МОЯ. Не отдам! (СИ)

Сам себе усложнил задачу, дурак.
— Уверен, что справишься? — уточняет.
— Да. Должен.
— Тогда поспеши. Слухи, что Пименова вернулась, добрались, куда следует.
— И?
— Два покушения. За прошлую неделю. Пресекли, но…
Глава 46
Глава 46
Осло 
— Два покушения?
Хочется кричать, но я заставляю себя говорить тихо и едва слышно. Но внутри кричу. Полными легкими.
Линчую Тиграна взглядом.
— Это ты называешь, хорошо присматривают? Просто отлично!
Губы дергаются бесконтрольно, из глубины грудной клетки рождается почти звериный рык. Калмык довольно близко, но достать его пока не получается.
Сука. Вот сука, а…
— Да, отлично смотрят. Удалось предотвратить покушения.
— А если не удастся? — спрашиваю.
Внутренности заволакивает чернотой. Если вдруг что случится, я камня на камне здесь не оставлю. Ничто не остановит. Калмык будет собственными кишками давиться, еще живым.
— Жизнь — вообще штука опасная, — пожимает плечами Тигран.
— А это покушения на Монику со стороны ее семейных дел? Или уже твои следы пошли?! — задаю главный вопрос.
— Чем ты меня слушаешь, болван? Алмазу нужна огранка, значит, я не ввел девчонку в игру. Пусть еще ума наберется, но перспективы отменные.
— Зашибись, устроился! Выращиваешь для себя карманную отмывалу? Которая будет тебе многим обязана? Да как у тебя совести хватило?
— А у тебя? — парирует. — Кинул девчонку.
— Не кинул. За ней бы продолжали присматривать.
— Да что ты?
— Да! Да, блядь, — повышаю голос. — Да!
— Однако она уверена, что это не так. И была готова… не знаю… Просто чувствую, что еще больше бы дел наворотила, если бы я не ввязался. Разумеется, у меня есть свой интерес. А как иначе? К слову, она толковая, с ней приятно говорить на языке дел.
— Даже не сомневаюсь, — шиплю.
Теперь я зол на ее папашу. Он должен был сделать все, чтобы девочка росла вдали от его делишек и уж точно не делиться собственными знаниями. Примерно понимаю, почему сделал иначе, давал лучшее? Гордился? Оберегал, как мог? Говорят, если любишь, надо отпустить, и это самое сложное, если дело касается настолько близкого и родного… Нет, не представляю…
— В целом, неважно, что и как. Я тут ускорюсь, — обещаю. — Скоро проблемы не станет.
Тигран останавливает.
— Придурок. Навсегда здесь решил остаться? До самой старости? А потом, что? Выйдешь беззубым пенсионером и будешь вымаливать у рыжей увидеться… с сыном? К тому времени, он уже своими детьми обзаведется. Максимум, что тебе в таком случае светит, это со своими внуками нянчиться. И то не факт.
— У меня детей быть не может! — заявляю упрямо.
И если уж делать выбор, я лучше за решеткой гнить буду, чем выйду пораньше и сорвусь, натворив неисправимой херни. А я буду! Буду творить херню… Отчего-то с рыжей запретительные стоп-сигналы не работают. И вреда открытого причинить не смогу, и остаться в стороне тоже не сумею.
— А я отчего-то Монике верю. Если я в чем и убедился, так это в том, что она не дура и напрасно рисковать бы не стала, — уверенно произносит бывший шеф.
— Она импульсивная. Выскочка!
— Ты предупреждал, что стерилен?
— Да.
— И конечно, ты считаешь, что после этого Моника сорвалась в момент опасности, чтобы, что? Чтобы попытаться обдурить того, кто сразу заказал бы… обследование или потребовал тест на отцовство? Его и беременным делают, в курсе? Всего-то кровь взять нужно… Твою, ее. Сравнить и вуаля.
Что-то не нравится мне оборот, который принимает наш разговор.
Тем более, что в лазарете кровь у меня на анализы брали. Из вены.
Придурки решили, будто я запрещенные препараты смог достать и был под ними, когда херачил охранников на котлеты.
Хотели проверить все досконально.
Или… то был лишь благовидный предлог?!
— Только не говори, что сравнил, — произношу по слогам.
Тигран ухмыляется.
— Тигран.
— Что?
— Сравнил?! Сделал?! Тайком?!
