Ты найдешь меня там (ЛП)

— Мы поймали его. — Мои глаза расширились, и в груди что-то сжалось. Я сделала глубокий вдох, чтобы облегчить боль. Слезы защипали мне глаза, и улыбка растянула мои губы.
— Правда?
— Да. Правда. — Появились сексуальные морщинки у его глаз и морщинки от смеха вокруг рта. Мы оба немного посидели, наслаждаясь тем, что последние несколько месяцев закончились. Его рука потянулась и сжала мою, тишина между нами наполнилась самым лучшим чувством на свете. Нам не нужны были слова, чтобы выразить то утешение, которое мы испытали в тот момент. Я поднесла его руку к своему рту, и мое нетерпение к рассказу и требование ответов начали просачиваться в тишину.
— Ладно. А теперь расскажи мне, что, черт возьми, произошло.
— Итак, у нас - Грейсона и меня - была встреча с Шейном, и вошел Беннет, спрашивая, что он пропустил, весь взволнованный следующим ходом убийцы. Когда Шейн рассказал ему об убийстве и уликах, которые они нашли, рука этого придурка потянулась прямо к его шее, как будто он только что понял, что такие компрометирующие улики были на виду. Краска отхлынула от его лица. Этот ублюдок знал, что его поймали. Шейн начал задавать ему вопросы о том, где он был на прошлой неделе, и он начал с того, что сказал, что навещал семью. Что является ложью. Шейн уже позвонил его семье, но его там не было. С этого момента все пошло под откос. Он, заикаясь, еще немного соврал, прежде чем сказать, что был с женщиной в течение недели, и она оставила царапины на его шее во время секса. Он потребовал от нас обыскать его вещи, и Шейн официально не брал его под стражу, пока мы не обыскали его машину и не нашли вытертый нож. По крайней мере, почти вытертый. Мы нашли немного брызг крови на ручке.
— О, боже мой. — Мои глаза расширились от того, насколько реальным все это стало. У них правда было больше доказательств. Я не могла поверить, что он все это время был прямо перед нами.
— Да. Он утверждает, что это не его вещь и что он не знает, как она туда попала. Но когда мы получим результаты анализа ДНК, никто не будет отрицать, что он убийца. — Джек потер лицо руками и нахмурил брови, радостное облегчение сменилось хмурым выражением.
— Что не так?
— Просто… Просто я жалею, что не смог доказать это раньше. Моя интуиция подсказывала, что это был кто-то причастный к этому, кто-то близкий, и я просто чувствую, что должен был заметить это раньше.
Я положила руку ему на ногу, пытаясь утешить.
— Не думай так. Никто этого не заметил. Никто ничего не мог сделать без доказательств. Это не твоя вина. Черт возьми, Джек, ты даже не полицейский. Это все дополнительно для тебя. Так что просто радуйся, что все закончилось и что ты помог раскрыть это дело. Ты прислушался к своему чутью насчет Эймса и не отступил. Ты молодец! Я так горжусь тем, как усердно ты работаешь.
Мои слова, казалось, вернули улыбку на его лицо. Искра зажглась в его голубых глазах.
— Я не знаю, насколько я должен быть счастливчиком, что ты у меня есть, но я тебя не отпущу.
Тепло поселилось в моей груди, наполняя ее счастьем.
— Хорошо. Я не планирую никуда уходить. — Я наклонилась к нему, положив голову ему на плечо, когда он потянулся, чтобы обнять меня. — Я забыла спросить, как дела у Грейсона? Он рад, что все закончилось?
Джек молчал, и его рука крепче сжала мою руку.
— Грейсон… С Грейсоном все в порядке.
Я подняла голову и склонила ее набок, любопытствуя, что бы это значило.
— Что ты имеешь в виду?
Джек сделал еще один глубокий вдох и отвел взгляд, подыскивая нужные слова.
— Я думаю, Грейсон неправильно понял ту ночь. Что это было разово. Он попросил прийти и отпраздновать, а когда я сказал, что, наверное, нет, он спросил о завтрашнем дне. Так что мне пришлось объяснить ему, что это было не то, что мы хотели бы повторить, и он немного разозлился на меня.
— Черт. Джек, мне так жаль. Я не хотела создавать никаких проблем. Дерьмо. Нам вообще не следовало этого делать. Это все моя вина, и теперь твой лучший друг зол на тебя. Мне так, так жа…
 
