Афоризмы и тайные речения Бодхидхармы
Традиция «Ланкаватара-сутры» была продолжена и позже начала проповеди Хуэйнэна в начале VIII в. Ее последователями стали сторонники так называемой северной школы Чань во главе с Шэньсюем.
Вся линия учеников и последователей Бодхидхармы принадлежала к этим «учителям Ланкаватары». Например, пять первых чаньских Патриархов (Бодхидхарма, Хуэйкэ, Сэнцань, Даосинь и Хунжэнь), а также последователи нескольких боковых ветвей описаны в знаменитой хронике «Записи об учителях и учениках Ланкаватары» («Лэнцзя шицзы цзи», 720 г.). Эта хроника рассказывает о тринадцати наставниках, принадлежащих восьми поколениям, среди них Гунабхадра, Бодхидхарма, Хуэйкэ, Сэнцань, Даосинь, Хунжэнь, Сюаньцзэ (ученик Хунжэня), Хуэйань (ученик Хунжэня), Пуцзи, Ифу (оба – ученики Шэньсюя, основателя северной школы Чань), Цзинцзюэ (ученик сначала пятого Патриарха Хунжэня, затем Шэньсюя), Хуэйфу. Как видим, таких учителей, что проповедовали созерцание, было немало.
Несколько раньше в 713 г. появляется труд «Предисловие к записям о передаче драгоценной Дхармы» («Чжуань фа юй цзи бин сюй») в один цзюань, обнаруженный в библиотеке Дунхуана. Там также приводится список учителей Ланкаватары, но в более сокращенном и несколько измененном виде: Бодхидхарма, Хуэйкэ, Сэнцань, Даосинь, Хунжэнь, Фажу (ученик Хунжэня), Шэньсюй. Там же говорится и о ранней практике учителей Ланкаватары: «Они созерцали стену и следовали четырем деяниям» (би гуань цзи сы син). По сути, «созерцание стены» и «четыре деяния» и являются основными заповедями, которые оставил своим ученикам Бодхидхарма, до сих пор это является ключевой практикой всех чаньских монахов. Как видим, Бодхидхарма представлял именно буддийскую ветвь Ланкаватары.
И конечно же он не был ни первым, ни единственным в своей проповеди в Китае, до него существовало по крайней мере несколько известных индийских учителей, которые уже создали в Китае свои школы на основе Ланкаватары.
В чем же заключалась необычность такой проповеди «очищения сердца, не опираясь на письмена»? Заметим, что индийские и ранние китайские школы буддизма провозглашали возможность достижения нирваны лишь в результате многочисленных перерождений и накапливания благой кармы посредством добрых поступков, что должно было выступать эхом безмерной милости и сострадания Будды, который спасает всех людей, независимо от их веры и социального положения. Но столь отдаленная перспектива спасения оказывается в Китае уже не очень убедительной. Прагматизм китайского мышления выдвигает иной принцип, ставший одним из ключевых в Чань, достижение освобождения (то есть просветления) «здесь и сейчас», «в этом теле», без дополнительных перерождений лишь благодаря внутреннему подвижничеству и самоочищению в совокупности с благодатными мирскими делами. Не сложно уловить всю привлекательность этого тезиса, обещающего «прижизненное спасение». Но в то же время данный принцип как бы «сжимал» все предыдущие перерождения до размеров одной человеческой жизни и требовал более активного стремления, абсолютного внутреннего подвижничества в равной степени далекого как от аскетизма старых школ, так и от неумеренной «естественности жизни» китайских даосов.
Гигантская 12-метровая статуя Бодхидхармы, воздвигнутая на пике Ужу в 1995 г.
Школа Чань начиналась именно как сообщество монахов, следовавших традиции, изложенной в «Ланкаватара-сутре» [11] , а первые учителя, приходившие из Индии с проповедью Дхианы, были наставниками Ланкаватары. В частности, знаменитый Бодхидхарма, которого традиция назвала первым Патриархом Чань, являлся, по сути, одним из многочисленных наставников Ланкаватары, приходивших в Китай из Индии в V–VI вв.
