МОЯ. Не отдам! (СИ)

Веки тяжело опускаются.
— Что у тебя на уме? — шелестит шепот Моники. — Кто ты? Как тебе удалось выкрасть меня? Зачем ты меня преследуешь? У тебя свои счеты к Калмыку?
— Столько вопросов. Накопила, пока молчала?
— Это основные подзаголовки вопросов. У каждого еще сотни уточняющих.
— Мне нужно поспать полчаса. Помолчи. Разговаривать будем потом.
— Грубиян! — рассердившись, Моника отворачивается и дергает из-под меня одеяло. — Подними зад! Одеяло держишь. Укрыться нечем.
— Замерзла?
Мигом оказываюсь под одеялом, прижавшись к девчонке сзади.
— Убери от меня свой пеннис! — возмущается и начинает ерзать, распаляя.
— А ты попкой крути перед ним поменьше, — предлагаю. — У меня осталось двадцать семь минут. Молчи. Ты в безопасности со мной. Максимум, потрахаю тебя… В твое же удовольствие.
— Но я об этом не просила! Не просила удовольствия! Нельзя причинять его вопреки. Нельзя… Это преступление.
— Оштрафуй меня за это, — накрываю ее болтливый рот ладонью, очерчиваю большим пальцем соблазнительный изгиб припухших губ. — Или я оштрафую твой рот за болтовню. С моим членом во рту ты смотрелась… великолепно.
Сопит возмущенно, но замолкает…
Возможно, чуть позже без угроз обойдемся. Возможно, нет.
Ломать ее сопротивление даже приятно. Там чистой воды упрямство пополам с глупостью… Умненькая девочка, горячая, но сама пропадет. Замес такой, что и дядям посерьезнее соваться следует с опаской. Еще бы донести до нее это. Да так, чтобы послушалась. Вообще вышло бы шикарно. Оказывается, я еще не разучился мечтать.
***
Просыпаюсь от легкого шевеления Моники. Как я и думал, рыжая и не думала угомониться. Бешеная белка. И куда… Куда на этот раз? Но я решил не подавать виду. Даже интересно стало, на что хватит ее сообразительности. Позволил ей выскользнуть из-под моей руки, прислушался к шорохам.
Кралась, словно мышка.
Прямиком к моей сумке. Расстегивала по миллиметру. Каждый раз замирая, когда ей казалось, что она действует слишком громко.
Деньги, документы. Предметы первой необходимости. Все там…
Перекладывает что-то. Явно начала просматривать, замерла.
Стало неинтересно просто так лежать и угадывать.
— Тебе включить свет, чтобы было удобнее читать? — спрашиваю, ударив ладонью по ночнику.
Тот затеплился желтым.
Моника замерла. С досадой на лице.
— Воришка из тебя паршивая.
Отодвинувшись, хлопаю ладонью по кровати.
— Сюда иди. На свое место.
— Ты вообще спишь?
— Очень хорошо спал, пока ты не разбудила.
— Поспи еще немного.
— Я даже во сне за тобой приглядываю. Работа такая.
— Ты профессиональный вор и мошенник! Вот ты кто… —трясет в воздухе документами. — Как тебе удалось такие достать? Еще и сделал… на одинаковые фамилии. Я, что, замужем… за… — вчитывается. — За ослом каким-то? Ослова! Что за фамилия конченная?!
В этом я с ней солидарен. Конченная фамилия. Пора сменить. Отсечь лишнюю букву.
Поэтому не реагирую никак, просто сверлю упрямицу взглядом, пока она, взлохнув, не плетется на кровать.
Но упрямо обходит ее с другой стороны, будто надеется избежать контакта со мной. Я мигом притягиваю к себе строптивую рыжую.
— Ты не белка, — выдыхаю на ухо. — Ты змея изворотливая.
— Отпусти! Дышать нечем… — снова пялится в свой паспорт. — Ужасно. Не мог сделать, будто мы родственники?
— Посмотри на меня и на себя. До родственников, как до Китая раком.
— Хорошо. Кто ты?
— По легенде?
— Нет. На самом деле.
— Для начала тебе нужно будет признаться.
— В чем?!
— В том, как сильно ты разочаровалась в Вадике.
— Тут даже обсуждать нечего! — возмущенно отворачивается. — Предатель вонючий. Еще и бабу себе завел. С ребенком! Тварь…
— Хочешь, сделаю так, что отыграешься на нем?