Палец Джека коснулся моих губ, останавливая поток болтовни, льющийся из моего рта.
— Прекрати. Это не твоя вина. А моя. Я недостаточно хорошо объяснился с Грейсоном. То, что есть у нас с тобой отличается, так что для Грейсона это новая территория для понимания. Через несколько дней все будет хорошо. Это то, что мы делаем. Мы братья, и то, что я не хочу делить с ним свою девушку, не мешает этому быть правдой.
Мои губы поджались, пока я обдумывала его слова.
— До тех пор, пока ты уверен.
— Я уверен.
— Должна ли я поговорить с ним? Я могу ему позвонить.
Джек усмехнулся моей потребности все исправить.
— Нет, детка. Здесь нечего исправлять. Просто отведи меня в постель, и давай немного поспим.
Так мы и сделали. Джек медленно занимался со мной любовью, прежде чем мы оба заснули, не ощущая тяжести убийцы, нависшей над нашими головами. Когда солнце стало едва светить достаточно ярко, чтобы осветить комнату, у Джека зазвонил телефон. Он протянул руку, чтобы схватить его с прикроватной тумбочки. Он посмотрел на экран и застонал, прежде чем ответить.
— Шейн. Какого черта тебе нужно? Разве мы не отдыхаем, как только ловим плохого парня? По крайней мере, так это работает для меня. Я не знаю, как вы, ребята, из учас…
Все тело Джека напряглось, и я услышала, как у него перехватило дыхание, когда Шейн прервал его, чтобы сказать ему то, для чего он звонил. Джек вытащил руку из-под меня и сел, проведя рукой по волосам, в отчаянии сжимая их в кулак.
— Как? Как может быть еще один? Мы поймали его. Он сейчас в чертовой камере. Какого хрена, Шейн? — Он остановился, чтобы сделать глубокий вдох и прослушать другую реплику. — Это не то, что я хочу услышать. Если это был не он, то кто же это был? А как насчет всего, что указывает на него?
Еще одна долгая пауза. Из телефона я тоже ничего не слышала. Что бы ни сказал Шейн, оба мужчины лишились дара речи. Джек поднял голову и с побежденным видом уставился на стену напротив кровати. Его плечи ссутулились, когда все его тело перестало сопротивляться. — Я приду, как только смогу. — Слова слетали с его губ тускло и безжизненно, словно тяжелые камни, давившие на него.
Он повесил трубку, и я ждала, что он объяснит, но он продолжал смотреть в стену. Единственной эмоцией, которую я могла видеть, была его рука, сжимавшая телефон так крепко, что я боялась, что он его сломает.
Прошло еще мгновение, и я больше не могла ждать.
— Джек. Что происходит?
Он не повернулся, чтобы посмотреть на меня. Я не думала, что он ответит после еще одной долгой паузы. Как раз в тот момент, когда я собиралась снова произнести его имя, он заговорил тихо, глухим голосом.
— Произошло еще одно убийство. На месте происшествия они нашли записку, адресованную мне.
Слова не укладывались у меня в голове. Это было единственное оправдание, которое я смогла придумать для охватившего меня чувства полного оцепенения. Мне следовало бы запаниковать. Мне следовало бы плакать. Все, что я могла делать, это прошептать свои вопросы.
— Что? Как?
В записке говорилось: «Не тот человек, МакКейб».
  
29
 
Прошло три дня.
Еще три убийства.
Еще три записки. Все они были адресованы Джеку.
Джек, будь проворен. Джек, поторопись. Я не позволю, чтобы меня игнорировали.
Приди и забери меня, МакКейб.
Я прямо здесь, Джек, там, где ты найдешь меня.
Тот факт, что дело приняло неожиданный оборот, когда мы думали, что оно уже закрыто, вызвал у Джека навязчивую идею. Последние три дня я его почти не видела. Я заставляла его оставаться со мной, и ночью он приходил домой, пока я спала, и падал в постель рядом со мной, как будто в конце дня ноги больше не могли держать его и его тревоги. Я не знала, что делать. Когда он наконец пришел ко мне ночью, я сделала единственное, что пришло мне в голову: крепко обняла его и оказала ему свою молчаливую поддержку. Я обняла его и показала, что поддержу, когда он больше не сможет стоять. Только полное изнеможение заставляло его спать по ночам. Я чувствовала, как напряжены его конечности, когда успокаивала его своими руками.