Многие средневековые авторы полагали, что Бодхидхарма принадлежит именно школе Ланкаватары – никто его до XI в. не именовал Первопатриархом Чань. Так знаменитый трактат «Записи об учителях и учениках Ланкаватары» («Лэнце шицзы цзи») монаха Цзиньцзюэ (683–750) упоминает среди «учителей Ланкаватары Бодхидхарму, хотя и вскользь. „Среди всех тех, кто практиковал сидячее созерцание, был Наставник Бодхидхарма, который также растолковывал основные положения Ланкаватара-сутры. Эти наставления были собраны в книгу в двадцать-тридцать страниц и именовалась «Учение Бодхидхармы“.
Итак, как видим, Бодхидхарма практиковал сидячую медитацию, а свою проповедь основывал на «Ланкаватара-сутре».
В реальности же учителей Ланкаватары, делавших особый упор на медитацию (дхиану) как на основной, а порой и единственный способ достижения просветления, было в Китае несколько десятков, причем практически до VIII в. Бодхидхарма отнюдь не был признан в китайском буддизме явным лидером этого направления. До этого времени значительно выше ценились другие учителя, в частности, один из первых переводчиков «Ланкаватара-сутры» на китайский язык Гунабхадра (394–468).
Гунабхадра в ранний период Чань еще до создания канонической истории этого учения ценился никак не ниже, если не выше, чем сам Бодхидхарма. В частности, существует предание, что именно Гунабхадра, возводя помост для посвящения в районе монастыря Фасинсы, предсказывает, что на этом месте через 170 лет получит посвящение «живой бодисаттва» – и действительно, именно здесь через предсказанный срок, по преданию шестой чаньский Патриарх Хуэйнэн получил посвящение. Этот эпизод содержится в предисловии Фахая к «Сутре Помоста» (VIII в.) и в ряде более поздних источников. Таким образом истинность прихода Хуэйнэна в этот мир как шестого патриарха Чань подкрепляется не авторитетом Бодхидхармы, а другим наставником традиции Ланкаватары – Гунабхадрой. Скорее всего именно Гунабхадра и стал основоположником первой большой школы китайского Чань.
Более того, многие хроники называют именно Гунабхадру первым официальным Патриархом Чань. В частности, «Записи об учителях и учениках Ланкаватары» («Лэнцзя шицзы цзи») считают первым Гунабхадру, вторым – Бодхидхарму, третьим – Хуэйкэ и т. д.
Примечательно, что само чаньское патриаршество здесь определяется чисто по формальному признаку – через передачу самого текста «Ланкаватара-сутры», что указывает на то, что первоначально чань-буддизм воспринимался именно как школа, изучающая этот текст. В связи с этим не кажется странным, что ранние школы Чань считали своим основоположником именно Гунабхадру как первого переводчика «Ланкаватара-сутры» на китайский язык.
О первом чаньском проповеднике Гунабхадре известно не многое. Лишь «Жизнеописания достойных монахов» («Гаосэн чжуань»), монаха Хуэйюаня (497–554) и «Продолжение жизнеописаний достойных монахов» («Сюй гаосэн чжуань») сообщают нам, что он был выходцем из центральной Индии и последователем направления Махаяны. В двенадцатый год под девизом правления Юань-цзы, то есть в 436 г., он прибывает на юг Китая, в Гуанчжоу. Путешествие Гунабхадры в Китай сопровождалось немалыми чудесами, в частности, когда он вышел на лодке в море, внезапно стих ветер и его судно не могло двигаться дальше, а вскоре кончилась и пресная вода. Гунабхадра и его попутчики были обречены на мучительную смерть. И тогда Гунабхадра сотворил в своей душе молитву и принес покаяние, и тотчас подул ветер и люди были спасены «благочестием Гунабхадры». В Китае Гунабхадре была устроена торжественная встреча несколькими известными монахами, а наместник Чэ Лан сделал представление императору о прибытии знаменитого индийского проповедника.
С тех пор Гунабхадра жил под личным покровительством императора, и это в немалой степени способствовало распространению учения о созерцании и «очищении сердца». Последователями Гунабхадры становятся не только монахи, но и многие аристократы, военачальники и уездные правители, а вскоре он был приглашен императором для перевода ряда классических трудов на китайский язык, в том числе и «Ланкаватара-сутры». Перевод этой сутры был осуществлен, как гласят хроники, в округе Даньян, при Гунабхадре постоянно находились более семисот последователей (вероятно приходивших к нему в разное время), запись производилась не самим Гунабхадрой, а одним из китайских монахов со слов индийского миссионера. Гунабхадра и его помощники «то и дело прерывались, чтобы обсудить спорные места и полнее передать смысл оригинала».
