Нефритовый трон

– Бога ради, скажи ему «да», – торопливо вмешался Хэммонд.
Отчаянный слегка растерялся, но ответил, как следовало полагать, утвердительно. Мальчик тут же взобрался на его переднюю лапу и сел. Лицо Юнсина осталось непроницаемым, как всегда, но складка губ свидетельствовала, что он доволен.
– Пойдемте пить чай, – произнес он и направился в павильон.
– Смотри, чтобы он не упал, – бросил Хэммонд Отчаянному. Мальчик сидел в классической позе, подвернув ноги, и был так же мало склонен падать, как статуя Будды.
– Роланд, – позвал Лоуренс (оба его вестовых занимались во дворе тригонометрией), – угостите его чем-нибудь.
Та обратилась к юному гостю на своем ломаном китайском, а Лоуренс последовал за остальными. Слуги уже поставили Юнсину мягкое кресло с ножной скамеечкой, а прочим – обыкновенные стулья. Когда они наконец удалились, с великой помпой сервировав чай, Юнсин медленно пригубил напиток.
Хэммонд начал пространно благодарить его за оказанное гостеприимство.
– Прогулка по городу была особенно милым знаком внимания. Позвольте спросить, сэр, не вам ли мы обязаны этим?
– Так пожелал император, – ответил принц. – Полагаю, вы остались довольны увиденным, капитан?
– Да, сэр, – ответил Лоуренс – вопрос едва ли допускал возможность иного ответа. – Ваша столица великолепна.
Принц, слегка искривив губы в улыбке, не стал больше ничего говорить. Этого и не требовалось: разительные контрасты с английскими запасниками были еще свежи в памяти капитана.
Хэммонд вновь отважился прервать затянувшееся молчание.
– Могу ли я осведомиться о здоровье императора? Думаю, вы знаете, сэр, как горячо мы желаем приветствовать его величество от имени нашего короля и вручить ему привезенные нами письма.
– Император в Чэндэ и в Пекин вернется не скоро, – проронил Юнсин. – Придется вам запастись терпением.
В Лоуренсе закипал гнев. Попытка Юнсина навязать Отчаянному какого-то мальчишку была не менее наглой, чем прежние поползновения разлучить капитана с драконом. Между тем Хэммонд нисколько не возражал против этого и вел свою светскую беседу как ни в чем не бывало.
– Спутник вашего высочества – очень приятный юноша, – подчеркнуто сказал Лоуренс. – Быть может, это ваш сын?
– Нет, – кратко и сухо ответил принц.
Хэммонд, чувствуя, что Лоуренс раздражен, поспешил вмешаться.
– Мы все счастливы повиноваться императору, но хотели бы пользоваться некоторой свободой, особенно если приходится ждать – хотя бы той свободой, что предоставлена послу Франции. Вы, без сомнения, помните, сэр, как французы атаковали нас в самом начале пути. Я хотел бы, с вашего разрешения, еще раз заметить, что с нами у вас гораздо больше общих интересов, чем с Францией.
Не дожидаясь ответа, он стал распространяться об опасностях завоевания Европы Наполеоном, о помехах торговле, могущей принести богатство Китаю, о том, что ненасытный захватчик не остановится, покорив Запад. Возможно, он дойдет до самого порога великой Поднебесной империи.
– Наполеон однажды уже пытался нанести нам удар в Индии и не скрывает, что намерен превзойти Александра. Если он добьется в Азии хоть некоторого успеха, это, как вы должны понимать, еще сильнее разожжет его алчность.
То, что Наполеон покорит всю Европу, победит Российскую и Оттоманскую империи, перейдет через Гималаи, утвердится в Индии и сохранит при этом достаточно энергии для войны с Китаем, казалось Лоуренсу крайне неубедительным. Что до торговли, то этот аргумент не имел никакого значения для Юнсина, яростного поборника самодостаточности своего государства. Тем не менее принц слушал Хэммонда не прерывая. Когда тот в конце своей речи еще раз, с обновленной надеждой, попросил уравнять привилегии английского посольства с французским, принц долго молчал, а затем промолвил:
– У вас ровно столько же свобод, сколько их у де Гиня. Расширять ваши привилегии мы не считаем нужным.
– Быть может, вам неизвестно, сэр, что нам запрещают покидать остров и сообщаться с должностными лицами даже письменно.
– Французы подчиняются тому же запрету. Не годится чужеземцам бродить по Пекину, вмешиваясь в дела министров и магистратов. У вас и без того найдется много занятий.
