
Дамьен и капитан Лафар ждали их на улице, о чём-то переговариваясь. Вид у них был решительный и спокойный. Кажется, даже молодому де Олонду удалось пережить потрясение от вчерашних ужасных открытий, и он преисполнился желания разобраться во всём окончательно. Поприветствовав графа, он махнул рукой конюху, который уже вывел из конюшни верховых лошадей, и они мирно паслись на лужайке для этого вовсе не предназначенной.
 
— С чего мы начнём? — спросил капитан, поклонившись Марку. — Я думал всю ночь и не смог разгадать эту тайну, оставленную нам негодяем де Руже. Где он мог спрятать тело Жаклин? Ведь по приказу барона де Олонда имение и окрестности были тщательно обысканы.
— Вы правы, — кивнул Марк, — поиск вели слуги и рыцари гарнизона, дальше искали крестьяне. Они хорошо знают эти места и, думаю, обшарили все самые укромные уголки. Потому мы не будем прочёсывать местность. Мне нужно, чтоб вы помогли мне в этом деле. Скажите для начала, если де Руже предложил Жаклин прогуляться поздно вечером, когда уже стемнело, куда они могли направиться? При этом нужно учесть, что он вовсе не тащил её силой, стало быть, она знала то место, куда они пошли, и не испытывала по этому поводу тревоги.
— Это была ранняя ночь, — задумчиво произнёс Лафар. — Значит, хоть и стемнело, но свет небес отражался от земли, подсвечивая всё вокруг. В это время особенно красиво у реки. Жаклин там всё знала. В детстве мы часто играли на берегу, задерживаясь там до темноты.
— Это было излюбленное место её прогулок, — подтвердил Дамьен.
— Что ж, начнём с реки, — кивнул Марк и погладил по шее Грома, который радостно кивал большой головой, приветствуя любимого хозяина.
Они сели в сёдла и вскоре небольшой отряд из пяти всадников вылетел из ворот поместья и помчался по дороге, ведущей на юг. Вскоре Марк убедился, что это действительно вполне подходящий для поздней прогулки путь, потому что он шёл вдоль ограды парка по широкой дороге, которая вскоре углубилась в красивую дубовую рощу, похожую на ухоженную аллею. И уже спустя несколько минут скачки они оказались возле реки, на широком плоском берегу, по краю заросшем камышом. Чуть дальше стоял красивый дуб, так и просившийся на идиллический пейзаж, которыми так любят украшать свои гостиные зажиточные горожане.
— Мы часто сидели под тем деревом, — указав на него, припомнил Дамьен. — Раньше там были качели, а потом мы проводили там время за чтением вслух. Перед самой войной мы раскинули там скатерть и устроили пирушку. Ты помнишь, Андре? Я тогда думал, глядя на реку, увижу ли всё это вновь? Я был уверен, что если кто и покинет этот мир первым, то это будет кто-то из нас двоих, и сожалел, что сестре придётся оплакивать нашу смерть.
Марк слушал его печальные воспоминания, осматриваясь по сторонам. Река была не такой широкой, и всё же, чтоб перебраться на другой берег, нужна была лодка. Над водой стелился белёсый утренний туман, но он уже отодвинулся к середине реки, и чуть дальше от берега можно было разглядеть лёгкий водоворот бурного течения. Потом он посмотрел на заросли камыша.
— Если де Руже убил вашу сестру на берегу, то вопрос: мог ли он здесь же спрятать тело? — проговорил он, когда Дамьен смолк, печально опустив голову. — На первый взгляд, это подходящее место. Я вижу здесь камыши и омут, который затягивает на дно всё, что в него попадает. Но камыши наверняка проверили в первую очередь, а течение в омуте, затянув жертву, так же поднимает её на поверхность в другом месте. Тело бы нашли через какое-то время. Он мог привязать к нему камень, но чтоб сбросить его в воду, нужно было добраться до более глубокого места, а потому он должен был воспользоваться лодкой. Но я не вижу поблизости ни одной.
— Эта часть реки относится к поместью, здесь запрещено ловить рыбу, — сообщил Дамьен. — Чуть ниже по течению есть лодочный сарай, где хранились две красивые лодки, чтоб мы с сестрой и гости поместья могли покататься по реке. Но после того, как одна из них попала в омут и опрокинулась, что привело к гибели двух человек, отец перестал устраивать такие развлечения для тех, кто приезжал к нам. Сестра с тех пор побаивалась воды, потому лодки скоро рассохлись и их пустили на дрова. Сарай давно обветшал и вот-вот обрушится.
— И его наверняка тоже проверили, — кивнул Марк, продолжая раздумывать над основной загадкой. — Давайте представим тот вечер. Де Руже выманил вашу сестру из поместья, чтоб убить её. Возможно, он уже произвёл какие-то приготовления для исполнения своего замысла, но вряд ли мог предпринять что-то особенное. Он оставался на службе, где у него были определённые обязанности. Несмотря на свой статус жениха, он должен был подчиняться своему капитану, и вряд ли тот, как, впрочем, и барон, не испытывавший к нему симпатии, давали ему в этом деле какие-то послабления. В поместье и в округе было много людей. А значит, кто угодно мог застать его за каким-то необычным занятием вроде выкапывания ямы. К тому же перекопанная земля обязательно вызвала бы у кого-то подозрение. Что ещё он мог сделать?