Белка быстро кивает, с коварной улыбкой.
— Хочу. Пусть с голой задницей останется. Пусть всего лишится! И дома, и положения, и невесты… Мечтать не вредно, конечно. Я в бегах. Остается уповать на господа бога и мифическую справедливость.
— Я же предлагал тебе свою вакансию на божество.
 
— Очень смешно.
— Я серьезно. И ты не в бегах. Временно скрываешься в целях обеспечения безопасности. Как только все уляжется, вернешься. Если захочешь.
— Что значит, если захочу? Там мой дом! Мой кусок кладбища, в конце концов. И могила папы без памятника и надгробья… Так никуда не годится, — вздыхает.
Не могу удержаться от смеха. Пробивает на ржач.
— Еще никто не аргументировал желание вернуть свое… наличием места на кладбище!
Пожалуй, Моника — самое непредсказуемое, что могло случиться в моей размеренной жизни.
Глава 40
Глава 40
Осло
— Между прочим, ничего смешного. Пименовы давно живут в этом крае, а какие-то выскочки наводят свои порядки. Нехорошие, ко всему прочему!
— Ты реально хочешь вернуться? Или просто говоришь так из упрямства?
— А ты всерьез интересуешься? Или преследуешь какие-то свои цели? У тебя личные счеты к Калмыку?
Повернувшись, Белка пристально вглядывается в мои глаза. Она словно надеется меня просканировать насквозь и забрать вглубь каждой моей мысли, даже самой темной и неприглядной. Мне становится немного не по себе от таких взглядов. Плюс Моника хочет получить ответы на слишком сложные вопросы, а я их даже самому себе еще не давал. Вообще не было времени, как следует, подумать.
И, если так навскидку предположить, то…
— Да. Личные счеты.
Белка шипит, откатывается назад.
— Я так и знала!
Ее глаза сверкают, линия рта напряжена. Волосы подпрыгивают тугими пружинками. Ни дать ни взять, Медуза Горгона, желающая превратить меня в камень своим взглядом, полным гнева.
— Пожалуй, это личное. Личный счет к тому, кто присвоил девчонку, которая мне кое-что должна, — произношу нарочно медленно, смакуя слова.
Наблюдаю за реакцией Белки. Косится недоверчиво.
Но щечки краснеют немного.
— Я ничего тебе не должна.
— Вот еще.
Притягиваю ее к себе поближе, с удовольствием сминаю задницу. Некстати вспоминается, как туго и плотно, вкусно между половинок ходил мой палец.
Реакция незамедлительная…
— Должна. Пробралась в мой дом. Без разрешения. Жила там. Явно много электричества и воды потратила… — говорю задумчиво. — Да, пожалуй немало!
— Ах, тебе за коммуналку заплатить?
— И за испорченный отпуск. Ты обещала его скрасить.
— Ты обещал извиниться.
— Извинился. В ванной.
— Ты… не извинился.
— Я тебе лизал. Сказал же, шлюхам не лижут! Это не извинения, что ли?
— Ты тогда не извинился. Когда поездку испортил. А потом еще кучу гадостей наговорил. Так что ты вот настолечко извинился… — приближает указательный палец к большому. — А накосячил… Во! — распахивает руки.
— Так и скажи, тебе понравилось, — хмыкаю. — Просто на дополнительный куник напрашиваешься.
С удовольствием наблюдаю за тем, как Моника пунцовеет и смущается.
Алчно смотрю.
Впитываю.
Вбираю.
Каждую деталь… Каждую эмоцию пью с ее личика.
Моменты открытости в ней редкие, как солнце в сумрачной и туманной области.
Каждый такой миг получается острым и запоминающимся. Блять, я по минуте могу воспроизвести наши встречи и стычки.
Смакую все и насливаю новые нюансы.
Моника оказалась шкатулкой со множеством сюрпризов, ранг сложности — со звездочкой.
Плюс она горячая штучка…
Нравится вгонять ее в краску, про то, как моему члену в ней кайфово, вообще молчу.
Вспоминаю слова Тиграна. Мол, член сломала. Херня какая-то… Еще как все работает. Как молот на наковальне…
— Сколько ты хочешь? Денег.
— У тебя они есть, что ли?
— Будут. Если ты намерен разобраться с Калмыком и разберешься, у меня будет все. Нет, постой. Я список составлю. Того, что этот урод мог присвоить, — призадумывается. — Да, список будет в самый раз.