 
Опешивший Хэммонд в кои веки не нашелся с ответом, Лоуренс же решил, что они слишком засиделись за чаем. Ясно, что принц попросту тянет время, пока мальчик подлизывается к Отчаянному. Мальчишка ему не сын; Юнсин, как видно, выбрал среди своих родственников наиболее обаятельного ребенка и дал ему нужные наставления. Лоуренс не боялся, что Отчаянный предпочтет мальчика своему капитану, но и дурака перед придворным интриганом разыгрывать не хотел.
– Нельзя так долго оставлять детей без присмотра. Прошу меня извинить. – Он встал и откланялся.
Принц, как он и ожидал, тоже не пожелал продолжать разговор с Хэммондом. Они вышли во двор все вместе. Юный китаец, к большому удовлетворению Лоуренса, успел слезть и увлеченно играл в камешки с Роланд и Дайером. Все трое грызли корабельные сухари, а Отчаянный вышел прохладиться на пирс, где дул легкий бриз.
Юнсин сказал что-то резкое, и мальчик виновато вскочил. Роланд и Дайер, вспомнив о покинутых учебниках, тоже смутились.
– Мы просто подумали, что гостя невежливо оставлять одного, – торопливо сказала Роланд.
– Надеюсь, ему понравилось у нас, – мягко ответил Лоуренс. Слыша, что он не сердится, девочка успокоилась. – А теперь за работу.
Вестовые вернулись к своим занятиям, а раздраженный Юнсин, обменявшись парой китайских слов с Хэммондом, увел своего подопечного. Лоуренс расстался с ними без грусти.
– Хорошо уж и то, что де Гиня стесняют не меньше, чем нас, – сказал Хэммонд. – Не думаю, что Юнсин стал бы лгать по этому поводу, хотя и не могу понять, как… Быть может, завтра я выведаю у него еще что-нибудь.
– Прошу прощения?
– Он сказал, что завтра в это же время придет опять, – ответил Хэммонд рассеянно. – Хочет, чтобы это вошло в привычку.
– Хочет, вот как? – Видя, как покорно отнесся Хэммонд к планам Юнсина, Лоуренс вновь распалился: – Что ж, пусть; я не стану больше разыгрывать роль гостеприимного хозяина. А вот вы меня удивляете. Зачем тратить время на человека, который, как вы прекрасно знаете, не питает к нам ни малейшей симпатии?
– С какой же, собственно, стати он или любой другой китаец должен симпатизировать нам? – возразил Хэммонд. – Мы здесь именно для того, чтобы завоевать их дружбу, и если он предоставляет нам такой шанс, мы просто обязаны попытаться. Удивляюсь, сэр, что вежливая беседа за чаем так для вас тягостна.
– Значит, вам безразлично, что он пытается меня отстранить? – ощетинился Лоуренс. – Что ж вы раньше так бурно протестовали?
– Вы имеете в виду мальчика? – осведомился Хэммонд с почти оскорбительным недоверием. – Я, со своей стороны, поражен, что вы подняли тревогу только сейчас. Возможно, вы боялись бы меньше, если б хоть немного прислушивались к моим советам.
– Я не боюсь, однако не намерен терпеть ежедневные вторжения, предпринимаемые с единственной целью меня оскорбить.
– Позвольте напомнить вам, капитан: если я, по собственным вашим словам, не командую вами, то и вы мной не распоряжаетесь. Дипломатическая миссия, благодарение Богу, была недвусмысленно поручена мне. Если б мы положились на вас, вы уже летели бы обратно домой, благополучно загубив добрую половину нашей восточной торговли.
– Поступайте как вам угодно, сэр, но лучше предупредите его, что больше я его протеже наедине с Отчаянным не оставлю. Думаю, после этого вам будет не столь уж легко «завоевать его дружбу». Не воображайте также, что мальчишка сможет прокрадываться сюда у меня за спиной.
– Бесполезно говорить, что я не способен на такого рода поступки, – гневно покраснел Хэммонд. – Вы заведомо считаете меня лжецом и бессовестным интриганом.
Он ушел, и Лоуренс устыдился. Сам он при таких обстоятельствах мог бы вызвать собеседника на дуэль. Увидев на следующее утро, как Юнсин с мальчиком уходят несолоно хлебавши, он попытался как-то загладить свою вину, но Хэммонд не пожелал слушать его извинений.