Он молчит. Но довольная рожа Арсенова мои догадки подтверждает.
— И? — выдыхаю нетерпеливо. — Что там?
Да блять, знаю же, что там. Там большими буквами: Данис Ослов — стерильный кретин! Детей быть не может.
 
— Извини, время. На важный обед опаздываю, — поднимается Тигран как ни в чем не бывало, и выходит.
Тигран уходит и оставляет меня корчиться в муках неизвестности и борьбе самим с собой.
Нет, я не верю. Я не верю.
Тогда отчего такая ухмылка? Просто заставить меня помучиться?!
Очередной выкидон от бывшего начальника?
Себе на уме! Непредсказуемый…
Кто бы знал, что он Монику решит… привлечь, сука! Жмот старый, захапал девчонку, наплел, наверное, о больших возможностях. Она и повелась.
Кто бы ей про риск связываться с Тиграном рассказал, а? Меня бы спросили! Киплю возмущением.
Меня бы спросила, я бы ей в красках рассказал, сколько покушений мне доводилось предотвратить, сколько сорвалось в процессе, сколько почти удалось довести до итога, и сколько, все-таки закончились тем, что приходилось жертвовать другими людьми ради спасения шефа…
Это же пороховая бочка, вулкан. Подчиненных иногда в счет не берут. Ну, куда лезет, а? Куда рыжая лезет?! Еще и с пузом! Дурааа…
Я так матерю и ее, и Тиграна, что зубы ныть начинают.
Спать снова не получается.
Когда удается вздремнуть, мне снится тот самый проклятый тест. Как будто я вскрываю его и вчитываюсь в строки, и там, где должен стоять результат, положительный или отрицательный, нет ничего. Вообще ничего, просто пустая строка…
Неизвестность!
Я знаю, что тест точно должен быть отрицательным.
Я стерилизацию много лет назад делал.
Из личных соображений.
После того, как батю похоронил. Давно с ним не пересекался. После того, как я съехал, он снова по наклонной пошел. Совсем плохо он жил в последнее время, еще и голь перекатную какой-то пропитой бабе успел заделать.
Я посмотрел на грязь, которую он развел… Вспомнил себя. Пьянчужку шугнул так, что она сбежала.
Пацана отдал ее дальним родственникам, бездетной паре. Они даже были рады, мол, давно хотели забрать беспризорыша, но батя не давал. Денег оставил.
Потом сделал стерилизацию. Паршивые у меня гены. Гниль. Такие не должны сеять.
Не должны…
Выходит, у меня брат по отцу имеется. Столько лет прошло. Уже лоб, наверное, вымахал…
И что же с тестом, а? Что с тестом?!
От автора: думай, Дан, дууумай :) 
Глава 47
Глава 47
Ника
— Моника Львовна, здравствуйте.
Я складываю руки поверх выступающего живота и смотрю на вошедшего в мой кабинет.
Раньше тут отец работал, теперь — я.
Мое… Нравится здесь бывать. Спокойно.
Нашла свое спокойствие здесь. Бумага все стерпит, законы — гибкие, цифры позволяют плавать в них, как рыба в воде. Здесь все понятно и просто, почти всегда можно пробить иные тропки и прийти к нужному результату. Все как на ладони. Остается только повертеть с разных сторон и становится ясно, как поступить. С некоторыми нюансами приходится возиться дольше, но суть одна. Здесь все решаемо, и я решаю.
Директор одной из фирм отца проявляет в десятки раз больше уважения, чем в первый раз, когда я пришла на фирму… теперь уже мою фирму, и заявила, чтобы он прекращал подворовывать или хотя бы делал это так, чтобы у меня возникло чувство восхищения!
Воровать тоже надо уметь… Увы, не всем дано! Тогда уважения в нем было ни на грамм, он раздухарился и что-то грозно орал. Но его быстро заткнула охрана.
Я дала ему время на исправление и показала, где он ворует. Мигом вспомнил про семью и детей, которых надо кормить, одевать, отправлять на учебу, а замахнулся он на зарубежные…
— Интересно, на какие шиши вы собрались их учить там, если я здесь все ваше заберу. Потому что вы запустили руку в мое? — спросила я и ушла.
Он исправился. Вернул украденное, навел порядок в делах. Теперь вот… едва ли не на брюхе ползает и больше не пытается нагреть лапу, еще и с другими помог наладить контакт, а такое и поощрить можно.